Поучаствовать в спарринге или настоящем бою с самим Мухаммедом Али, которого многие считают величайшим спортсменом всех времен, были не прочь очень и очень многие. Раннинбек «Браунс» Джим Браун (опять же, по мнению некоторых, лучший футболист в истории), прежде чем стать актером, в 1965-м выражал желание встретиться с ним на ринге. Разумеется, не столько ради проверки собственных сил, сколько для того, чтобы самому оставаться на слуху. Не было в мире спорта более сильного триггера, чем Али. Как не было и человека, умевшего столь быстро и качественно сделать шоу из ничего.

Мечта Брауна так и не сбылась. Но однажды лучший боксер мира все же подрался с игроком НФЛ. Куда менее известным сейчас, но здорово пошумевшим в 1970-х Лайлом Алзедо, одним из самых свирепых защитников лиги.

Вся жизнь Алзедо была чередой удивительных знакомств, громких скандалов и событий, так или иначе выбивавшихся из категории нормального. Отца Лайл запомнил как алкоголика и уличного бойца, но при всей неоднозначности его персоны фамилию менять не стал. Матери он отдал должное тем фактом, что считал себя евреем (предки Марты Соколовой были из Советского Союза). В 2008-м его включили даже в Международный зал славы еврейского спорта, раньше, чем, например, Эла Дэвиса.

В НФЛ Лайл попал совершенно случайно. У одного из скаутов «Денвера» по дороге сломалась машина, и тот скоротал время на обочине за просмотром матча. Даже не той команды, где играл Алзедо, а ее соперника. Лайл получил лестные характеристики и был выбран в четвертом раунде драфта-1971. На поле это был предельно жесткий, очень вспыльчивый и абсолютно безбашенный человек, надоумивший лигу ввести правило, запрещающее бросать шлем в соперника (естественно, после прецедента в исполнении Алзедо). Однако все, кто его знали, отмечали, что в жизни Лайл был другим, а футбол он использовал как способ выместить злость за проблемное детство.

В 1979 году «Денверу» надо было решать, давать ли защитнику новый жирный контракт. На одной чаше весов лежали два подряд выбора в Пробоул и три попадания в символическую сборную Олл-Про. На другой — 30-летний возраст и противоречивая репутация. По заканчивавшемуся соглашению Алзедо получал $90 тыс в год и теперь просил $200 тыс. Деньги Лайлу нужно были, прежде всего, чтобы поправить дела в загибавшемся ресторанном бизнесе. Особых инструментов давления на команду у него не было. Вплоть до звонка промоутера из Денвера Лайла Педерсона.

Тот задал простой и вместе с тем необычный вопрос: «Не хочешь ли подраться с Мухаммедом Али?». «Я подумал, что он шутит. Но нет, действительно планировался бой», — вспоминал Алзедо. Для понимания, Али на тот момент приостановил боксерскую карьеру, а последний раз на ринг по-серьезному выходил десять месяцев назад против Леона Спинкса, взяв у того реванш за неожиданное поражение (самое обидное, по признанию самой легенды). С тех пор в активе Али была лишь пара пятираундовых выставочных боев в Дании.

Сложно сказать, зачем 37-летнему Мухаммеду, у которого уже появлялись проблемы со здоровьем, нужен был еще один такой бой. Но мотивацию Лайла понять было несложно. За участие ему обещали $100 тыс. Кроме того, это был знак для «Бронкос», мол, если не пойдете навстречу в переговорах, закончу с футболом и займусь боксом.

Ради промо поединка Алзедо заложил свой дом. На его счастье событием заинтересовался канал NBC. Бой был намечен на середину июля на «Майл Хай Стэдиум», домашней арене «Денвера». Выставочный характер изначально не предполагал выявления победителя.

«Я не хочу делать ему больно, просто побью его», — с этих слов Али начал пресс-конференцию. Он был на шесть килограмм тяжелее, чем в том самом чемпионском бою, но все так же хорош в трэштокинге: «Я не в форме для боя с Джо Фрейзером или Форманом, но в достаточных кондициях для встречи с футболистом».

Лайл хоть и был человеком вспыльчивым, с удовольствием терпел все подколки легенды. Они работали на раскрутку боя, и Али отлично знал свое дело. «Я никогда о тебе не слышал, — обратился он к Алзедо. — А после боя о тебе узнают во всем мире». «Мне предложили три раунда, — переключился Мухаммед на журналистов. — Я отказался, потому что парень может продержаться это время и нанести случайный удар. Поэтому мы будем биться восемь раундов. Я не умею ничего, кроме как боксировать. Так почему бы ему просто не заниматься футболом? Это будет неприятное откровение, я пролью свет на сущность этого парня. Мне понадобилось 25 лет, чтобы правильно выбрасывать левый джеб, чтобы научиться правильно двигаться на ринге. Никому не рекомендуется вдруг заявиться с футбольного поля и бросить вызов Мухаммеду Али».

Справедливости ради, Алзедо был не совсем чужим для бокса персонажем. В колледже он десять лет назад доходил до полуфинала турнира Midwest Golden Gloves, а его статистика по любителям внушала — 44-1.

«Роки был тоже безумцем, – говорил на прессухе Лайл. – Если бы я считал, что шансов нет, я бы не совался на ринг. Да, я дерусь с человеком, который, возможно, сделал больше, чем любой спортсмен за последние сто лет. Я не выйду, покорно склонив голову. Как бы пафосно это ни звучало, но я ни разу в жизни никого не испугался».

14 июля 1979 года в 35-градусную жару на трибунах стадиона в Денвере собралось, по разным оценкам, от 15 до 20 тыс зрителей. Среди них был и главный тренер «Бронкос» Ред Миллер.

К удивлению многих, Алзедо продержался все восемь раундов и порой даже выглядел более дерзко, чем можно было себе представить. Да, чувствовалось, что Али долгое время не тренировался, но вот что он сказал после боя: «Для не боксера он в порядке. У него есть потенциал стать чемпионом мира в ближайшие пару лет, если продолжит прибавлять. В нашей лиге это новый человек, и то, как он дрался, стало сюрпризом».

Сам Лайл, вдохновившись и отдохнув, заявил, что не хочет быть просто «белой надеждой», что он действительно попробует привезти в Колорадо титул чемпиона мира. На всякий случай, он заявился тем же летом в тренировочный лагерь «Бронкос», но вскоре был обменян в «Кливленд», где за два сезона сделал 15.5 сэка. «Браунс» уже тогда отмечались характерными решениями фронт-офиса, и в 1982-м Алзедо трейданули в «Рейдерс». Там он получил сначала приз Возвращение года, а затем помог команде выиграть Супербоул.

Бой с Али напомнил Лайлу не только о боксерских скиллах, но и навыках шоумена. Эмоций, которые он получал в футболе, не всегда хватало. Поэтому с конца 1980-х Алзедо плотно занялся актерской деятельностью. И выкладывался, как видим, не менее рьяно.

В 1991 году в журнале Sport Ilustrated вышла статья за авторством Лайла Алзедо. Там он называл себя тяжело больным человеком, обвиняя во всем стероиды. Признавался, что ему страшно. Вспоминал истории, когда его якобы так распирало после очередного укола, что он мог избить прохожего, имевшего неосторожность чересчур приблизиться к его машине. «И посмотрите на меня теперь. Я облысел, я шатаюсь, когда иду, мне нужно опираться на кого-то, у меня проблемы с памятью. Мое последнее желание? Чтобы никто никогда не умер таким образом».

14 мая 1992 года Лайл скончался от рака мозга. Проведенное расследование не выявило связи между употреблением стероидов и смертельной болезнью.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.