Часть десятая (начало)
Даже будучи уверенным, что меня отчислят, я не смирился с этим, как делают многие новички. Чем более шатким становилось моё положение в команде, тем фанатичнее я тренировался. Во время упражнений я старался быть первым в очереди. Я никогда не позволял себе забивать голову мыслями об отчислении, так как был уверен, что смогу добиться успеха, если буду продолжать стараться и играть агрессивно.
Как мидл-лайнбекер, я отвечал за назначение защитных комбинаций. В хадле я называл защитную схему, но мог поменять её на линии скримиджа, используя одиблы. Если, глядя на построение нападения перед снэпом, я понимал, что будет разыгран вынос по центру, то кричал «синий голубь», при этом левый ди-тэкл забивал проход между центром и гардом, а я прикрывал оставленную им зону. Если я кричал «красный голубь», то такой же маневр осуществлял правый ди-тэкл. Когда мне было нужно, чтобы оба тэкла после снэпа двигались к центру, я кричал просто «голубь», без цветового обозначения. Для такого же диагонального движения «наружу» использовалась команда «утка», «красная» для правого тэкла и «синяя» для левого.
На следующий день после того как меня перевели на позицию мидл-лайнбекера, мы участвовали в тренировке, на которой нападение должно было отработать правильный тайминг во время розыгрышей. Ди-лайн и лайнбекеры при этом действовали на 75% от обычной скорости, захваты были запрещены, в общем, защита не должна была оказывать реального сопротивления. Для меня игра на низких скоростях была невозможна, и я рвался к мячу как сумасшедший, раздавая удары каждому, кто пытался меня заблокировать.
Квотербек «Кардиналс» Чарли Джонсон по указанию Лемма менял построения бегущих. Они вставали в одну формацию, а потом, по сигналу Чарли, перестраивались. Я этого не знал, но защита должна была оставаться в стандартном построении 4-3. Чарли стоял за центром, выкрикивая одиблы, а в это самое время я орал «красная утка», «синий голубь» или другую команду, реагируя на перестроения бэкфилда. Я делал свою работу хорошо, настолько хорошо, что мы запутывали нападение. Я кричал так громко, что бегущие не слышали команд Чарли. Это продолжалось в течение 5 минут, и я по-настоящему гордился собой, хотя парни посмеивались и показывали на меня пальцем.
Когда мы запороли розыгрыш нападения в четвертый раз подряд, Уолли Лемм, наконец, прекратил упражнение и подошел ко мне. Я видел, что он был по-настоящему взбешен, но не знал что сказать, так как не решался критиковать меня за агрессивное поведение.
«Слушай, ты же понимаешь, что мы сейчас делаем. Мы отрабатываем согласованные действия нападения, и я ценю твоё старание. Забудь то, о чём тебе говорили на утреннем собрании, и придерживайся обычной защиты 4-3. Расслабься и дай нападению играть комбинации. Побить людей ты сможешь во время завтрашнего скримиджа», — сказал мне Лемм.
Скримидж был первой большой проверкой для новичков. Его должны были снимать на камеру; тренеры просматривали запись в воскресенье и понедельник, а во вторник отчисляли первую партию игроков. Той ночью я лежал в постели и пытался настроиться, представляя все хорошие розыгрыши, которые совершу завтра, и вдруг понял, что буду играть против ветеранов. Помню, как они прибыли в лагерь. Новички находились там уже три дня, и я чувствовал себя довольно хорошо, потому что ни конкуренция с их стороны, ни их габариты не отличались от того, с чем я сталкивался в университете. Я не понимал, почему все считали попадание в финальный ростер такой сложной задачей, пока не прибыли ветераны. Впервые я встретился с ними, когда шел через кампус «Лэйк Форест» в раздевалку. Два огромных парня (позже я узнал, что это были Дон Оуэнс и Джо Робб) стояли у входа в раздевалку. По всей видимости, они не виделись несколько месяцев, поэтому толкали друг друга и кричали «Ну как ты?» и подобные приветствия. Они носили обычную для футболиста одежду: бермуды, сандалии и футболки. Казалось, что их руки в обхвате равны моим бедрам. Я не решался попросить их отойти, поэтому стоял там, смиренно глядя на них, около минуты и не знал, что мне делать. Когда они прекратили толкаться, то заметили меня, ожидающего, пока они освободят проход. Робб показал на меня Оуэнсу: «Эй, Дон, смотри – новичок». Посмеиваясь, они разошлись в стороны ровно настолько, чтобы я мог протиснуться между ними и попасть в раздевалку.
Размышляя о скримидже, я ещё больше забеспокоился, когда осознал, что многие линейные нападения, против которых мне предстоит играть, весят от 113 кг и выше. В «Сиракьюз» я играл гардом и был одним из самых быстрых лайнменов в стране. Два гарда «Кардиналс», Кен Грэй и Ирв Гуд, бегали с той же скоростью, что и я в «Сиракьюз», но весили под 115 кг.
Кен Грэй
Большинство успешных студенческих команд имеют в своем составе 3-4 отличных игроков, но в профессиональных клубах на каждой позиции выступали исполнители высочайшего класса. В лагере «Кардиналс» я обнаружил, что, сделав один неверный шаг, я редко мог восстановить баланс и совершить захват. Во время первого скримиджа я также узнал, что одна ошибка может в прямом смысле стоить мне головы.
Скримидж был назначен на 10 утра, и уже в 8:30 парни начали собираться в раздевалке, чтобы затейпироваться. Впервые я заметил среди ветеранов признаки волнения, благодаря которому они казались чуть более человечными. Я играл мидл-лайнбекером во втором составе защиты, и мы должны были выходить против первого состава нападения. На первых розыгрышах Чарли Джонсон отправлял бегущих Джо Чилдресса и Джона Дэвида Кроу в широкие выносы за тэклом или разыгрывал с ними «ловушку» (trap play — розыгрыш, при котором ди-лайнер получает от линейного нападения блок со слепой стороны — прим. пер.) по центру. Центр «Кардиналс» Боб ДеМарко, входивший в сборную Олл-Про, должен был блокировать меня в большинстве случаев. Я был отлично настроен, поэтому, несмотря на то, что он превосходил меня в массе на 15 кг, держался более чем достойно. Тогда, примерно на восьмом розыгрыше, я понял, почему главный тренер защиты Эд Хенке постоянно говорил мне и другим новичкам использовать боковое зрение, чтобы нас не могли заблокировать со слепой стороны. На том розыгрыше я следил за центром и двумя гардами, эти парни были моими «ключами». Когда я увидел, что один из гардов сорвался влево относительно меня, то понял, что розыгрыш пойдет в эту сторону.
Эрни МакМиллан
Я начал двигаться туда, высматривая в бэкфилде игрока с мячом. Спустя мгновение я уже лежал на земле сбитый с ног, не понимая, кто или что меня ударило. Рядом, широко улыбаясь, стоял Эрни МакМиллан, двухметровый тэкл нападения весом 118 кг. Всё ещё пошатываясь, я сразу понял, почему Хенке всегда советовал смотреть по сторонам.
Просматривая запись скримиджа вместе со всей командой и тренерским штабом, я увидел, что тогда произошло. Я правильно прочитал свои ключи, но тот розыгрыш был обманным, поэтому меня застали врасплох со слепой стороны. Управлявший проектором тренер показал этот розыгрыш раз 15. Ветераны посмеивались, а новички сидели тихо, так как знали, что подобное запросто может произойти и с ними. Таз Андерсон прокричал с заднего ряда:«Добро пожаловать в лигу, Мэггиси!»
Я почувствовал себя гораздо лучше, когда увидел на плёнке пару сбитых пасов и несколько захватов в своём исполнении. Не удивительно, что я сделал несколько грубых ошибок, но я играл агрессивно и чувствовал, что успешно сдал свой первый настоящий тест в качестве профессионала.
Скримидж закончился около полудня. Была суббота, и отбой перенесли со стандартных 23:00 на 2:30. Тренер Лемм также сделал воскресенье выходным днём, чтобы мы «сходили в церковь». В дни, предшествовавшие скримиджу, новички слышали о том, что многие ветераны планируют провести субботний вечер в Чикаго на Раш-Стрит. На время тренировочного лагеря любимыми заведениями игроков «Кардиналс» были «У Бутча Макгуайра» и The Store. В баре «У Бутча» обычно собирались холостяки и незамужние девушки, при этом по субботам соотношение мужчин и женщин составляло 6 к 1. Девушкам, которые туда приходили, обычно было около 20 лет, они работали секретаршами, стюардессами и медсестрами, некоторые были студентками, вернувшимися домой на каникулы. The Store во многом напоминал «У Бутча», за исключением того, что там был зал для танцев на втором этаже, а по субботам играла живая музыка. Услышав разговоры ветеранов о походе на Раш-Стрит, некоторые из нас тоже решили туда отправиться. Мы набились в потрепанный «Кадиллак» и за час добрались до Чикаго. У Бутча мы сразу заметили многих ветеранов, но сохраняли с ними дистанцию. Согласно неписаному закону тренировочного лагеря, новички не должны были общаться с ветеранами, по крайней мере, до тех пор, пока не попадали в финальный ростер. Новички сразу же узнавали об этом «законе», когда прибывали в лагерь и обнаруживали, что для них предназначена отдельная раздевалка. Несмотря на это разделение, мы чувствовали дух товарищества с ветеранами, потому что для посетителей Бутча все мы были футболистами «Кардиналс».
Кроме нескольких суперзвезд, каждый игрок в лагере боролся за место в команде, а вместе с ним за зарплату, которая составляла от $15 000 до $40 000 в год. Многие футболисты считали субботние скримиджы и предсезонные игры важнее матчей регулярного сезона. Выступление игрока в этих скримиджах и пресезонных матчах определяло, останется он в команде или нет. Для большинства новичков и некоторых ветеранов один плохой скримидж мог закончиться отчислением. Не удивительно, что за грубыми развлечениями и товарищескими отношениями между игроками скрывается постоянное напряжение. Физическая разрядка, которую мы получали во время субботних скримиджей, не помогала снять это напряжение, так как решение об отчислении принималось во вторник после просмотра записи.
Было здорово войти в бар, предвкушая вечер, свободный от давления тренировочного лагеря. После нескольких кружек пива главной заботой большинства парней стал поиск приключений. Новички, конечно же, не брали в тренировочный лагерь жён, большая часть ветеранов поступала так же. Все игроки, женатые и холостые, должны были спать в общежитии на протяжении всех 8 недель лагеря. В таких условиях большинство приходивших к Бутчу игроков после часа или двух выпивки и обсуждения скримиджа начинали искать теплое женское тело, к которому можно было прильнуть на весь оставшийся вечер. Перед этим женатые парни снимали кольца и убирали их в карман. Однажды Дон Брамм совершил ошибку, придя к Бутчу со своей женой около полуночи. Даже 3 года спустя парни не давали ему забыть тот случай. Я помню, как на следующее утро Билл Коман накинулся на Брамма за завтраком:
«Какого чёрта ты делаешь, Брамм?! Пытаешься разрушить наши семьи? В Чикаго 2 тысячи баров, но тебе нужно было привести жену именно к Бутчу!»
Давление тренировочного лагеря возвращалось около часа ночи, когда мы начинали думать о возвращении к отбою, который был назначен на 2:30. Около 1:00 мы были в хлам и отчаянно пытались найти парней, с которыми приехали в Чикаго. Обычно к 2:00 мы рассаживались по машинам и начинали бешеную гонку по прибрежной дороге, которая вела к колледжу «Лэйк Форест». Если мы опаздывали менее чем на 15 минут, то штраф оставлял $50, за опоздание на 15 и более минут мы платили $500, независимо от его причины. Учитывая то, что все мы были пьяны, чудом никто не погиб во время этих поездок на скорости около 140 километров в час. Пара ребят попала в серьезные аварии, пытаясь успеть к отбою. В мой пятый сезон с командой мы чуть не потеряли одного из наших принимающих, Билли Гэмбрелла, когда он врезался в дерево на своем новеньком MG в миле от лагеря.
После нескольких дней в лагере я понял, что не все проводили субботние вечера вместе с нами. По окончании тренировки пути черных и белых игроков расходились. За 7 лет с «Кардиналс» я ни разу не видел никого из черных товарищей по команде «У Бутча» или в других барах на Раш-Стрит. Точно так же мы никогда не появлялись в местах, где отдыхали черные игроки. В течение моих первых 5 сезонов в «Кардиналс» черные и белые игроки не пересекались друг с другом за пределами поля, даже в столовой. Вновь прибывшие знакомились с этой сегрегацией, когда узнавали, что руководство команды распределяет комнаты по расовому признаку. Более того, черные и белые жили в разных корпусах общежития. Но это было лишь небольшим проявлением расизма, царившего в «Кардиналс» и НФЛ. В полной мере я познакомился с этим явлением спустя некоторое время.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.