10
В «Сиракьюз» я был разочарован лицемерием студенческого футбола, но думал, что в НФЛ всё будет по-другому, и с нетерпением ждал возможности проявить себя там. Я помнил Джима Ринго и сейчас, после 7 лет старшей школы и университета, наконец, получил шанс испытать себя в игре против лучших из лучших.
Я планировал играть на профессиональном уровне около 3 лет, а потом стать доктором, потратив заработанные деньги на обучение в медицинской школе. Но довольно быстро планы изменились.
В мае, к моменту окончания учёбы в университете, я и Стейси истратили большую часть от $2000, полученных в качестве подписного бонуса, и были близки к разорению. $500 ушло на оплату больницы и докторов, когда родился мой сын Крис. До начала тренировочного лагеря «Кардиналс» оставалось ещё 2 месяца, и я начал искать работу. Но теперь, когда моя студенческая карьера подошла к концу, получить работу было не так легко, как в предыдущие 2 года. Я оказался в переходном состоянии: больше не мог рассчитывать на статус звезды студенческого футбола, но пока не закрепился среди профессионалов.
После нескольких недель бесплодных поисков мы переехали в ДеРайтер, маленький городок в часе езды от Сиракьюз. Мы поселились в доме, который Дик Файдлер, мой товарищ по команде в «Сиракьюз», сумел достать для нас бесплатно. Я был рад переезду, так как думал, что он поможет мне подойти к тренировочному лагерю в правильном расположении духа. Я не хотел попасть под влияние моих, как их называл Шварцвальдер, «друзей-битников», так как знал, что снова начну сомневаться в футболе, а это было бы смерти подобно. Я понял, что мне нужно время и одиночество, чтобы психологически подготовиться к лагерю «Кардиналс».
Пока мы жили в ДеРайтере, большую часть времени я посвящал тренировкам. К середине июля, когда я должен был явиться в расположение «Кардиналс», мне необходимо было привести себя в фантастическую форму. Каждый день я брал свою собаку Сэма и уходил бегать в холмы за нашим домом. Впервые в своей жизни я получал удовольствие от тренировки. Рядом не было постоянно орущего тренера, и я не бегал установленное время или дистанцию. Я просто бежал, пока не начинал чувствовать усталость, заставлял себя двигаться в том же темпе ещё несколько минут, а потом переходил на шаг. Отдохнув, я продолжал бег.
Каждое утро перед завтраком я пробегал несколько миль по руслу наполовину высохшего ручья. Я думал, что бег по постоянно выскальзывавшим из-под ног камням поможет мне укрепить связки коленей и голеностопа. После этого я уделял полчаса калистенике, делая особый упор на отжимания и упражнения на укрепление пресса. Моя утренняя тренировка завершалась двадцатью спринтами на 30 ярдов. Я продолжал игнорировать занятия с весами, потому что всегда считал, что «качалка» искусственно увеличивает мышцы. У меня была, как её называли тренеры, «хорошая природная сила», и я не хотел набирать лишнюю массу, которая замедляла бы меня.
За месяц до тренировочного лагеря я повторно повредил запястье, ремонтируя машину. Я посетил хирурга, который сделал рентген поврежденной руки и спросил меня, не травмировал ли я её прежде. Я рассказал ему, что на втором курсе сильно повредил запястье, но просто забинтовал его, чтобы продолжить игру. Хирург ответил, что в тот раз я, по всей видимости, получил перелом, а сейчас сломал руку в том же самом месте. Он предположил, что кость не срастется сама, и мне понадобится операция. Я не мог позволить себе операцию, ведь через несколько недель открывался тренировочный лагерь, поэтому доктор наложил мне гипс и сказал, что у меня есть шанс на выздоровление. На следующий день я должен был приехать на Матч всех звезд, который проводила Ассоциация тренеров, так что позвонил организаторам, рассказал о случившемся и сообщил им, что не смогу сыграть.
На третьей неделе июля я отправился в тренировочный лагерь «Кардиналс», который проходил в Лэйк Форест, штат Иллинойс. Сразу после моего отъезда Стейси с Крисом отправились к её брату в Рочестер. Мы были на грани разорения, и брат Стейси, Джо Кеннеди, предложил содержать их, пока я буду в тренировочном лагере. Я покинул ДеРайтер с чемоданом одежды, $10 в кошельке и билетом до Чикаго, который мне выслали «Кардиналс».
Первые деньги по контракту я должен был получить после первой игры регулярного сезона. Во время лагеря каждый игрок получал лишь по $50 за каждый из 5 предсезонных матчей. Даже если футболист подписал контракт на $50000 в год, он не получал ни цента до тех пор, пока не выдерживал все 8 недель тренировочного лагеря и не сыграл первую игру регулярки. Если игрока отчисляли по ходу сезона, стандартный контракт НФЛ позволял владельцу тут же аннулировать его. Деньги выплачивались раз в 2 недели. В регулярном сезоне 14 игровых недель, значит, каждый чек содержал 1/7 часть твоей годовой зарплаты. Игрок, который подписал контракт на $14000 в год и был отчислен в середине сезона, получал лишь $7000.
По дороге из Сиракьюз в Чикаго я был уверен, что смогу пробиться в состав. Я не пытался скрыть тот факт, что являюсь профессиональным футболистом: во время разговора со стюардессами я раз пять упомянул, что направляюсь в тренировочный лагерь «Кардиналс». Покинув самолет в аэропорту Чикаго, я тут же заметил группу мускулистых парней. Их коротко стриженые волосы и слегка буйное поведение подсказали мне, что это футболисты. Подойдя к ним я узнал, что это такие же новички «Кардиналс», которые пытаются попасть в тренировочный лагерь в Лэйк Форест, находящийся в 30 милях севернее. Пока мы говорили, подошел тренер в футболке «Кардиналс», чтобы забрать игрока, выбранного в первом раунде драфта. Мы убедили его взять нас всех, ввосьмером залезли в машину и добрались до Лэйк Форест.
В «Сиракьюз» я мало общался с другими игроками за пределами поля. Я просто не мог влиться в их цикл жизни, состоявший из пьянок, драк, карточных игр и отыгрывания роли «большого человека» в кампусе. Иногда я напивался с товарищами по команде, но чувствовал себя с ними не комфортно; не могу сказать, что я вписывался в компанию. Время от времени я получал удовольствие от бесцельного кутежа, но не мог участвовать в нём постоянно. К тому же я пытался освободиться от хватки футбола, в то время как большинство игроков были довольны тем, что вокруг него крутится вся их жизнь.
Перед тем как отправиться в тренировочный лагерь, я пообещал себе, что избавлюсь от образа «хорошего парня», который приобрел в «Сиракьюз», и вольюсь в коллектив. Я собирался сделать это, не поступаясь своими принципами. В соседней комнате на этаже для новичков общежития «Лэйк Форест» жил Ларри Столлингс, ди-тэкл из «Джорджия Тех». Как и меня, его задрафтовали лайнбекером. Ларри был необычайно умным футболистом, в университете он получил награду NCAA лучшему студенту-спортсмену. Мы подружились, и я обнаружил, что он тоже провел студенческие годы в относительной изоляции от остальной команды. Мы обсуждали мои планы по установлению более тесного контакта с другими игроками, и я упомянул, что рассчитываю на то, что в профессиональной команде сделать это будет проще, так как все уже прошли через колледж и должны быть лучше знакомы с обществом и его проблемами. Однако несколько недель в тренировочном лагере показали нам, что разницы между профессионалами и нашими товарищами по университету почти не было.
Когда мы подружились, Столлингс тоже находился в критической точке. Будучи смышленым и чутким парнем он – как и многие другие игроки – должен был сделать выбор: либо начать сомневаться в своей роли футболиста, либо стать супер-спортсменом. В свой первый год с командой Ларри пробился в стартовый состав и, учитывая то, под каким давлением он оказался, решил стать супер-спортсменом. Он взял на себя ту же роль, что и я на первых курсах в «Сиракьюз» — роль парня, которого тренеры постоянно ставят в пример другим игрокам. Он стал требовать совершенства не только от себя, но и от товарищей по команде. Он ругал других игроков за ошибки и не раз останавливался в шаге от драки с ними. После 7 лет в «Кардиналс» Ларри стал одним из лучших лайнбекеров НФЛ, но я уверен, что иногда он задумывается о том, какую цену ему пришлось за это заплатить.
Столлингс и я были двумя супер-агрессивными новичками в тренировочном лагере «Кардиналс» 1963 года. Друзья за пределами поля, на тренировках мы были конкурентами, так как предполагали, что «Кардиналс» оставят в команде только одного лайнбекера-новичка. В своих университетских командах мы были самыми быстрыми лайнменами. На первой тренировке Ларри чертовски удивил меня: мы должны были выполнить 10 спринтов по 30 ярдов каждый, и на первом из них он застал меня врасплох и обогнал. Тогда я впервые проиграл забег линейному. Я взял себя в руки и смог обогнать его в оставшихся 9 спринтах. Когда в лагерь прибыли ветераны, я скоро стал самым быстрым лайнбекером. Два главных качества, которые тренер хочет видеть в новичке это скорость и желание биться. Я играл с тем же фанатизмом, что и на втором курсе университета, и это, вместе с моей скоростью, делало меня идеальным проспектом.
Однако чтобы остаться в «Кардиналс» мне следовало привыкнуть к стилю игры профессиональной команды. Мой самоубийственный подход к игре был ценным качеством в «Сиракьюз». В защите нашей задачей было просто прорваться через оппонента и двигаться к игроку с мячом. Мы не пытались читать игру нападения и не использовали ключи; суть игры в защите сводилась к достижению физического превосходства над соперником.
Защита «Кардиналс» помимо грубой силы требовала техники. Профессиональные игроки, в отличие от студентов, обладают сопоставимыми физическими данными, и просто задавить оппонента мышцами, как правило, невозможно. Следовательно, для хорошей игры в защите футболисты должны быстро читать комбинацию, которую играет нападение, по мере того как она развивается. Вместо того чтобы влетать в игрока напротив меня или пытаться его обежать, я должен был «читать» движения соперника после снэпа. Наблюдая за действиями отдельного игрока, я мог определить тип и направление розыгрыша. Важно было не выдать себя до тех пор, пока я не прочитал эти ключи. Я играл так агрессивно, что с трудом сдерживался, и в первые недели тренировочного лагеря не раз убирал себя из розыгрышей, когда атаковал «своего» игрока, не прочитав перед этим ключи. Даже проведя в лиге 6 лет, я играл так фанатично, что тренеры просили врача команды давать мне транквилизаторы перед матчами. Пока большинство парней принимали бензедрин, чтобы «разогнаться» перед игрой, я принимал транквилизаторы, чтобы успокоиться. Тем не менее, после нескольких матчей я перестал употреблять успокоительные, так как хотел научиться контролировать себя без помощи препаратов.
«Кардиналс» пробовали использовать меня в качестве внешнего лайнбекера. Согласно мнению большинства футбольных экспертов, чтение ключей на этой позиции является самой сложной работой в защите профессионального уровня. Хуже всего то, что зачастую игрок, которого ты читаешь перед снэпом, и тот, которого должен держать во время розыгрыша, это разные люди. Например, если я вставал внешним лайнбекером со слабой стороны, то должен был читать комбинацию, глядя на тэкла нападения, при этом в случае паса я должен был опекать хавбека. Если тэкл нападения начинал агрессивно блокировать ди-энда, это указывало на выносной розыгрыш, и мне нужно было двигаться в сторону линии скримиджа и ожидать блока от хавбека. С другой стороны, если тэкл нападения отступал после снэпа для защиты паса, я должен был сделать шаг назад и приготовиться к прикрытию хавбека в случае паса. Два этих шаблона были довольно простыми, с ними не было проблем. Но так как нападение знает, что защита читает ключи, были разработаны обманные розыгрыши. Например, тэкл нападения, за которым я слежу, начинал агрессивно блокировать ди-энда, я реагировал на это, как на вынос, но на самом деле следовал пас.
Во время одного из скримиджей в начале тренировочного лагеря я стоял напротив Таза Андерсона, на тот момент стартового тайт-энда «Кардиналс». После снэпа я уже был готов снести ему локтем голову. Таз, хорошо знакомый с моим агрессивным стилем, показал мне небольшой фэйк головой. Я шагнул в сторону фэйка, а он обошёл меня и заблокировал, тогда хавбек Билл Триплит набрал 15 ярдов по моему краю. Уолли Лемм, в то время главный тренер «Кардиналс» (сейчас он в «Хьюстоне»), стоял рядом и всё видел. Несмотря на то, что он редко повышал голос, Лемм закричал в бешенстве:
«Черт возьми, Мэггиси, тебя опять заблокировали! Ты должен всегда смотреть на тайт-энда. Это написано в твоём блокноте на пятнадцатой странице, не своди глаз с тайт-энда, иначе будешь им заблокирован. Я смотрю за тобой всю тренировку, и ты совсем не читаешь свои ключи».
После этого я вернулся к своему старому стилю, который практиковал в «Сиракьюз». После такого разноса от главного тренера, я ожидал, что меня скоро отчислят.
Но на следующий день Ларри Столлингс, который был сменщиком Дэйла Майнерта, звёздного мидл-лайнбекера «Кардиналс», получил серьезный разрыв паховых мышц. В лагере не было никого, кто мог бы заменить Ларри, поэтому меня перевели на его позицию. Для меня это стало большой удачей, так как позиция мидл-лайнбекера больше подходила моему стилю игры. Теперь я мог по-настоящему биться с парнями, не сильно беспокоясь о технике или фэйках со стороны соперника. Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы Ларри тогда не получил травму, меня отчислили бы на второй или третьей неделе лагеря.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.