Seattle Seahawks' Marshawn Lynch sits on the bench during the second half an NFL divisional playoff football game against the Green Bay Packers Sunday, Jan. 12, 2020, in Green Bay, Wis. The Packers won 28-23 to advance to the NFC Championship. (AP Photo/Darron Cummings) 
***
Через три часа после того, как был подтвержден диагноз Карсона и Прозиса, Хендриксон дозвонился до Линча.
«К тому моменту о произошедшем знал весь мир. Кроме Маршона. Я рассказал ему о том, что случилось, и дал понять, что завтра он должен прибыть в расположение команды. Он забронировал билеты на утренний рейс и отправился в тренажерный зал».
Его рейс был отменен. Купив билеты на следующий, Линч получил место 35Е. «Я сказал им, что хрен сяду в серединке, — со смехом рассказывает здоровенный бегущий. – Ну и они дали мне место на диванчике, правда, с «видом на зрительный зал».
Линч прибыл на базу «Сихокс» в половине пятого вечера. К этому моменту последним «препятствием» на пути к его триумфальному возвращению в «Сиэтл» оставалась личная беседа с главным тренером.
«Да, у Пита свой взгляд на вещи, — говорит Маршон. – Но я достаточно хорошо знаю его, и я знал, зачем я вернулся. Так что нам не так уж и много надо было обсудить».
И все же, войдя в кабинет главного тренера, Линч постарался быть максимально убедительным, чтобы донести до тренера, что главной причиной своего возвращения он видит любую посильную помощь команде, оказавшейся в непростой ситуации. И Кэрролл ответил ему фразой из финальной сцены «Джерри Магуайра»: «Ты только сказал: “Привет”, а я уже весь твой».
«Это очень памятный момент, — вспоминает Кэрролл. – Уже в первые тридцать секунд я почувствовал тот положительный посыл, который Маршон вложил в свои слова. Я знал, что он хочет этого всем сердцем, и был уверен в том, что он костьми ляжет за меня и команду. А он все продолжал убеждать меня в этом. И я прервал его, сказав: “Послушай…я все это знаю. Я ждал твоего возвращения. Я никогда не сомневался в том, что ты на это способен, вопрос был лишь в том, захочешь ли…”».
«Он говорил и говорил, и я с трудом сдерживал улыбку — мне казалось забавным то, что он так старается донести до меня свое серьезное отношение к возвращению в команду. Я ответил просто: ‘Я планирую задействовать тебя на всю катушку. И повторюсь: ты официально в команде’».
Кэрролл: «Я слушал его и чувствовал, что он хочет этого всем сердцем, как и раньше. Он из тех парней, для которых у меня всегда есть место в сердце. Он доказал свою преданность команде и отдавал всего себя, поэтому меня мало волнуют те слова, которые он сказал в сердцах, или поступки, которые он сделал сгоряча. Я почувствовал, что он снова здесь, с нами, и сказал: ‘Ну ладно, пойдем — парни ждут тебя’».
И они пошли. Выйдя на тренировочное поле, Линч привнес тот эмоциональный импульс, которого не хватало команде, ошарашенной эпидемией травм. Ведь, кроме раннинбеков, травмированы были: звездный левый тэкл Дюэн Браун, стартовые ди-беки Куандре Диггс и Шакил Гриффин, а также дифенсив-энд Джадевеон Клауни.
«У нас не было ни одной позиционной группы, которую не проредили бы травмы, — говорит Шнайдер. — Мы подходили к концу сезона обескровленными. И появление Маршона дало нам какую-то надежду, какой-то новый импульс».
Персона Линча окружена особой аурой. Он почувствовал себя комфортно на базе с первых минут после возвращения, видя множество знакомых лиц среди персонала. Но с игроками дело обстояло несколько иначе — только пять человек из нынешнего состава играли с ним раньше: Расселл Уилсон, лайнбекеры Бобби Вагнер и Кей-Джей Райт, ресивер Тайлер Локетт и тайт-энд Люк Уилсон. (Справедливости ради, был еще и линейный нападения Джастин Бритт, но он на тот момент находился в резерве для травмированных).
Кэрролл: «Многие из парней, с которыми ему пришлось выходить на поле в этот раз, смотрели за его игрой по телевизору, но не были знакомы с Маршоном лично. Возможно, они были смущены или напуганы, не знаю. Знаю другое: он (Линч) почувствовал это и выбрал такую линию поведения, когда всем рядом с ним было комфортно. Он обладает невероятным чутьем на людей, и может двумя-тремя словами расположить к себе любого человека, что он и продемонстрировал в этот раз».
Пирсону, который постоянно испытывал проблемы с тем, что его звездный бегущий не имеет особого желания общаться с прессой, Линч сказал: «У тебя не будет никаких проблем со мной»,
Шнайдер: «Он покорил всех. От него были в восторге менеджеры по экипировке, доктора, повара… все, кого он знал и кого не знал. Рядом с ним было приятно находиться. Вся база словно пропиталась его позитивной аурой. Каждый из тех, кто был знаком с ним раньше, был рад оставить прошлое в прошлом и сосредоточиться на том, чтобы просто выигрывать».
24 декабря Линч официально вернулся в состав «Сихокс», вышел на поле, вновь почувствовал своего внутреннего Зверя и, по его словам, подключился к Матрице. По окончании тренировки, когда стихли «ахи» и «охи» и Маршон направлялся к выходу из манежу, он встретил Пирсона. «Ты не представляешь, как мне нравится это место», — сказал он, улыбаясь до ушей.
Шоттенхаймер, координатор нападения, который работал в «Сиэтле» только второй год, не знал, как вести себя со своим новым раннинбеком. После тренировки он нашел его в кабинете тренера бегущих Чеда Мортона, представился и протянул руку для пожатия. Однако Маршон не спешил ответить взаимностью.
«Он оглядел меня с ног до головы, и спросил: ‘Чо как, бро?’ Я понял, что он меня проверяет», — вспоминает Шоттенхаймер.
Пять дней спустя, на бесконтактной тренировке перед заключительной игрой сезона, Шоттенхаймер подошел к бровке, чтобы поздороваться с супругой Джемми и своими детьми, Саттоном и Саванной, которые, как и другие члены семей игроков и тренеров, были допущены на тренировку.
«Ой, это же Маршон! — сказала Джемми, — Представь нас». Я представил Маршону свою супругу, и отошел ненадолго. Потом я увидел, как Джемми идет обратно, улыбаясь до ушей. Когда я спросил, в чем дело, она ответила, что он сказал: ‘Е-мое, ты приятно пахнешь!’» — вспоминает Брайан.
На следующий день, когда игроки «Сихокс» уже переодевались к матчу против «Сорок Девятых», который должны были показать по национальному телевидению, Линч остановил Шоттенхаймера в коридоре и сказал: «Давай-ка с тобой кое-что перетрем по-быстрому».
«О, черт…» — подумал Шоттенхаймер. «Мы отошли за угол, и он сказал: ‘Послушай, у меня с этой командой богатое общее прошлое, но я не хочу, чтобы это как-то влияло на тебя в плане назначения розыгрышей. Если ты решишь играть плей-экш и использовать меня в качестве приманки — делай это. Если надо просто оставить меня на блок — делай это. И, кстати, учти, что у меня довольно энергозатратная манера игры, поэтому не стесняйся почаще звать меня на бровку, — вспоминает Шоттенхаймер. — Он показал и свою зрелость, и тонкое понимание ситуации, и купил меня с потрохами».
Перед началом игры Кэрролл подошел поздороваться к стоявшим поодаль Хендриксону и губернатору Калифорнии Ньюсому, близкому другу агента и земляку Линча. «Знаешь, эта неделя стала одной из самых запоминающихся за всю мою тренерскую карьеру», — сказал Кэрролл Хендриксону.
Дальше — больше. Линч настоял на том, чтобы перед матчем его представили в обычном порядке, вместе с другими бегущими — Хомером и Робертом Тёрбином (еще один бывший игрок «Сихокс, который был подписан после травм Карсона и Прозиса), и они выбежали из подтрибунного туннеля вместе. Однако всем было понятно, кто из этой троицы любимец публики — когда Линч впервые коснулся мяча, стадион взревел.
А когда он занес тачдаун… Нерастраченные эмоции, годами хранившиеся в сердцах болельщиков, заполнили чашу стадиона до краев.
«Помню, насколько воодушевлены были все, кто стоял на бровке, — говорит Шоттенхаймер. — Причем, не совсем понятно, чем: тем, что Маршон, наконец-то занес этот «мяч с одного ярда», или тем, как круто он это сделал».
Для самого Линча это было нечто вроде старого долга — перед командой, фанатами и городом, столь дорогим его сердцу. Ведь несмотря на то, что одной из главных причин того, что он возобновил карьеру в «Рейдерс» было желание поиграть за команду родного города, он всей душой прикипел к Сиэтлу.
«ЧЕГО??! — спросил он у репортера. — Ты прав, мы с Сиэтлом очень, очень, очень, очень, очень, очень, близки. Можно сказать, как мужчина и женщина, если вы понимаете, о чем я…»
Линч был особенно эмоционален еще и потому, что чувствовал, что многим обязан одному из знаменитых в Сиэтле людей — бывшему владельцу «Сихокс» и сооснователю «Майкрософт» Полу Аллену, ушедшему в иной мир в октябре 2018 года от осложнений, вызванных неходжкинской лимфомой. Они постоянно переписывались по электронной почте, и внезапная смерть Аллена шокировала Маршона.
«Это был мой ниггер, — вспоминал Маршон. — И, кстати, я хочу, чтобы вы так и записали, без всяких сраных правок: ‘Маршон Линч сказал слово на букву Н’».
«Пол Аллен заботился обо всех нас: начиная от оснащения тренировочной базы и логистики перелетов, и заканчивая питанием. А хрена ли вы думали — это был Пол Аллен! Этот парень был ох**нно умным. И я еще больше уважаю «Сихокс» как организацию благодаря ему».
«Говорят, что он был закрытым, отстраненным, но я знаю одно — когда он видел меня, он подходил и мы подолгу болтали. И это внимание со стороны владельца меняло мое отношение ко всей организации в целом — ведь я мог просто позвонить ему и поговорить о чем угодно: ‘Как дела? Что нового?’ Да вообще о любой херне. И я очень его за это уважаю».
А меж тем основное время матча «Сиэтл — Сан-Франциско» заканчивалось, и казалось, что высшие силы нарочно подводят встречу к драматичной развязке.
Начав со своих 27 ярдов за 2:27 до конца игры, Уилсон дотащил «Сихокс» до 12-ярдовой отметки на половине поля «Фотинайнерс». И вот 4-и-10 и 42 секунды на часах. Уилсон получает мяч из «шотгана», смещается вправо и бросает идеальный по точности пас на правый пилон. Принимающий Джон Урсуа в падении ловит мяч перед самой линией тачдауна — его первый прием за игру. Потом, по совокупности причин (тренеры думали, что будет просмотр видеоповтора на предмет тачдауна, левый тэкл Джордж Фент долго поднимался и бежал к точке розыгрыша), Уилсону пришлось выбросить мяч в аут, чтобы остановить время. Второй-и-гол на барабане.
Второй-и-гол, и «Сихокс» в одном ярде от великолепного камбека и титула Чемпионов НФК Запад, на часах — 22 секунды. Спустя почти пять лет после фиаско в Супербоуле-49, ни один человек в Сиэтле (да и среди тех, кто смотрел этот матч по ТВ) не сомневался, в чьих руках должен оказаться мяч.
Будет ли назначен выносной розыгрыш с участием номера 24? «Вся штука была в том, — говорит Шоттенхаймер, — что мы и сами не знали». Но мы-то с вами знали.
«Избавились от мяча на первом дауне, — вспоминает Хендриксон. — И я сижу такой: ‘Боже мой, дайте ему мяч. Он занесет его в тачдаун, а потом армия болельщиков на руках понесет его в лучший ресторан Сиэтла!’»
Кэрролл: «Случись это — и это стало бы легендой. Может не для всех, но я и не говорю обо всех».
Увы, этому не суждено было сбыться. В процессе смены «персонала 01» (четыре принимающих, один тайт-энд, нет бегущих) на построение, в котором на поле находится Линч, «Сихокс» замешкались (возможно, из-за того, что Маршон не мог за такое короткое время выучить все команды на смену построения) и получили штраф за задержку игры. Теперь это был второй-и-гол, но в 5 ярдах от тачдауна, и Линч отправился на бровку.
Два инкомплита спустя (один из которых уж точно подлежал пересмотру на предмет помех ловле в защите) это был уже четвертый-и-гол. Уилсон бросил пас по центру на тайт-энда Джейкоба Холлистера, который был остановлен защитниками у самой линии — на повторе было видно, что ему не хватило считанных дюймов до цели в тот момент, когда его захватили Дре Гринлоу и Фред Уорнер.
«Два дюйма от счастья, — вспоминает Кэрролл. — Я был очень, очень разочарован тем, что мы не довели дело до конца. Но вместе с тем, я надеялся, что в плей-офф мы станем той командой, к которой никто не готовился, благодаря возвращению Линча. И вся эта история в конце сезона вселяла в меня оптимизм».
Линч и «Сихокс» были посеяны в плей-офф под пятым номером — и в первом матче обыграли «Филадельфию» со счетом 17-9. Линч отметился тачдауном с пяти ярдов, который дал его команде преимущество 10-0 в конце первой половины.
Далее были «Пэкерс» на «Лэмбо Филд». И, как и в игре с «Фотинайнерс», «Сиэтл» провалился в начале матча, позволив сопернику повести со счетом 21-3 в первой половине — и снова Уилсон возглавил погоню и его команда сократила разрыв до 5 очков.
Линч занес два тачдауна — оба с отметки 1 ярд, второй из которых установил на табло счет 28-23 за 9:33 до конца матча. Но за оставшееся время счет так и не изменился.
И вдруг все закончилось: «Возвращение Зверя» стало 19-дневным парадом надежды и праздником оплаты долгов, но не закончилось триумфальным шествием за Трофеем Ломбарди.
Линч, так и не сняв игровую форму и каркас, зашел в раздевалку «Пэкерс» и гаркнул на Роджерса, с трудом сдерживая смех: «Эй ты, давай сюда свою сраную джерси!» «Слышь, — ответил Роджерс, — давай сюда твою сраную джерси!»
К тому времени, как Линч вернулся в свою раздевалку, Кэрролл был готов обратиться к своим игрокам. С грустной улыбкой он подвел итог сезона — ослабленная травмами команда показала свой максимум, но этого было недостаточно. «И вместе с тем, я понимал, что иначе возвращение Маршона, конечно, не состоялось бы. И я искренне радовался за него», — вспоминает тренер.
После тренера несколько слов своим партнерам сказал Уилсон. Далее последовала короткая молитва. Казалось, что на этом все.
«Эй, тренер, — сказал Линч. — Я хочу сказать несколько слов». И он выдал, со слов Шоттенхаймера, «невероятно эмоциональный и мощный спич. Слова, которые я запомню на всю жизнь. До сих пор мурашки по коже, когда я вспоминаю речь Маршона».
«Он говорил нам о том, к какой особенной организации мы принадлежим. И он сказал это так, как может только он, в своем неповторимом стиле. Его посыл был таков: возможно, вы станете потом частью другой команды, но если вам выпадет возможность вернуться сюда, вы поймете, как сильно «Сихокс» отличаются от других франшиз. Также он сказал, что очень гордится тем, что был частью этой команды, гордится тем, что играл вместе со всеми парнями и уверил всех, что они могут рассчитывать на его поддержку в любой ситуации».
Этими словами он предварил свое знаменитое выступление на пресс-конференции, в котором попытался передать свой опыт — и хороший, и плохой — молодым собратьям. Особо он подчеркнул то, что не стоит жить прошлым, каким бы великим оно не казалось.
«Мы с вами творили историю, здесь и сейчас. Потом придут другие парни, и вместе с ними вы будете творить новую историю, — сказал Линч. — Но скажите им: ‘Так, нахер, давайте не будем копаться в старье. Давайте создадим что-то новое, что-то, бл***, свое!’»
«Я вам так скажу: есть много еб***х умников, которые будут сравнивать нас с той, старой командой — но это нечестно и неправильно. Я верю в вас, в каждого из вас, верю в то, что вы способны создать что-то свое, а не воссоздавать то, что было. В конце концов, тут нет ни Брендона Браунера, ни Байрона Максвелла, ни Реда Брайанта, ни Брендона Мибейна. Но у вас есть вы сами. И помните о том, сукины дети, что вы — особенные, и вы уж точно ничем не хуже остальных».
Неделей позже «Пэкерс» проиграли «Сорок Девятым» в финале конференции в Санта-Кларе. Линч смотрел на это с другого берега Залива с чувством выполненного долга, которое дало ему это неожиданное и запоминающееся возвращение и последовавший за этим, третий по счету, уход в закат.
Но кто знает, останется ли он в стороне в следующий раз?
В разгар глобальной пандемии, из-за непредсказуемого течения которой все спортивные мероприятия проводятся под дамокловым мечом карантина, Шнайдер и Кэрролл в один голос говорят, что двери для возможного возвращения Линча остаются открытыми. Пенни начнет сезон в резерве для травмированных, поэтому «Сихокс» подписали ветерана Карлоса Хайда, который составит компанию Карсону, Прозису, Хомеру и ДиДжею Далласу, выпускнику «Майами», выбранному в четвертом раунде.
На бумаге, «Сиэтл» по-прежнему грозная сила, но от повторения прошлогоднего «п***еца» никто не застрахован, так что возможно и четвертое пришествие Зверя.
«Это был отличный опыт, и в этом году мы будем постоянно держать Маршона в поле зрения. На всякий случай», — усмехается Шнайдер.
«Никто не знает, что может случиться», — говорит Линч.
Иными словами, 34-летний бегущий дает понять, что он не прочь и повторить те 19 дней, в которые он воссоединился со своим прошлым.
«Он буквально излучал позитив и заряжал им всех нас, — сказал Шоттенхаймер. — То, как он работал, это что-то невероятное. Для нашей молодежи — для Трэвиса Хомера и Ди-Кея Меткалфа — просто не найти лучшего примера для подражания. Вот он — он здесь, он легендарный и он настоящий. Он говорит то, что думает. Им невозможно не восхищаться. Спросите у любого из молодых парней — он привнес с собой особую атмосферу, а его речь после игры с «Пэкерс» — она врежется в их память на всю жизнь».
Шнайдер же отмечает, что он увидел и открыл для себя совершенно нового Маршона Линча, непохожего на того, который играл за «Сихокс» в течение шести сезонов.
«Не поймите меня неправильно, — улыбается старый лис Шнайдер. — Но Маршона сильно изменило то время, которое он провел вне футбола — он увидел мир, занялся бизнесом, открыл собственный ресторан… И я думаю, он научился понимать нас, старых ворчунов. Нет, он не повзрослел, он заматерел».
«Время лечит. Возможно, Эрлу (Томасу, который ушел в «Рэйвенс», недовольный предложенными условиями) потребуется чуть больше лет, чтобы понять нас, но и он в свое время войдет в Круг Почета».
Линч отмечает, что есть еще одно, что связывает его с франшизой «Сихокс» — уважение к памяти Пола Аллена. «Я знаю, что Пол отдал огромную часть себя этой команде, и после его ухода я дал понять, что готов всемерно помогать в сохранении его наследия. Организовывать мероприятия, помогать финансово — да похер, как угодно. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал этого великого человека».
Эти душевные слова напоминают нам о том, что ничто не вечно — ничто, кроме памяти. В первые пять лет минувшей декады «Сихокс» познали взлеты и падения, радость побед и горечь поражений. Взлетали конфетти и раздавались ругательства, но в конце концов, противоборствующие стороны постепенно приходят к примирению.
«Это был невероятный опыт — увидеть человека таким, какой он есть, узнать его настоящего, — говорит Кэрролл. — Маршон отдал всего себя, вернувшись к нам. Не каждый из нас способен раскрыться с лучшей стороны под таким давлением — но на то он и выдающаяся личность. Это был отличный эпилог для отличной карьеры».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.