­Пятидесятисемилетний Джон Харбо общается в «Зуме» со своим двадцатитрехлетним квотербеком Ламаром Джексоном.

Харбо – не специалист по работе с квотербеками, более того, он никогда не специализировался на нападении, но сейчас он обсуждает со своим квотербеком его игру в нападении. Они разбирают видео, и Харбо хочет знать, почему в одной игре Ламар делает дропбэк быстрее, чем в другой. Тренер объясняет, что Джексон должен начать на постоянной основе бросать мяч, выходя ближе к бровке. Он говорит о том, что необходимо уделять больше внимания изучению защитных построений противников, и разъясняет общие принципы игры в защите.

Некоторые квотербеки не придают большого значения подобным наставлениям своих тренеров. В Лиге таких полным полно.

Джексон не склонен доверять всем подряд. Он четко различает, кто готов разделить с ним его судьбу, а кто лишь использует в своих целях.

И он верит своему главному тренеру.

«Он поверил в меня тогда, когда я был новичком – поверил настолько, что сделал стартовым квотербеком, — говорит Джексон. – Мне доверили задачу вывода команды в плей-офф, при том что у меня фактически не было игрового опыта. И мы вышли в плей-офф. Он верит в меня, и я верю ему. Все просто».

Харбо и Джексон общаются практически каждый день. Джексон от души смеется над шутками Харбо на командных собраниях. Тренер нашел общий язык со своим молодым квотербеком.

«Мне кажется, что главный секрет наших хороших отношений с тренером в том, что мы оба хотим побеждать, — говорит Джексон. – Мы оба ненавидим проигрывать и готовы бороться до конца. Думаю, в отношениях тренер-квотербек это одна из главных вещей. Нам плевать на критиков и хейтеров. И когда тренер Харбо говорит о чем-то, сразу чувствуется его воля к победе и стремление идти до конца».

Всякий, кто помнит Харбо в начале его пути с «Рейвенс», но не знает, каков он сейчас, вряд ли сможет представить, что у этого тренера и этого квотербека могли сложиться такие отношения.

Но 12 сезонов у руля «Балтимор Рейвенс» не прошли бесследно.

Пятидесятисемилетний Харбо вспоминает, как он пришел в команду в начале 2008 года, и говорит, что первые командные собрания напоминали «разговор слепого с глухим».

Embed from Getty Images

Игроки «Рейвенс», уже выигрывавшие Супербоул с Брайаном Билликом, довольно скептически отнеслись к назначению главным тренером человека, к 45 годам ставшего известным тренером спецкоманд и большую часть карьеры просидевшего в ассистентах в «Иглс». Многие из игроков защиты лоббировали назначение главным Рекса Райана, занимавшего на тот момент пост координатора защиты. Харбо сохранил за Рексом его пост, что не улучшило положения дел.

Харбо считал, что его игрокам пора бы уже превратиться из оборванцев в достойных представителей франшизы. И собирался наладить дисциплину старыми добрыми методами, в эффективности которых он убедился, наблюдая за работой отца, Джека Харбо, в «Западном Кентукки» и «Западном Мичигане» и Бо Шлембеклера, с которым работал его отец.

Тренировка начиналась в час дня, и игрокам было предписано явиться на поле в 12.45. На тренировку все обувают одинаковые бутсы и надевают бриджи с полным комплектом щитков. Каждая тренировка будет настолько контактной, насколько это возможно, и это продлится всю предсезонку. Устал? Больно? Терпи, молчи, продолжай работать. На выезд все игроки должны были явиться, как минимум в брюках и рубашках. Никаких джинсов, сандалий и кроссовок.

Ветераны вроде Рэя Льюиса и Уиллиса Макгэхи, которые не были заняты в спецкомандах, при старом руководстве освобождались от тренировок спецкоманд. При Харбо их вначале обязали присутствовать на этих занятиях, а позже – набегать на игроков тренировочного состава на возврате начального удара.

Харбо не избегал острых углов и неудобных моментов в общении с игроками. Не хотели уступать и подопечные.

Когда Харбо убрал Макгэхи из стартового состава, тот взбунтовался – проигнорировал комендантский час перед выездной игрой, а перед посадкой в автобус демонстративно вышел в лобби отеля под ручку с двумя барышнями.

«Биллик относился к нам, как к малым детям, — вспоминает Макгэхи. – Приходит Харбо и затягивает гайки еще туже. Он следит за нами на базе, в отеле, в самолете, 24/7… Правила, правила, правила… Так это бесило, если честно!»

Команда грузится в автобусы перед отлетом в Майами, в очереди топчутся Террелл Саггс и Антуан Барнс – оба в костюмах и при галстуках, и оба в белых кроссовках. Довольные собой, они посмеиваются. «Тогда я понял – вот он, момент истины, — вспоминает Харбо. – Расстроен ли я? Вовсе нет. Меня проверяют, и я не могу отступить».

Саггс: Эй тренер, как дела?

Харбо: Есть проблемы.

Саггс: В смысле?

Харбо: Вы в кроссовках.

Саггс: Но у меня нет другой обуви.

Харбо: Что же, значит вы не попадете в автобус.

Саггс: Что вы хотите сказать? Что мы не будем играть?

Харбо: Отнюдь. Вы всего лишь не можете попасть в автобус. И не сможете полететь с нами. Но вы обязаны явиться на игру. До встречи.

Посадка закончена. Автобусы уезжают к самолету, оставляя Саггса и Барнса стоять у здания аэропорта.

Embed from Getty Images

Начальник охраны «Рейвенс» Даррен Сандерс позвонил Харбо и спросил, что он должен предпринять. С помощью полиции штата Сандерс в рекордно короткие сроки отвез Саггса и Барнса домой, чтобы переодеться, и обратно в аэропорт.

Команда уже погрузилась в самолет, и стюард готовится закрыть дверь. На взлетно-посадочной полосе появляются Саггс и Барнс, в костюмах и туфлях и несутся со всех ног к трапу.

Их приветствуют громкими криками и аплодисментами. Но прецедент создан.

Харбо вспоминает, что даже после того как в 2011 году он вывел команду в плей-офф, в команде оставались недовольные.

Бывший тренер НФЛ Дик Вермейл, один из менторов Харбо, говорил ему, что в команде всегда будут недовольные. В раздевалке всегда будет «кружок оппозиционеров». Но Харбо понадобилось очень много времени, чтобы понять и принять это. «Я воспринимал это как что-то личное, — говорит Харбо. – Мне необходимо было знать, что на моем корабле нет бунтовщиков. Я не мог примириться даже с одной классической «паршивой овцой».

Тем летом тренер получил помощь от Льюиса, лидера раздевалки. Льюис повторил Харбо слова о том, что не нужно воспринимать все близко к сердцу. Потому что тренер, которого легко вывести из себя, вряд ли будет иметь большой авторитет среди игроков. Игроки «Рейвенс» признают в Харбо лидера и готовы идти за ним.

«Тогда я впервые услышал от него: ‘Вы наш тренер, вы здесь главный, мы верим вам’, — говорит Харбо. – Это было для меня своего рода откровением. И я понял, что настала пора измениться и мне».

В том сезоне Харбо сформировал из авторитетных игроков этакий «совет старейшин», на котором обсуждал с ними внутрикомандные проблемы. «Поначалу я не думал, что из этого получится что-то стоящее. Но со временем парни привыкли приходить в кабинет, задирать ноги на стол и выслушивать мое: ‘Вот такая проблема у нас существует, вот такие пути ее решения я вижу. Что вы, парни, думаете по этому поводу?‘ Далее я мог просто сидеть и слушать, как они обсуждают проблемный вопрос и находят пути его решения. И им приходилось не так уж просто: Рей хочет того, Эд (Рид) хочет этого, а Джо (Флакко) думает вот так. В раздевалке все видится намного проще: Харбо – болван. Он снова придумал какую-то дичь».

Харбо постоянно что-то записывает: во время встреч «совета старейшин», во время тренировок и командных собраний. Делает пометки касательно взаимоотношений с игроками, будь они хорошими или плохими. Записывает свои мысли касательно плейбука и мотивационных техник, разговоров с Вермейлем, о прочитанных книгах и отдельно – об изучении Библии, конспектирует мозговые штурмы, в которых принимает участие его отец и брат Джим, главный тренер «Мичигана».

Он делает заметки в телефоне или черкает от руки в блокноте, а потом заносит все это в компьютер, каталогизирует и систематизирует по дате и тематике.

Если не брать в расчет членов семьи, вряд ли кто-то знает Харбо лучше, чем Джерри Росбург, работавший в «Балтиморе» тренером спецкоманд до 2019 года. Они сдружились еще в то время, когда делили комнату в общежитии во время летнего тренировочного лагеря в Университете Мичигана в 1985 году, где оба выступали в качестве младших ассистентов. Позже они работали вместе в Университете Цинциннати.

«Один из секретов того, как Джон быстро взлетел по карьерной лестнице, в том, что он никогда не перестает искать новые пути и способы становиться лучше. Он все время что-то записывает, делает пометки, а потом разбирает их и стремится извлечь из этого пользу. Он из тех, кто никогда не останавливается на достигнутом», — говорит Росбург.

Харбо никогда не боялся, что кто-то из ассистентов подсидит его в кресле главного тренера. Четверо его помощников, начиная с Райана, стали главными тренерами в НФЛ. Восемь бывших главных тренеров в разные годы стали его ассистентами. «Эти люди прошли через огонь, воду и медные трубы, — говорит он. – Мне есть чему поучиться у них. Только это имеет значение».

Embed from Getty Images

Когда Харбо смотрит на свою дочь Элисон, делающую первые шаги в большом спорте, он учится у ее тренеров. В его рабочем столе лежит пачка деревянных палочек для мороженого. Он подсмотрел эту идею у тренера дочери по софтболу, который на примере палочек объяснял древнюю притчу о том, что поодиночке нас легко сломать, а вместе мы можем преодолеть любые трудности.

Элисон, единственному ребенку в семье, было 6 лет, когда ее отец стал главным тренером «Рейвенс». Сегодня эта восемнадцатилетняя девушка – нападающий в команде Университета Нотр-Дам по лакроссу. Она очень негромко и спокойно разговаривает, в школе вела кружок по изучению Библии, любит танцевать под кантри.

Отец души не чает в дочери и стремится защитить ее от всего, от чего может. Это вполне объяснимо, ведь быть дочерью главного тренера клуба НФЛ – не такая уж приятная штука. В школе все равнялись на нее – в учебе или в спорте, неважно. Тренерам всегда казалось, что она может лучше, другим родителям – что из-за этой девочки их детей «задвигают». «Думаю, из-за фамилии, которая написана на ее джерси, на долю моей дочери выпало много необязательных испытаний», — говорит ее мама Ингрид.

Когда отец приходит на игру с участием своей дочери, он не в силах что-то контролировать – необычное ощущение. «Он должен сидеть тихо и позволить судьям делать свою работу, — говорит Ингрид. – Он не может что-то подсказать тренеру. Другие родители кричат и топочут, и, думаю, ждут того же от моего мужа. Но он не хочет лишний раз привлекать внимание к своей персоне. И в каком-то смысле ему это полезно».

Учитель и ученик в одном флаконе, Харбо продолжает учиться у всех и всюду.

Перед началом сезона-2018 Харбо решил перестроить защиту своей команды. Его координатор защиты Дин Пис покинул команду, и на его место был переведен тренер лайнбекеров Винк Мартиндейл. Харбо, который учился искусству защищаться у великого Джима Джонсона, в течение двух недель записывал свои мысли по поводу «новой защиты» ручкой на кухонном столе.

Когда Элисон увидела отца с пузырьком корректора в руках, она была в недоумении.

Элисон: Что это у тебя?

Джон: Текстовый корректор.

Элисон: Зачем?

Джон: Если я напишу что-то неправильное, я могу замазать это слово и писать поверх него.

Элисон: Ты слышал о карандаше и ластике?

Джон: Хорошая идея, солнышко.

И теперь Харбо делает вид, что он пользовался карандашом всю жизнь.

Embed from Getty Images

Несмотря на то, что при Харбо в «Рейвенс» сменилось пять различных координаторов с пятью различными схемами, оборона «Балтимора» всегда считалась одной из лучших в Лиге. Но перед сезоном 2018 года он внес в нее существенные изменения, хотя по итогам минувшего сезона «Вороны» заняли шестое место по пропущенным очкам. Сейчас защита «Рейвенс» мощнее и функциональнее, чем когда-либо, и доставляет немало головной боли тренерам противников.

Не сомневайтесь, Харбо придумает что-нибудь новое и в нападении, вместе с Грегом Романом.

Роман — шестой координатор нападения при Харбо. Только один из этих шести не смог помочь вывести команду в плей-офф.

Постоянные перемены, которые могли бы свести с ума другого, помогают Харбо шагать в ногу со временем.

Пятидесятисемилетний Харбо видит, как левый тэкл Ронни Стэнли выходит из раздевалки вместе со свистком о начале тренировки. Он спрашивает игрока, что помешало ему прийти чуть раньше. Стэнли немедленно находит оправдание — то-сё, пятое-десятое. Он из тех парней, которые не прочь поспорить.

Лет десять назад Харбо уже вышел бы из себя и повысил голос. Но не теперь.

Имея за плечами 118 побед в регулярке и выигранный Супербоул, он смотрит на дисциплину в черно-белых цветах, не подмешивая красный. «Понимаешь, в чем штука, — говорит он совершенно бесцветным голосом, — тренировка начинается для всех одновременно. И ты либо готов, либо нет. Мы можем постоять тут всей командой и подождать тебя или начать, не дожидаясь, и тогда тебе выпишут штраф. Такие дела, дружок».

Теперь он (Харбо) понимает, что если ты хочешь обезоружить человека, достаточно просто положить руку ему на плечо. На то, что раньше быстро выводило меня из себя, я теперь смотрю другими глазами. Например, у кого-то расшнурованы бутсы или не застегнут подбородок на шлеме — мелочи, которые случаются сплошь и рядом. Я просто указываю игроку на это, и он приводит себя в порядок. Без лишних слов и эмоций».

Недоумевавший в свое время по поводу того, почему он не может добиться выполнения своих требований здесь и сейчас, Харбо теперь понимает, что долгожданная награда приносит гораздо больше удовлетворения. «У меня ушли годы на понимание этого, и моя импульсивность порой выставляла меня не в лучшем свете, — говорит он. — Но сейчас я гораздо терпеливее и спокойнее. Я научился ждать».

Терпение всегда идет рука об руку со спокойствием. Перед тем, как он выходит из дома на игру, его супруга напоминает ему, что он должен сохранять самообладание. В ответ он цитирует псалом 46:11: «Остановитесь и познайте, что Я Бог: буду превознесен в народах, превознесен на земле».

«Если меня что-то не устраивает, я рвусь в бой. Я хочу устранить проблему немедленно. Такова моя природа. Но Всевышний научил меня быть сдержанным, научил отпускать ситуацию и не беспокоиться о мелочах».

Embed from Getty Images

По словам Росбурга, Харбо внимательно прислушивается к своим игрокам и тренерам. Каждое командное собрание он заканчивает словами: «Есть у кого-то мысли, идеи, которые могут нам помочь?» В конце сезона он неизменно просит своих ассистентов подумать над тем, что можно улучшить в игре и жизни команды.

С годами Харбо стал больше полагаться на мнение «совета старейшин», в результате чего в обиход постепенно вошли такие вещи, как цветные бутсы на играх и незаправленные джерси на тренировках. Игрокам разрешено надевать джинсы и кроссовки на выезды и слушать музыку в раздевалке.

«Когда он только пришел, он хотел, чтобы все было «по его», — говорит пантер Сэм Кох, член «совета» и единственный из игроков, который остался в клубе с момента прихода Харбо. — Если тебе это не нравилось, у тебя начинались проблемы… оглядываясь назад, я понимаю, почему он вел себя именно так. Как ты собираешься вести игроков за собой, не имея авторитета? А сейчас он — наш лидер, который слушает и слышит нас».

Может быть, Харбо стал более гибким в мелочах и бытовых вопросах. Но его главные принципы остаются неизменными.

«Это заповеди, высеченные в камне, — говорит он. — Мы по-прежнему тренируемся максимально жестко, мы бежим за отскочившим мячом, мы не переходим на шаг во время тренировки. Наши тренировки похожи на тренировки в колледже. Так говорят наши новички и парни, переходящие из других клубов. Если ты бежишь эстафету, ты должен коснуться линии. Нет касания — повтор не засчитан. Если ты не доигрываешь момент на тренировке, откуда мне знать, что ты доиграешь его во время матча? Не можешь сделать сейчас, а за две минуты до вылета конфетти сможешь?»

Пятидесятисемилетний Харбо по-прежнему полон энтузиазма и энергии.

В отличие от многих тренеров своего возраста, он не худой и не толстый. Он не несет на себе бремя разочарования и не иссушен бесплодным ожиданием.

Своим цветущим видом он частично обязан каждодневным утренним тренировкам в компании с Ингрид, частично — генетике и частично тому, что всю жизнь занимается любимым делом.

У него достаточно энергии, чтобы заряжать других.

Ди-бек «Рейвенс» Джимми Смит, который играет под началом Харбо уже девять лет, говорит, что он и другие ветераны иногда шутят, что тренер стал чересчур мягок.

Однако тому, кто решит это проверить, не позавидуешь. Пороха в пороховницах еще предостаточно.

Смиту нужен был сильный тренер — выбранного в первом раунда драфта-2011 парня частично заносило. Но Харбо всегда был рядом.

Embed from Getty Images
«Я всегда был честен с ним, когда рассказывал о том, что учудил на этот раз, но тренер всегда находил нужные слова, чтобы поддержать меня, — говорит Смит. — Он всегда верил в первую очередь моим словам, а не тому, что обо мне говорили. Он был в моем углу ринга. Благодаря ему я вырос и возмужал, как игрок и человек».

Смит пригласил Харбо на свою свадьбу в июне этого года (церемония была отложена из-за пандемии) и называет его ментором и образцом для подражания. Харбо считает Смита своим хорошим другом.

Харбо с легкостью удерживает внимание толпы игроков. Он с легкостью рисует картины из своего воображения так, чтобы остальные видели то же, что и он. Он мастер мотивационных речей и подкупающих лозунгов. «Вы ведь со мной, парни, не так ли?» — обычно говорит он.

Но в общении тет-а-тет он раскрывается еще сильнее. Он уделяет внимание общению с каждым игроком команды и каждым человеком в организации. Во время тренировки он ходит по всему полю и общается с игроками каждой позиционной группы. Случается, что дорога от кабинета до столовой в Under Arnour Center занимает у него столько же времени, сколько путь из дома в пригороде Балтимора до M&T Bank Stadium на машине — он останавливается поговорить буквально с каждым.

В октябре тайт-энд Марк Эндрюс мучился от травмы ноги. Восстановление шло медленно, и возвращение к полноценному участию в тренировках все откладывалось. Марк позвонил своему отцу, Полу Эндрюсу.

«Ну, как твой настрой?» — спросил отец.

На следующий день Эндрюс стоял позади тренера на тренировке, и Харбо спросил, подойдя:

«Ну, как твой настрой?»

«Я был поражен, — говорит Эндрюс. — На секунду я лишился дара речи. Он задал мне тот же вопрос, что и отец. Это говорит о том, насколько он «в теме», как переживает за меня и за каждого».

Чем старше становится Харбо, тем сильнее стирается граница между тренером и отцом.

Сам он считает, что в этом большая заслуга его дочери. Он говорит, что теперь чувствует ответственность не столько перед командой, игроками и фанатами, сколько перед их родителями.

«Когда она приходила домой расстроенная, разочарованная в спорте, я не мог заставить себя думать о чем-то другом, — говорит он. — Разговоры с ней дали толчок к развитию моих отношений с игроками. Я начал прислушиваться к своему сердцу. Спрашивать себя, болею ли я сердцем за моих парней? Если бы это был мой сын, что он хотел бы услышать от меня, что я должен был бы сказать ему? Есть золотое правило: воспитывай своих игроков как своих детей. Но я не мог понять, что это значит, пока не понял все на собственном примере. Думаю, именно с тех пор я по-настоящему стал заботиться об игроках. Нет, я и раньше внимательно следил за судьбой каждого из парней, но теперь я стал больше заботиться не о том, чтобы они хорошо играли и обеспечивали успешное выступление команды, а о том, чтобы они были успешны. Об их комфортном настоящем и будущем. И все это благодаря Элисон».

Естественно предназначение тренера — исправлять ошибки подопечных. Но исправлять ошибки труднее, когда они преподносятся в негативном ключе. Харбо размышлял о том, что тренеры его дочери воспитали в ней уверенность в своих силах, вдохновляя и хваля ее. «Вот то, что я должен делать для своих игроков каждый день», — подумал он.

И из тренера, который говорит: «Ты делаешь это неправильно», он стал тренером, который говорит: «Ты можешь сделать это правильно».

«Я решил, что буду говорить им, какими великими они могут стать, как я сильно верю в них и как я счастлив быть их тренером, — говорит Харбо. — Будучи родителем, я готов обнять многих из тренеров моей дочери. И я подумал, что могу сказать моим игрокам вещи, которые они запомнят на всю жизнь. Пусть это будет им подарком».

Марк Эндрюс был выбран в третьем раунде драфта 2018 года, после того как в первом «Рейвенс» выбрали Хэйдена Хёрста. Но Харбо не хотел, чтобы он чувствовал себя просто запасным тайт-эндом.

Embed from Getty Images

Как-то раз Харбо сказал ему: «Ты можешь стать лучшим тайт-эндом в истории НФЛ. Ты здорово напоминаешь мне Джона Мэкки — здорово чувствуешь игру, хорошо ловишь и никогда не сдаешься».

Эндрюс поверил в то, что Харбо верит в него, и в прошлом сезоне стал первым среди тайт-эндов по результативности с 10 тачдаунами и попал в свой первый Пробоул.

Сердце Харбо завоевало сердца многих и многих игроков. После убийства Джорджа Флойда он организовал онлайн-конференцию, которая заключалась в том, что все ее участники молчали 8 минут 46 секунд. Он поддержал идею о том, чтобы сделать День Освобождения национальным праздником. В 2017 году, когда идею вставать на одно колено при исполнении гимна признали чуть ли не угрозой национальной безопасности, Харбо стоял, сцепив руки со своими игроками.

«Он всегда поддерживал своих игроков», — говорит Смит.

Макгэхи был задрафтован в «Биллс», поиграл за четыре разных клуба. И провел в составе «Воронов» только 36% времени своей карьеры. Но он предпочел завершить карьеру игроком «Рейвенс». В прощальном интервью он поблагодарил Харбо за то, что тот создал «лучшую атмосферу в клубе НФЛ».

«Я сказал ему, что он сделал меня тем, кто я есть, — говорит Макгэхи. — Он привил мне культуру тренировки, и я продолжал тренироваться усерднее и после того, как покинул «Балтимор». Я ценю все, что он сделал для меня, все его взбучки и подколы, даже ту памятную проверку кровати, которую он устроил мне как-то раз в Сан-Диего. Став старше, я понял, что все это пошло мне только на пользу».

Такого рода откровения игроков дают Харбо почувствовать, что он в последнюю дюжину лет делал правильные вещи. Конечно, об этом говорит и кольцо победителя Супербоула, титул Тренер Года 2019 и карьерный процент побед 0.615, 30-й лучший результат в истории.

Но его история как минимум в равной степени посвящена как отношениям с людьми, так и победам и поражениям на поле.

Интересные перемены могут произойти с людьми в погоне за влиянием.

«Самое главное, что я понял с возрастом — надо больше думать о других, и меньше о себе, — говорит Харбо. — Можно утвердиться в роли главного тренера или босса, добиваясь успеха с командой. Но когда другие чувствуют, что добиваются успеха благодаря тебе, ты становишься их лидером и вожаком».

Читайте также: Харбо объяснил, за счёт чего может прибавить нападение «Рейвенс»

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.