В этом году Джимми Джонсон был включён в Зал славы профессионального футбола. Отец династии «Далласа» с Троем Эйкменом, Эммитом Смитом и Брюсом Ирвином выиграл два Супербоула и был назван тренером года по итогам сезона–1990.

Сейчас 76-летний специалист обожает рыбачить и рассказывать байки. The Athletic их собрал, а мы перевели.

Про обучение тренерскому ремеслу

«Меня окружали классные специалисты. Я пытался учиться у каждого. Играл у Бакшота Андервуда, который был тренером линии у Беара Брайанта в Кентукки. Он меня тренировал в школе. Классный тренер. Жёсткий сукин сын. Бакшот Андервуд научил меня уму-разуму. Он и мой отец. Мой отец был трудоголик, пахал по семь дней в неделю. Си Даблъю Джонсон. Все спрашивали, как расшифровывается Си Даблъю. Никак, Си Даблъю и всё. Он же привил мне любовь к мороженому. Он был инспектором на заводе по производству мороженого. Мы жили где-то в 60 метрах от завода и потому ели мороженое каждый вечер. Я там каждое лето подрабатывал, делал мороженое. А в девятом классе устроился на полноценную работу — грузовики мыл».

Про индивидуальный подход к игрокам

«Как-то был год в «Далласе», когда мы досрочно вышли в плей-офф и выиграли последний матч регулярки, хотя сыграли отвратительно. Я зашёл в раздевалку и захлопнул за собой дверь. Никто не имел права заходить в раздевалку, если я захлопнул дверь. Начал говорить с командой. А Чарльз (Хейли) опоздал, потому что трепался с приятелями из другой команды. Он начинает колотить в дверь. Его впускают, я бросаю на него тяжёлый взгляд. Он идёт вглубь раздевалки, а все остальные парни стоят полукругом вокруг меня. Я говорю: «Чарльз, тащи свою задницу сюда! Марш!». Он приблизился на расстояние в пять сантиметров от моего лица и сказал: «Вот так нормально?». На следующее утро он подошёл ко мне: «Тренер, мне нравится, как вы работаете, я обожаю за вас играть. Но не надо пихать мне перед всей командой». Я ответил: «Хорошо, понимаю». В дальнейшем все мои разговоры с Чарльзом велись один на один».

Про дисциплину

«В моё время никакого Белого дома не было (так называют вечеринки, на которых игроки употребляют наркотики и развлекаются с женщинами). Я держал команду в ежовых рукавицах. В службе безопасности у меня был бывший ФБРовец Бен Никс. Как-то раз он мне шепнул, что Майкл (Ирвин) зависает в месте, где употребляют наркоту. Он сказал, что сам Майкл в этом замечен не был, но оказался он именно в таком месте. Я сел с ним поговорить. Майкл сказал: «Тренер, я ничего не делал». Я говорю: «Ты связался не с той компанией и рано или поздно из-за неё попадёшь». Что, в итоге, с ним и случилось».

Про умение поладить со звёздами

«Я выбрал Троя (Эйкмена) под первым номером. Само собой, он был нашей звездой. А на дополнительном драфте я под первым номером взял Стива Уолша. Как только я получил Стива, тут же стал пытаться его обменять. Я взял его ради собственной выгоды, и в итоге получил от «Нью-Орлеана» первый, второй и третий раунды. Но сам факт выбора Стива не понравился Трою. Он не жаловался, но было и так понятно, что ему это не понравилось. Сразу же чувствуешь, что как будто стена выросла. Я попробовал растопить лёд. Разговорил его на тему морских аквариумов, а он и проговорился, что хотел один такой дома поставить. А у меня их шесть. Как-то утром в воскресенье я заехал к нему, подобрал его и отвёз в магазин по продаже аквариумов. Потом весь день потратил, чтобы помочь его установить».

Про систему работы на драфте

«В самом первом своём драфте я хотел взять Дерила Джонсона во втором раунде. Но из той информации, которую я собрал, следовал вывод, что высоко во втором раунде его не возьмут, а у меня был первый пик. Я начал названивать всем подряд и в итоге обменялся с Элом Дэвисом. Но я просто доверял интуиции. После этого я сказал себе: «Должен быть более умный способ решать такие вопросы». Я велел (тогдашнему вице-президенту «Далласа») Майку Маккою, который круто рубит в математике, собрать всех выбранных игроков на драфтах за последние 10 лет. Мы потом стали оценивать каждый выбор и сделали целую систему. Очень помогало, когда приходил твой черёд выбирать. У меня было преимущество».

Про предложение президента «Рэмс» отработать драфт в качестве консультанта в 1995-м

«Я сказал ему: «Джон, я не могу приехать и провести за вас драфт. Во-первых, у меня на подготовку к драфту уходит три месяца. А я не поеду к вам на три месяца. Ты мне столько не заплатишь. К тому же, ничего не получится, ведь если я буду рулить драфтом, то (главный тренер) Рич Брукс взбесится, а с ним остальные тренеры и скауты. Я выберу игроков, а они не будут их тренировать должным образом. Будут говорить, что этих пацанов набрал Джимми». Потому и не поехал».

Про тонкости переговоров на драфте

«В первом раунде драфта–1991 я не хотел брать ресивера. Ресиверов много, своего всегда найдёшь. Но самым ценным игроком в моём рейтинге на момент выбора был Алвин Харпер. Я решил обменяться вниз, поскольку Харпера взять ещё успею. Начал звонить туда-сюда, предлагать обмен. Набрал Джо, ну Гибс который, из «Вашингтона». Говорю, мол, отдам тебе свой, если ты дашь мне, что там было, второй и третий. Он говорит, окей. Жду, когда они отправят карточку комиссионеру, а часики всё тикают. Ничего не происходит. Бляха! Время почти на исходе. Звоню Джо, говорю: «Джо! Надо делать обмен, отправляйте карточку». Он сказал: «Извини, Джимми, но дед (владелец Джек Кент Кук) не даёт мне провести обмен, потому что вы — «Даллас». Ну ладно, взял я Алвина Харпера. Мог бы обменяться с кем-то ещё, но уже сыт был по горло. Алвин всё равно нормально за нас поиграл».

Про времена, когда они с Джерри Джонсом были запасными линейными в команде университета Арканзаса

«Шугар Боул в Новом Орлеане. Ночь перед игрой, канун Нового года. Старшие прошлись по комнатам и сказали, что все тренеры ушли на вечеринку. Мы с Джерри переглянулись и решили пойти пропустить пивка недалеко. Выбрались и забрели, короче, в один баревич. Нам там наливали, всё было хорошо, пока я вдруг не почувствовал руку на плече. Это был Даг Дики, наш координатор нападения. Он сказал: «Пацаны, оплачивайте напитки и марш домой». А потом добавил: «Я не расскажу об этом тренеру Бройлсу, но чтоб вы помалкивали». Ну, вернулись мы в комнату, а наш стартовый квотербек Билли Мур, узнав, что мы слиняли, начал на нас орать. Мы пошли к нему в комнату. Джерри начал рассказывать, чего да как. Он вообще отлично байки травит. И тут я вижу за его спиной в дверном проёме Дага Дики. Злой как чёрт. Мы испугались до смерти и в ту ночь глаз не сомкнули, боялись, что нас домой отправят. Но, само собой, на следующий день мы были на поле, а он ничего не сказал тренеру Бройлсу».

Про Джерри Джонса

«Поехали мы в 1992 году в Токио на предсезонную игру с «Ойлерс». Я терпеть не мог зарубежные игры. Джерри, само собой, их обожал из-за пиара и внимания. И вот, во время игры я убираю с поля всех хороших игроков — Троя, ну, всех. «Ойлерс» нас обыгрывают. После матча Джерри и Бад Адамс идут на сцену. Баду Адамсу за победу в матче вручают такую здоровенную куклу, а Джерри — маленькую куколку. Оттуда мы едем в аэропорт и летим домой, Джерри со мной не разговаривает. Он зол, что я всех игроков снял. Встречаю его жену Джин. А Джин — мировая баба. Спрашиваю: «Какая муха Джерри укусила?». Она говорит: «Ну, он очень хотел куклу побольше. Ему пришлось стоять на сцене с маленькой куклой в руках». После того, как в том сезоне мы выиграли Супербоул, я зашёл к нему в офис и говорю: «Ну, а теперь, Джерри, что бы ты выбрал — ту большую куклу или приз Ломбарди?»

Про рыбалку с Терри Брэдшоу

«Как-то раз я взял на борт Брэдшоу. Мы с Зигги пошли на корму чистить рыбу. Я всё поставил на автопилот. И Терри типа за всем приглядывал. Внезапно Терри орёт: «Эй, там лодка!». Какой-то мужик рыбачил, а мы подошли так близко, что перерезали ему все лески. Я начинаю извиняться, но ничего не помогает. Мужик посылает меня на три буквы. Я говорю: «Хос-споди боже, Терри, ты чё творишь? Что, нельзя было направление поменять?». А он говорит: «Да не знаю я, как с этим автопилотом управляться».

Про узнаваемость

«Нарыбачились как-то раз и поехали до дому. А находимся мы в нейтральных водах недалеко от побережья Кубы. Нас засекает береговая охрана и начинает преследовать. Когда мы зашли на территорию вод США, рядом сел боевой вертолёт. «Замедлите ход, замедлите ход», — орут в мегафон. На надувной лодке подъезжают к нам, заходят на борт и такие: «А, так это вы, тренер, а мы не признали. У вас по документам все норм?». Они решили, что мы промышляем кубинскими сигарами».

Про то, как надо правильно развлекаться

«Был я как-то на тренерском семинаре в Майами, штат Оклахома, вместе с Барри Свитцером и Ларри Лейсвеллом. Нам тогда было чуть-чуть за тридцать, мы работали ассистентами в университете Оклахомы. Поехали за город, чтобы найти приключений на задницу. Просидели до трёх утра, позавтракали и вернулись обратно. А жили мы в такой маленькой каморке. Там стояли старые газовые обогреватели — открытое пламя, асбест, все дела. У нас с Ларри одна койка на двоих. Свитцер лежал в своей койке нагишом. И всё пытался придвинуться к маленькому обогревателю, приговаривая, что в комнате очень холодно. Ларри шепчет: «Зырь, я ща толкну его в обогреватель и подпалю жопу». И он начал подползать к Свитцеру. Когда Ларри почти добрался, Свитцер взял с пола ботинок Ларри и засунул ему прямо под нос. А в ботинке — насрано! Ларри сделал один вдох и начал заблёвывать комнату. Я начал так ржать, что сам немножко блеванул. Так и запишите, какеха у Свитцера — 24 сантиметра».

Про свою одноклассницу Дженис Джоплин

«Мы знали, что она курит марихуану. Само собой, в школе все футболисты бьют тех, кто курит сигареты, не говоря уж про шмаль. Она носила такие чёрные колготки. В то время очень модными были битники. Вот я и звал её Шмальник, потому что она дымила и была битником. Всё время на меня злилась. Но всё было норм. Всё прикола ради. Её сестра в книге написала, будто бы я над ней издевался, но это не так. Её сестра сказал: «Ходили разговоры, что ты спал с Дженис». А я ответил: «Это неправда. Я мог, но не стал».

Про участие в шоу «Последний герой»

«Мне нравился «Последний герой», поэтому я записал ролик и отправился на пробы. Уму непостижимо, через что тебя заставляют пройти. Психологический тест на четыре часа, бомбический тест на выносливость. А потом позвонил врач с передачи и сказал: «Тебе нужно повидаться с кардиологом. Одна артерия блокирована на 100%. Вторая — на 70%». На следующий день я поехал в больницу. Меня посадили на препараты. Я потерял 10 килограммов. Мой холестерин упал с 220 до 110. Я стал здоровее. Меня спросили, хочу ли я всё ещё на шоу. Ещё как! И потом я туда попал (в 2010 году). Не поспать. Насекомые. За 17 дней я похудел на 8 килограммов. Когда там голосовали за то, кого выгнать, я сказал: «Не обижусь, если вы выгоните меня».