Мой обычный день начинался в 5 утра.
Не сказать, чтобы это мне очень уж нравилось, но у меня не было особого выбора – когда находишься у подножия социальной и карьерной лестницы, легко не бывает. И это не зависит от места работы и рода деятельности.
Строительство в этом плане совершенно типично.
Я работал на строительстве жилого комплекса, и должен был приходить на объект раньше всех – отпереть ворота и подсобные помещения, чтобы остальные могли приступить к работе как можно скорее. Следующие 11 часов я делал все, что скажут. Иногда я помогал ребятам, которые управляли крупной техникой – такая работа шумновата, но зато и время летит быстрее. А вот благоустройство территории – сущий ад. С тех пор я не могу смотреть на газонную траву, как прежде – после того, как дни напролет таскаешь тяжеленные рулоны с дерном, а потом ползаешь на коленях, укладывая их один к одному на плодородный слой (навоз, запах которого не перестаешь ощущать потом еще несколько дней), понимаешь, сколько труда вложено в эту ровную зеленую лужайку.
Я не ожидал, что мне будет легко на стройке – мне просто нужны были деньги, и я зарабатывал их честным трудом. Но могу сказать с уверенностью: ничто на свете так не укрепило мою любовь к футболу, как работа на стройке.
С самого детства я мечтал стать профессиональным футболистом. Тогда путь в НФЛ представлялся мне несложным и понятным: хорошо играть в школе, получить предложение от колледжа с сильной футбольной программой, и через несколько лет услышать, как на церемонии драфта мое имя называет комиссионер Лиги.
С годами я понял, что таким путем в Лигу попадают самые везучие из парней. Остальным приходится из кожи вон лезть, чтобы получить свой шанс.
Вот я, например, в конце выпускного 2017 года в «Миссури Стэйт» сломал ногу.
До этого я считался одним из лучших игроков на возврате и входил в сборную конференции. Но «специалисты с именем» невысоко оценивали мои шансы на драфте, апеллируя тем, что я играл в маленькой школе и не самой сильной программе в колледже. Я сделал все возможное и невозможное для того, чтобы восстановиться после травмы к открытой тренировке, прошедшей в марте 2018 года, но все равно был чуть менее быстрым и проворным, чем раньше.
Тренировка прошла хорошо, но она не была выступлением всей моей жизни – а требовалось именно это. Как результат, никто из спортивных агентов не предложил мне свои услуги, и на драфте НФЛ не назвали мое имя.
Для тысяч парней по всей стране, которые считали футбол своим шансом на лучшую жизнь, это означало – с футболом закончено, пора устраивать свою жизнь как-то по-другому.
И я, будучи реалистом, понимал, что следует поступить так же. Но не мог просто так расстаться со своей мечтой.
Почему? Не могу дать однозначного ответа. Конечно, я понимал, что не смогу играть в футбол всю жизнь – и никто не сможет, но я так сильно люблю футбол, что хотел быть уверен в том, что исчерпал все возможности, прежде чем встать на другой путь.
Работа на стройке была для меня удобна и тем, что я мог полностью себя обеспечивать, и тем, что я оставался в хорошей форме (а как же, с такой физической активностью, да на свежем воздухе). К тому же, у меня оставалось достаточно времени на тренировки, на которых я впахивал, веря в то, что Всевышний воздаст мне за усердный труд.
Каждодневная рутина изнуряла меня, но парни, работавшие вместе со мной на стройке, постоянно подбадривали меня и не давали упасть духом. Даже такие незамысловатые фразы, как «Ну, когда там тебя уже покажут по телеку?» или «Не сдавайся, иди к своей мечте», здорово приободряют. Побыв одним из них, я проникся уважением к этим людям, и к строительной индустрии в целом. Я был одним из самых молодых людей на стройке, некоторые мужики отдали этой работе по десятку-два лет. И никто из них не желал мне того же.
После работы я сначала ехал домой, чтобы перекусить и принять душ, а потом отправлялся в зал. Тренировки в зале по сравнению с работой на стройке были как президентский люкс после студенческой общаги. И пусть у меня по-прежнему не было агента или связей, которые помогли бы попасть на просмотр в НФЛ, в зале я всегда чувствовал, что каждый раз делаю маленький шажок в верном направлении.
Как-то раз, когда я запрыгивал на ящики, я заметил, что некоторые посетители зала наблюдают за мной. Я не обратил на это особого внимания, пока один из них не подошел ко мне и не спросил, может ли он записать мою тренировку на видео. Поначалу это не показалось мне интересным – я просто старался выполнить намеченную на вечер программу и не видел в этом ничего выдающегося.
Но парень оказался настойчивым: «Послушай, ты без видимых усилий запрыгиваешь на 50-дюймовую (1 м 25 см) стопку коробок. Это круто. Я просто хочу снять коротенькое видео для рекламы нашего зала». Друг, пришедший в зал вместе со мной, сказал мне: «Почему нет?», и я согласился. Парень, который снимал меня, спросил, насколько выше я смогу прыгнуть. Мы увеличили высоту до 65 дюймов (1 м 63 см) и я запрыгнул на эту «башню». Закончив снимать, он тут же переслал мне ролик. Я же просто продолжил тренировку, радуясь, что от меня отстали.
Через пару дней я валялся на диване и листал Инстаграм. Вспомнив о видео, я опубликовал его в сториз, и к моему удивлению, получил много откликов. Тогда я выложил ролик в своем профиле с пометкой House of Highlights, популярной спортивной страницы. Пост получил не меньше внимания, и на следующий день ко мне в директ постучались Bleacher Report и попросили разрешения на публикацию моего ролика.
Тут-то и началось самое интересное.
Я узнал, что такое популярность в Инстаграм – это какое-то сумасшествие. О моем прыжке узнали не только ребята со стройки – со мной связались даже представители Книги Рекордов Гиннеса. Но чтобы официально зарегистрировать рекорд, нужно было оформить тонну бумаг, и я отказался от этой идеи.
Через несколько дней после публикации мне позвонил один из тренеров моего колледжа, и сказал, что с ним связался некий Трип Маккрэкен. Тот работал в команде «Аризона Хотшотс», вошедшей во вновь образованный Альянс Американского Футбола – новая лига, которая должна была стартовать ближайшей весной. Этот человек увидел мое видео и заинтересовался.
Я слыхом не слыхивал об этом Альянсе, но в названии было слово «футбол», а для меня этого было достаточно.
После телефонных переговоров я отослал в офис команды еще несколько своих видео, и «Хотшотс» пригласили меня на декабрьский просмотр в Аризону. На эту поездку ушли все сбережения, но это меня ничуть не смутило. Я получил шанс, о котором молился, и не собирался его упускать.
К тому времени я узнал, что вновь сформированная лига фактически должна стать Лигой развития для НФЛ. Многие из игроков ААФ уже пробовали себя в НФЛ, и горели желанием доказать, что достойны того, чтобы вернуться. Кроме того, все игры нового турнира транслировались на национальном телевидении, в рамках NFL Network.
На просмотре я показал себя во всей красе и с ходу попал в тренировочный состав «Сан-Антонио Коммандерс», но после финальной волны отчислений все же оказался в составе «Аризоны».
Всего несколько недель назад я был разнорабочим на стройке, а теперь подписал трехлетнее соглашение с командой ААФ. И пусть это был негарантированный контракт, который клуб мог разорвать в случае травмы или по игровым причинам, я был счастлив. Мне было где жить, у меня были деньги и впереди был целый футбольный сезон, к которому нужно было подготовиться.
Хочу отметить, что организация была на высшем уровне – первоклассные тренировочные базы и специалисты – все, что нужно игрокам. Было ощущение, что мы в одном шаге от НФЛ.
Как я уже говорил, в команде было много игроков, поигравших в НФЛ, и жаждавших вернуться туда. Я же, напротив, был одним из тех ребят, кто знал о профессиональном футболе лишь понаслышке. Поэтому на каждой тренировке я спрашивал игроков и тренеров, что мне нужно делать, чтобы стать лучше. Я хотел впитать в себя все их знания и опыт, которыми они, впрочем, охотно делились.
С началом сезона я почувствовал, что прогрессирую с каждой неделей. Я доказал, что не зря ем свой хлеб, и смотрел только вперед. Все больше и больше игроков говорили мне о том, что я – игрок уровня НФЛ, и они не понимают, почему меня не взяли на драфте. Не забывайте, что я долгое время тренировался сам по себе, и подсознательно часто спрашивал себя, достаточно ли я хорош. И в этом смысле ААФ дала мне главное – уверенность в своих силах и в том, что нужно просто продолжать работать, и я приду к своей мечте.
Через шесть недель после начала сезона мы притерлись друг к другу, а я уже показал себя как один из лучших возвращающих. Также меня начали привлекать к игре в основном составе нападения и я с каждым снэпом чувствовал себя все комфортнее. Ходили слухи, что лига испытывает проблемы с финансированием, и некоторые парни в раздевалке только об этом и судачили. Я же абстрагировался от всего, кроме футбола – мне хотелось выигрывать здесь и сейчас, и тогда по итогам сезона у меня будет хорошая нарезка хайлайтов и новые возможности.
31 марта мы одержали важную победу над «Сан-Антонио», и я впервые вернул мяч в тачдаун после начального удара. После игры в раздевалке мы шумно праздновали победу – прыгали и орали песни. В регулярном сезоне осталось сыграть два матча и мы чувствовали себя самыми крутыми в лиге.
В разгар празднования в раздевалку вошел руководитель ААФ Чарли Эберсон и немедленно присоединился к вакханалии. Кто-то из парней крикнул ему: «Эй, а через неделю у нас еще будет работа?» Все вдруг притихли и посмотрели на него, ожидая ответа. «Эй, после сегодняшнего матча вам главное просохнуть за неделю!» — захохотал он.
Президент Лиги сказал нам, что все хорошо. Празднование возобновилось с новой силой. Когда все немного поутихли, я воспользовался случаем и поблагодарил мистера Эберсона за возможности, которые открыла передо мной ААФ.
Через два дня Альянс Американского Футбола прекратил свое существование.
Мы с парнями собирались съездить в Гранд Каньон, и я уже собирал сумку, когда кто-то в коридоре воскликнул: «Да ладно! Они не могут так поступить».
Я ощутил болезненный укол где-то внутри и понял, что все кончено. Выглянув из комнаты, я спросил, что случилось, и получил очевидный ответ – лига объявила о банкротстве.
Это было словно удар молнии. И не только потому, что два дня назад первый человек в лиге говорил нам, что все хорошо, но ведь и наши контракты предусматривали уведомление о подобном за 60 дней.
Тут же я получил сообщение от тренера: «Общее собрание в 15:00».
Разговор получился недолгим. По сути, нам просто вручили инструкцию к дальнейшим действиям. В ближайшую пятницу нам оплатят участие в последней из состоявшихся игр, и потом в нашем распоряжении будет три дня, чтобы самостоятельно покинуть расположение команды. Да, это действительно был конец.
Для меня одним из самых удручающих впечатлений было видеть разочарование людей, с которыми мы уже здорово сдружились. Каждый в этой лиге – игроки, тренеры и врачи видели для себя новые возможности, стремились показать все, на что способны. Да, каждый понимал, что это всего лишь бизнес, но от этого легче не становилось. Мы все показали себя настоящими профессионалами, и никто не мог бы обвинить нас в том, что лига развития не получила развития.
Мы потеряли не только деньги, но и возможность продолжать развиваться, возможность закончить регулярный сезон и побороться в плей-офф за победу в турнире. Нас лишили минимум трех игр – трех отличных шансов показать себя и пойти на повышение. Весь наш титанический труд по превращению кучки игроков в команду с победным менталитетом пошел псу под хвост.
Это был гигантский шаг назад для каждого.
Чтобы отстоять свои права, вместе с другими игроками мы подали коллективный иск о неправомерном расторжении наших контрактов. Дело движется своим чередом.
Но больнее всего по мне лично ударило то, что у меня были далеко идущие планы. Все в моей семье знали, как я был окрылен возможностью играть в Альянсе, и оказывали мне всяческую поддержку. По плану лиги, игра за чемпионский титул должна была состояться в Техасе, а это совсем недалеко от моего родного Арканзаса. Хотел бы я побороться за чемпионство на глазах своих родных? Конечно, а кто не хотел бы?!
Но этому не суждено было сбыться. Я вновь оказался на исходной позиции – без агента, без связей и без особых перспектив.
Я вернулся в Миссури и начал все с начала. Я поддерживал форму и связь с теми, кто мог бы помочь мне получить еще один шанс стать профессиональным футболистом. Скоро стало известно, что Трип, человек, который открыл меня для ААФ, сейчас занимается набором игроков для нового проекта – ЭФЛ (XFL), стартующего в 2020 году.
Я написал ему, и он устроил мне просмотр у скаутов ЭФЛ. Я основательно подготовился и отработал безупречно. Вскоре после этого, пришло известие о том, что я включен в драфт-лист игроков новой лиги. И теперь я жду, куда на этот раз приведет меня футбол.
Не знаю, где я буду играть, но я очень жду, что мое имя будет произнесено на драфте ЭФЛ, прямо как в детстве. Не жду, что меня пригласят на церемонию, да это и неважно.
У меня опять есть шанс. Я снова в игре. Вот что важно.
За прошедший год в моей жизни поменялось очень многое. Я стелил газон и таскал кирпичи, играл в футбол в жаркой Аризоне, а потом и вовсе остался безработным. Не раз и не два можно было плюнуть на все и зажить «как все, нормальной жизнью». Но я люблю футбол больше чем когда-либо прежде, и никакие испытания, разочарования и боль меня не остановят.
Моя история только начинается.
P.S. Дейон Холлимэн был выбран как ресивер на драфте ЭФЛ командой «ДиСи Дифендерс» (DC Defenders, Вашингтон, округ Колумбия).
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.