Я вообще не сторонник «запасных вариантов».
Конечно, часто бывает так, что ты думаешь: «Если все пойдет не так, как я изначально планировал, у меня есть план «Б». И это вполне нормально, согласитесь. Но в жизни бывают и такие моменты, когда у тебя нет плана «Б», правда? Тут уж, как говорится, пан или пропал.
То есть: никаких альтернатив. Единственный выход, и точка.
К такому выводу пришел я, а чуть позже и вся команда «Даллас Каубойс» в середине этого сезона – сделай или умри.
Перенесемся на пять недель назад: мы сидим в раздевалке в понедельник ночью, после совершенно унизительного поражения от «Титанов». Наш баланс побед и поражений 3-5, перспектива попасть в плей-офф туманна, как никогда. Все действительно плохо. Нет, мы не потеряли веры друг в друга в этот момент, но команда находилась на совершенно неподобающем ей месте. И вроде бы вот только впереди у нас был весь сезон, и на тебе – сыграна уже половина матчей, и мы в глубокой яме…
Вошел тренер Гарретт, воцарилась тишина, и все взгляды обратились на него.
Нет, он не метал молнии и не крушил инвентарь – он спокойно разложил все по полочкам. «У нас больше нет права на ошибку, — сказал он, и его глаза горели. — Мы сами загнали себя в угол, и никто, кроме нас самих, не в силах что-то изменить».
Мы были приперты к стенке, единственным выходом было выигрывать все оставшиеся матчи. Это и был тот момент, когда у тебя нет «запасного варианта». Мы не могли и дальше играть, как Бог на душу положит, и надеяться на то, что «Редскинс» и «Иглс» подарят нам место в плей-офф. Нет. С результатом 3-5 мы должны были костьми ложиться, но выигрывать все оставшиеся игры. Вот о чем говорил нам тренер. И сидя в этой раздевалке, я готов был поклясться, что все и каждый понимают это. Напряжение, повисшее в воздухе, можно было ощутить физически – все четко осознавали, что наш сезон подошел к точке невозврата.
Тренер говорил долго в тот вечер – об ответственности, о спортивном мужестве, о том, что нужно встречать невзгоды с высоко поднятой головой… бывает, что эти слова звучат буднично и пресно, но в тот момент они были, как никогда, к месту, и нашли отклик в наших сердцах. Словно бы каждый из игроков подумал: «Да, он (тренер) прав. Мы должны пройти через это, и мы не можем смириться с тем, что неудачи на старте сезона так просто сломают нас».
И вот, пять недель спустя, наш баланс 8-5, и мы полны решимости одержать шестую победу подряд в эти выходные. И каждый думает… «Сделай или умри. Никаких вариантов. Никакого «плана Б». Выходи и отдай всего себя на поле».
И, должен признаться, это круто. Носиться по полю. Бить людей. Делать вещи.
Я наслаждаюсь каждой минутой игры – живу настоящим моментом, живу этой игрой. И этот прорыв, который совершила наша команда, делает мой первый год в Далласе совершенно незабываемым.
Думаю, большинству болельщиков хорошо известна моя история: паренек из маленького городка в Айдахо, школа, в которой даже не набиралась команда для игры 11х11, слишком субтильный для того, чтобы меня пригласила команда первого дивизиона НСАА, вынужден пойти учиться и играть в «Бойзи Стейт» и т.д. У болельщиков «Каубойс» уже челюсти сводит к этому моменту повествования… можно до самой старости повторять эту историю (но, к счастью, уже сейчас люди больше говорят о моей игре, чем о населении моего родного города).
Но вот история с волчьей охотой? Тут немного другое…
Это та часть моей жизни вне поля, которую я бы не хотел опустить в своей биографии, тем более что у меня есть устойчивое ощущение, что я оказался в Далласе не в последнюю очередь из-за этого.
Звучит почти невероятно, но во время моей встречи с тренерами «Далласа», имевшей место во время съезда скаутов, большую часть времени мы говорили не о футболе, а об охоте. Минута-две ушло на формальности, вроде взаимных представлений, потом несколько коротких вопросов о футболе, а все остальное время мы проболтали об…
Охоте.
Это было довольно ловко с их стороны, и я невольно напрягся, думая: Тааак, что-то новенькое. Но, с другой стороны, этим они расположили меня к себе – желанием узнать обо мне что-то, что напрямую не касается футбола.
В конце разговора я показал тренеру Ричарду несколько фотографий с моего телефона, где я охочусь на волков, и его это здорово зацепило. С тех пор, не помню, называл ли он меня еще хоть раз по имени – для него я стал Охотником на Волков. С его легкой руки почти все на съезде скаутов стали называть меня так.
А с тех пор как я стал игроком «Каубойс», прозвище приклеилось ко мне окончательно. Фанаты кричат мне его, когда я нахожусь вблизи, и все такое.
И это очень важно для меня. С самого первого раза, когда меня так назвали, я подумал, что это прозвище очень крутое. А уж когда фанаты подхватили эту «моду», я был окончательно покорен.
Люблю наших болельщиков. Они самые громкие, страстные и преданные в мире, и они выказывают столько уважения ко мне, что если уж им понравилось это прозвище…мне оно тоже нравится. И я буду с гордостью его «носить».
Разве мог я раньше представить себе, что после удачного тэкла буду вскакивать на ноги, и, приложив руки ко рту, издавать что-то подобное волчьему вою? Но теперь я делаю это с удовольствием. И мне нравится быть Охотником на Волков.
И я совсем не против того, что люди находят что-то привлекательное в моем увлечении охотой. Надеюсь, это никого не отталкивает, ведь моя история и так достаточно «неправильная» — не так уж много ребят из Риггинса, штат Айдахо выбирают в первом раунде драфта.
Но знаете что? Я бы соврал, если бы начал сейчас рассказывать вам, что попал в НФЛ благодаря какому-то счастливому случаю или невероятному везению. Ведь я ожидал этого – того, что попаду в НФЛ, что буду выходить в стартовом составе и занимать важное место в команде. Нет, я видел себя на этом месте с малых лет. Это не было несбыточной мечтой или чем-то вроде того. Я готовился к тому, чтобы стать профессиональным футболистом. Я не испытывал ни малейшей неуверенности в том, что стану игроком НФЛ. Я был уверен в себе. Я упорно работал. Я не желал этого. Я не надеялся на это. Я был уверен в том, что я стану тем, кем хочу стать. Я знал это.
Знал.
Естественно, сотни, а может, и тысячи людей говорили мне, что у меня не получится.
С детских лет я слышал: «Ну, тебе ведь нужен и запасной план».
Но я никогда не рассматривал такую возможность. Ни разу.
У меня не было плана Б.
Поэтому самым крутым моментом драфта было не то, что меня, парня из «Бойзи Стейт», берут в НФЛ, и берут высоко, в первом раунде – в этом я и так был уверен, а то, в какую команду я попал.
Постойте…Даллас? Каубойс? «Команда Америки»? Вы меня разыгрываете?
Это было именно та команда, в которой я хотел оказаться. В детстве, которое прошло в Риггинсе, я не был привязан территориально к какой-либо команде НФЛ, поэтому обычно я смотрел матчи Далласа и просто получал удовольствие, наблюдая за тем, как эти парни делают вещи.
Чуть позже я начал пристально следить за игрой Шона Ли. Я пересматривал розыгрыши с его участием, старался не упустить ни одной детали, и восхищался тем, как он раз за разом оказывается в нужное время в нужном месте.
Как-то, уже в старшей школе, один из друзей сказал мне: «Чувак, я верю в тебя. Скоро ты сам станешь Шоном Ли».
Для меня в те дни это была высочайшая похвала. Ничто не делало меня счастливее, чем сознание того, что кто-то в меня верит. А теперь, спустя несколько лет, я счастлив и горд быть его одноклубником, и учиться – учиться у одного из лучших лайнбекеров в истории футбола. Его знания, интеллект, подготовленность…не знаю, каким словом описать их. Пожалуй, сверхъестественные может подойти.
Это совершенно потрясающий опыт – Шон просто на голову выше меня во всех аспектах игры, и то, что я могу день за днем перенимать его опыт и становиться лучшим игроком – все, о чем только можно мечтать. Он и Джейлон (Смит) взяли меня под свою опеку с самого первого дня. Они следят за тем, чтобы я чувствовал себя комфортно, и за тем, чтобы я работал в полную силу и непрерывно прогрессировал.
Для меня нет пути назад. Напротив, все складывается наилучшим образом – ребята в команде, город, сама организация, фан-база – ощущение, что всегда и везде летишь первым классом.
И теперь, когда наша игра наладилась, всех занимает только один вопрос: надолго ли это? Дебаты только усилились теперь, после нашей победы над «Сэйнтс». Болельщики хотят знать, закрепимся ли мы в статусе одной из лучших команд Национальной Конференции или эта победа – просто счастливый случай? Ну, что тут сказать…
Да.
Мы можем.
Всегда есть куда расти, и у меня ощущение, что наша команда сейчас только в начале пути, особенно защита. Мы только-только начинаем показывать все, на что способны, розыгрыш за розыгрышем, драйв за драйвом, матч за матчем. Теперь, когда Шон восстановился после травмы, мы станем еще сильнее. Каждую неделю мы становимся сильнее в защите и в нападении, наш потолок — это небеса. Зик дает жару. Дак хорош и в конверте, и вне его. Амари добавил нам еще одну мощную опцию в нападении. И линия нападения, наконец-то, обретает себя.
Да, мы хороши.
А станем еще лучше.
Мы в самом начале пути, и еще сами не знаем, насколько хороши можем быть.
И скажу вам: это чертовски круто!
Лично я дождаться не могу, когда узнаю, что ждет нас впереди. Потому что думаю, что дальше будет только лучше. А я буду продолжать работать над тем, чтобы стать лучшим игроком – лучшим на своей позиции, лучшим в команде, лучшим в мире. Так уж я устроен – стремлюсь всегда и во всем быть лучшим.
Поэтому, когда люди спрашивают меня: «А что, если бы ты не попал в НФЛ с драфта или как свободный агент? Что, если бы твой план «А» не сработал?»
Они, наверное, думают, что я отвечу: ну, был бы егерем или работником национального парка, например.
Неа. Даже не близко.
«Я бы впахивал в зале каждый день, не жалея себя, рвал бы задницу, чтобы попасть в НФЛ».
Вот так. Без шуток.
План А.
И так всю жизнь.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.Источник: Player's Tribune