Я все еще сталкиваюсь с этим довольно часто, особенно в аэропортах. Не в Детройте, но в городах вроде Атланты или Майами – там, где есть клуб НФЛ. Я просто буду идти по вестибюлю, думая о чем-то своем, а люди скажут: «Привет, Мегатрон! Ты возвращаешься?»
Люди видят меня в аэропорту своего города и, само собой, сразу воображают, что я прилетел в город на переговоры с их командой, и собираюсь вернуться в игру.
Но я не собираюсь.
Я просто… здесь – жду пересадки на свой рейс, выбрался на отдых с супругой или нахожусь в поиске нового хобби. В последние годы у меня появилось несколько новых увлечений – те вещи, на которые не было времени, пока я играл, или которые были запрещены условиями контракта. Последние два года я провел, пытаясь лучше узнать самого себя, и найти занятие по душе.
Я ловлю рыбу, немного играю в гольф, и, к удивлению многих, катаюсь на горных лыжах. Почему-то, я всегда хотел попробовать горные лыжи. Для меня, выросшего в Джорджии, зимние виды спорта – это что-то принципиально новое. Прошлой зимой мы с несколькими приятелями отправились покататься на выходные в Брекенридж, штат Колорадо. Мы здорово оторвались там, и, хотя поначалу было сложновато, понимание основ пришло довольно быстро, и теперь я, что называется «на крючке».
Так, что там еще, сёрфинг?
Это вообще отдельная история.
У меня был опыт плавания на SUP-борде на спокойной воде, поэтому во время отдыха на побережье Мексики мне пришло в голову попробовать серфинг. Правда, сначала пришлось преодолеть страх перед акулами. Каждый раз в тренировочном лагере НФЛ я смотрел «Неделю акул» (цикл познавательных передач об акулах), поэтому мне не особенно хотелось заплывать на их территорию.
В итоге я преодолел себя и взял напрокат доску. Было намного труднее, чем кататься на SUP’е на озере Ланье в Джорджии. На самом деле, мне кажется, что моя доска для серфинга была коротка для меня. Не то что бы я оправдываюсь, но мой рост – 196 см, и самая длинная доска, которую смогли найти, была всего лишь такой же длины. Я был уверен, что высота доски должна значительно превосходить рост сёрфера, и мой внутренний голос ворчал: «Это неправильно. Ничего не выйдет…»
Но я все равно попробовал.
Итак, представьте себе: мужик ростом метр девяносто шесть, весом сто килограмм, лежит лицом вниз на чертовой крохотной дощечке и гребет от берега, а потом пытается встать на ноги и поймать волну.
Я сказал «пытается», потому что мне еле удавалось встать на доску – а устоять так и не удалось. Несколько раз я был близок к этому, но каждый раз, когда я пытался распрямиться, я падал.
Может быть, однажды мне попадется правильная доска, и тогда все получится.
Но самым лучшим, что произошло после окончания моей футбольной карьеры, стала моя женитьба.
По правде говоря, я не хотел жениться, пока играл. Причем я вовсе не считаю это чем-то неправильным – быть семейным человеком и спортсменом-профи одновременно. Но, играя, отдаешь этому буквально всего себя. И морально – максимум времени и внимания, и физически – все силы, без остатка. Поэтому, когда ты – профессиональный спортсмен и стремишься к высшим достижениям, приходится быть эгоистичным. И все время, свободное от изучения теоретических аспектов игры и физических упражнений, необходимо посвящать восстановлению.
При моем подходе к тренировочному процессу я не мог быть уверен, что смогу одновременно быть отличным атлетом и отличным мужем. Не буду говорить о том, что это невозможно в принципе. Я знаю много ребят, которым это удавалось, и удается сейчас. Я искренне восхищаюсь ими, но ума не приложу, как они умудряются быть лучшими и на поле, и в семейной жизни.
Думаю, что если бы я встретил Бриттни раньше, я бы забил на все и женился. Я бы ни за что не позволил себе упустить её, понимаете?
Но, к счастью, все сложилось для нас наилучшим образом, и я очень рад тому, что мы поженились сразу по окончании моей карьеры. Это было идеальным стечением обстоятельств для начала нашей совместной жизни. Я могу полностью посвятить себя жене и сыну Калебу, не беспокоясь о том, что мне нужно постоянно разрываться между семьей и работой.
Самым же известным моим начинанием после окончания спортивной карьеры, кроме игр с сыном и путешествий с супругой, стало участие в шоу «Танцы со звездами». Причем именно Бриттни стала тем человеком, который уговорил меня согласиться на это.
Первой и главной моей мыслью после свадьбы было — продолжить обучение. Поэтому, когда позвонили из Танцев, я сразу отказался. У меня не было никакого опыта бальных танцев. Конечно, я могу подрыгаться вместе со всеми под музыку на вечеринке или на концерте, но это совсем не то, что можно назвать танцами.
Но через несколько недель из шоу позвонили во второй раз. Я сказал Бриттни, что они звонили снова, и она ответила: «Соглашайся. Почему нет? Один раз живем».
Ну, она не прямо так сказала…
Она сказала: «YOLO.» /YOLO – You Only Live Once (Один раз живем) – жаргонная аббревиатура.
Мне показалось это забавным. Кто это тут сказал YOLO?
Моя жена, вот кто.
И, как много раз прежде, она сказала: «Мы больше всего сожалеем о тех вещах, которых не делали».
Таково было ее мнение. И что с того, что я очень сильно сомневаюсь в своих танцевальных способностях? Что с того, что я чувствую себя неуютно под прицелом камер? Мне нечего терять.
Поэтому я позвонил в «Танцы со звездами» и сказал им: «Эй, вообще-то я не танцую, но не прочь попробовать».
И, забегая вперед, скажу вам: все было не так, как я представлял.
Я помну первое занятие в танцевальном классе. С моей партнершей, Линдси, мы начали учить некоторые движения, и я почувствовал, что прямо таки схватываю все на лету. Это было как «Блин, у меня все получается, все движения. Бояться нечего, я в порядке».
Но я не понимал, что это были самые простые движения в принципе. Дальше начались выбросы, вращения, поддержки и сольные партии. Это было устрашающе. Мне нужно было за короткое время освоить все это, чтобы не выглядеть дурачком, который говорит…я не танцую.
И тогда я начал относиться к этому, как в свое время к футболу. Я использовал все средства. Я занимался в студии, смотрел видео, я работал на всю катушку. А выбора, собственно, и не было, потому что нам в срочном порядке нужно было разучить наши партии, а то, чем я сейчас занимался, было чем-то абсолютно незнакомым и непривычным.
Я был совершенно не в своей тарелке.
Танцы очень энергозатратны, и требуют отличной физической подготовки. Причем, кардинально отличающейся от той, что нужна в футболе. Танцы, они… неудобные, непривычные, другие. Особенно, если вы, как я, никогда раньше ими не занимались.
По мере того, как мы продолжали заниматься с Линдси, она захотела добавить в наш танцевальный номер одну довольно сложную поддержку. Моя задача была в том, чтобы взять ее за ягодицы, поднять и подбросить в воздух. Я вырос на Юге. Мои родители очень хорошо воспитали меня, и подобное «рукоприкладство» по отношению к женщине, девушке, для меня совершенно неприемлемо. В итоге, после нескольких попыток выполнить этот элемент, Линдси остановилась и сказала: «Слушай, тебе придется взять меня за задницу, и если ты не сделаешь этого на репетиции, ты не сделаешь этого и на сцене, и мы просто запорем танец».
Тяжело в учении – легко в бою, не так ли?
А после того, как мои культурные устои были «попраны», после того, как мое тело подстроилось под непривычные физические нагрузки (я потерял, по меньшей мере, 5 килограмм веса за сезон «Танцев»), мне еще нужно было преодолеть страх выступления в прямом эфире.
Должен сказать, что это были совершенно другие ощущения, в отличие от тех, что я испытывал при выходе на игру. Я никогда не сомневался в себе на футбольном поле, и в течение моей карьеры мне приходилось играть перед огромным количеством людей. И с первой своей игры в НФЛ я никогда особенно не нервничал, вне зависимости от того, насколько важным был матч. Это ведь все те же 100 ярдов газона, что и на тренировке, не так ли?
Но здесь, в «Танцах», все было по-другому. Ты репетируешь в тихой студии, с одним оператором в качестве зрителя, а потом выходишь танцевать на сцене, перед жюри и пятью сотнями зрителей, которые стоят у самого края сцены, а не на трибунах в некотором отдалении, как в НФЛ. Я подумал, что такая обстановка, наверное, знакома игрокам НБА, которые бегают по площадке и видят в первом ряду Джея-Зи и Бейонсе, ну или кого-нибудь там еще. Когда я оказался на сцене впервые, потребовалась вся сила воли, чтобы не облажаться. Я не мог себе это позволить, ведь это было не только мое шоу.
Провалиться на глазах миллионов телезрителей – это было бы ужасно.
И все-таки в танцах и футболе есть что-то общее: Ты выходишь на площадку, загорается свет, и… шоу начинается.
Дальше дело за тобой.
Это был очень интересный опыт. За время участия в шоу я научился тому, чего не умел раньше, познакомился со многими людьми, которых вряд ли повстречал бы при других обстоятельствах. Я проникся глубоким уважением ко всему танцевальному сообществу. Линдси, моя партнерша и тренер, стала мне настоящим другом. В конце концов, я получил море удовольствия.
«Танцы» стали очень полезным опытом для меня. Я вдоволь «наотдыхался» к тому времени, и это шоу здорово встряхнуло меня, и вернуло меня в привычную стезю – состязание, к которому я должен быть физически и эмоционально готов, прямо как в годы моей футбольной карьеры.
Кроме того, у меня появилась уверенность перед лицом той неопределенности, которая появилась по окончании футбольной карьеры. Я оказался конкурентоспособен в совершенно незнакомой ранее среде, причем по итогам сезона мы заняли третье место, и это укрепило мою веру в то, что когда ты вкладываешься в дело всей душой, тебе по плечу любые испытания.
Еще раз подчеркну, я никогда не собирался участвовать в «Танцах со звездами». Эта возможность появилась внезапно, и я рад, что в итоге не упустил ее. Возможности изменить свою жизнь появляются вне зависимости от наших желаний или ожиданий, и нам просто нужно суметь воспользоваться ими. Жизнь не считается с нашими планами, не так ли?
Когда сезон шоу подошел к концу, я вернулся к своему первоначальному плану – получить образование. Другое дело, которым я всегда хотел заниматься – стать тренером молодых ресиверов (принимающих).
Я уже более десяти лет работаю с детьми в тренировочных лагерях под эгидой моей организации The Calvin Johnson Jr. Foundation (Фонд Калвина Джонсона-мл.). Но теперь я хотел расширить наши компетенции и построить бизнес, который позволил бы мне учить мальчишек не только искусству ловить мяч, но и тому, как стать профессионалами. Как стать мужчинами. Я бы хотел быть для них не просто тренером, но и наставником, штурманом в житейском море. Помочь им выбрать верный курс и подготовить к реалиям взрослой жизни. Я чувствовал, что в этом мое призвание, но до той поры будто бы ждал «правильного» момента.
И вот, едва закончился сезон «Танцев со звездами», мой телефон начал звонить, и звонить, и звонить…
Как я уже говорил, жизнь не считается с нашими планами.
Звонили тренеры и спортсмены самых разных уровней подготовки. Много, очень много людей. Они спрашивали, могу ли я поработать с ними или с их подопечными. Мои знания и опыт оказались очень востребованы, поэтому я начал работать частным консультантом для ресиверов (принимающих), а мечту об окончании университета пришлось опять отложить до лучших времен. Я работал со школьниками, которые хотели получить спортивную стипендию, готовил вчерашних студентов к драфту, и даже помогал некоторым из моих бывших коллег в клубах НФЛ. Количество клиентов росло с устрашающей быстротой.
Расширение бизнеса по индивидуальному тренингу спортсменов, продолжение работы с детьми – эти вещи стали основой моего перехода от карьеры спортсмена к карьере бизнесмена. Я постоянно в тонусе, постоянно ставлю себе новые цели и стремлюсь к их достижению.
И это одна из причин, почему на вопрос о том, скучаю ли я по футболу, я отвечаю «Нет».
Футбол никуда не исчез из моей жизни, он по-прежнему занимает значительную ее часть, даже с учетом того, что я не играю по воскресеньям. Я скучаю по одноклубникам, по тренеру. Скучаю по возможности радовать фанатов. Но я совершенно честно могу сказать, что я не скучаю по игре.
Я люблю футбол. Но очень трудно любить эту игру, когда ты постоянно испытываешь боль. Я никогда не говорил об этом, пока играл, потому что… какой от этого толк? От разговоров легче не становится. И потом, это звучало бы как оправдание, а я терпеть не могу оправдываться. Поэтому я просто отдавал всего себя этой игре, пока мог, и так продолжалось девять лет.
И не слушайте тех, кто скажет, что девять лет – это «короткая» футбольная карьера. Те удары, которые ты получаешь на поле, превращают эти девять лет в бесконечность. Ученым надо бы изобрести систему учета возраста для футболистов – как для собак, потому что девять лет в профессиональном футболе – это совсем не девять лет «обычной» жизни. Ты оставляешь на поле намного больше.
И да, я не просто проснулся однажды утром и решил: Знаете что? Я ухожу.
Я подходил к этому решению более года.
Конечно, в те дни, когда я устанавливал какие-нибудь рекорды и этим давал моей семье, друзьям и фанатам повод гордиться мной, у меня не возникало мыслей о завершении карьеры. Но чем дальше, тем труднее чувству гордости было заглушить боль, которую я испытывал, передвигаясь по дому шаркающей походкой, с негнущимися коленями. В конце концов, я просто хотел быть уверенным в том, что буду достаточно здоров, чтобы играть со своим сыном, понимаете?
Не только колени, мои пальцы были все сплошь выбиты или поломаны. Я был ресивером, и получал деньги за то, что ловил мяч. Но штука в том, что каждый раз, когда мяч касался моих пальцев, мне было больно.
Не хочу вдаваться в подробности других травм и недомоганий, но однажды мое тело сказало мне: «С меня хватит».
И я послушал его.
Хотя я не очень много смотрю футбол теперь, после завершения карьеры, я постоянно на связи с моим квотербеком, Мэттью Стаффордом. С ним и многими другими ребятами мы в хороших дружеских отношениях. Мне нравится следить за их прогрессом, за тем, как они выходят на ведущие позиции в лиге. Мы общаемся, когда у них есть свободное время. В общем, они не дают мне забыть о себе.
Я всегда понимал, что футбол – это не навсегда. И не только для меня, а для всех, кто занимается им профессионально. Сейчас я чувствую себя отлично, впервые за много лет, и наслаждаюсь семейной жизнью. У меня большие планы, и это очень вдохновляет.
Большую часть своей жизни я был футболистом. Но это только одна сторона моего «я». И с тех пор, как я завершил карьеру футболиста, «список» постоянно пополняется. Я муж и отец, друг, тренер, ментор и предприниматель. Горнолыжник. Сёрфер (ну, типа того). Черт, да я даже немного побыл танцором. И надеюсь, скоро опять стану студентом.
А если вы вдруг увидите меня в аэропорту своего города, не беспокойтесь.
Я не планирую возвращаться.
Ценю вашу любовь. И это не пустые слова.
Футбол был моим увлечением.
Но не предназначением.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.Источник: Player's Tribune