«Даже если все защитники увидят меня в бэкфилде и будут ждать с мячом, это им не поможет»

— Если бы «Патриоты» победили «Спартанцев» в финале ЧР, но со счетом, условно говоря, 36-30, ты был бы доволен итогом?

— Если был бы такой счет, это значило бы, что на поле встретились две команды на букву «г». Я не понимаю, как в нашем футболе умудряются на двоих набирать по сто очков за матч или лайнбекер делать около ста захватов за сезон. Да я столько комбинаций сыграть не успеваю!

— Когда «Патриоты» в прошлый раз проиграли в финале, состав команды тут же усилился Гаджиевым и Руруа. Сейчас тоже ждать новых кадров?

— Действующий состав способен показать в два раза больше, чем любая команда в стране. В этом сезоне у нас были большие проблемы и с тренировочным процессом (я жизнь свою положу, чтобы он наладился), и с тренерским составом – в финале и нападением, и защитой, да вообще всем занимался один Руслан Курбанов.

Сам по себе год был очень тяжелый. Многие игроки основы посреди сезона не выходили из-за травм: в матче регулярного сезона с теми же «Спартанцами» играло 12 человек стартового состава. Многое говорилось о качестве поля в Сербии, но оно действительно было таким, что там не только играть – гулять опасно. Если ты тренируешься полгода на синтетике, резко перейти на кривой натуральный газон сложно. После того матча в течение недели многие просто посыпались. Непосредственно по игре мы сопернику не уступили, все решила пара ошибок, в результате которых состоялись биг-плеи.

— Туркам-то совершенно точно проиграли по делу?

— Там совсем другая история. Я обратил внимание даже не на квотербека, а на 3-го номера «Коч Рэмс» (раннинбек Джефри Хенс – Прим.ред.). Маленького темнокожего человечка, с которым все было ясно даже на разминке, когда он ловил на одну руку пасы, пущенные ярдов на 40. Мегапрофессионал.

— Почему не обратил внимание на квотербека? Разве в твои задачи не входил его прессинг?

— У меня ни разу не было даже мысли добежать до него и захватить. Нужно было сидеть и держать линию. Задача стояла именно такая.

Акаки Руруа (№1). Фото: Полина Степанюк

— В Сербии ты играл еще и фуллбеком. Почему в чемпионате России не выходил в нападении, раз получалось?

— Думаю, если бы я вышел в финале в нападении, то добавил бы проблем защите «Спартанцев». Но дело в том, что я не могу подойти к тренеру во время игры с вопросами.

— А до игры?

— До игры все и так в курсе. Я знаю все комбинации нападения и, если надо, готов их играть. Всю вторую половину финала я стоял возле тренера и ждал, когда назовут мою фамилию. Раньше меня для чего-то берегли, сейчас – уже не знаю. Даже если все защитники увидят меня в бэкфилде и будут ждать с мячом, это им не поможет.

— Звучит очень самоуверенно.

— Как бы то ни было, никто не остановит. Могу делать все, что хочешь. Доказано много раз. Но считается, что я нужен именно защите, так как я «террорист».

— Что это значит?

Если бы был идеальный персонал, я бы поступал так, как делают в НСАА и НФЛ, – просто бегут вперед. То есть довольно тупое занятие. А так я должен читать комбинации, реагировать на пас бегущему, прикрывать зону и так далее, чтобы квотербек не понимал, что происходит. Это и есть «терроризм».

Пока не появляется персонал, чтобы заменить и использовать меня иначе. Поэтому я продолжаю делать свою работу: играю ди-энда с бросковой стороны, чтобы максимально мелькать перед квотербеком. В отдельных формациях играю на широком хэше. Делать чужую работу игрокам я не разрешаю.

— Но сам ее делаешь.

— Скорее помогаю. Где-то даю им больше времени, выгнать кого-то с его места, чтобы было проще и все получилось красиво.

Акаки Руруа (№90) и Арсений Акулик во время матча «Патриоты» — «Литвины». 2 июля 2016. Фото: Юрий Марин (First & Goal)

— Сколько игроков «Патриотов» соответствуют тому идеальному персоналу, о котором ты сказал выше?

— Четверо, помимо меня. Собрать еще столько же с других команд – и было бы неплохо.

— Весной координатор защиты «Патриотов» Руслан Курбанов говорил об огромной разнице между стартовым составом команды и резервистами.

— Это проблема, связанная, скорее, с высоким уровнем основы. Те, которые за ними, постепенно растут. Они тоже что-то умеют, у нас нет полных нулей. При этом все-таки сейчас нельзя сказать, что можно создать дубль «Патриотов», в качестве которого раньше выступали «Танки». Полноценную команду, способную дать отпор главному клубу.

— Что «Патриотам» дал И Джей Вудс в этом сезоне?

— Могу сказать, что у российского игрока никогда не будет такой пластики и физики, и так ловить мяч, как И Джей, он не сможет – таким надо родиться. Не забываем Вудс – бегущий с пятью звездами в школе. Он может двигаться во всех направлениях, при этом его плечи будут всегда на одном уровне.

После финала он мне сказал, что я – будущее. Не совсем уверен, что в плане понимания лично я мог получить от него что-то принципиально новое, так как в футболе все просто.

— На определенном этапе перестаешь расти и работаешь только над физикой?

— Если ты не квотербек, которому нужно учиться постоянно. И лайнбекеру, но ему даже не учиться постоянно, а просто много знать: новые фронты, новые расстояния.

— Руслан Гаджиев много знает?

— На данном этапе – всё, что до него когда-то донесли.

— Нет ощущения, что ты все время несколько в тени Гаджиева?

— Мне нравится больше создавать моменты, а не исполнять их. Сэка не будет, если правильно не отрезать квотербека с другой стороны. Творить моменты для других – это высший пилотаж. А за Руслана я объективно очень рад, мы с ним хорошие друзья.

Фото из личного архива Акаки Руруа.

— И Джей Вудс Вудс или Талиб Уайс?

— Талиб в 15 тысяч раз круче. Этот тип пешком может играть. Пользуется каждой ошибкой соперника на поле. Настоящая личность, очень приятный и не гнилой человек. Когда его видишь, вдохновляешься сделать что-то большее. Он постоянно во всех футбольных движухах, знаком с Маршоном Линчем, снимается в своем документальном фильме. Переворачивает футбольную историю там, куда приходит.

— В Россию еще раз придет?

— Видел его месяц назад, мне показалось, что он в отличной форме. Думаю, он готов всегда. Сказал нам, что был бы рад вернуться.

«В Испании был удар со слепой стороны в голову, ноги взлетели уже по инерции»

— Почему тебя не было два года назад в сборной, собиравшейся перед Норвегией и игравшей контрольную встречу в Польше?

— Не видел в этом особого смысла.

— Сейчас ехать в Испанию смысл появился?

— В Испании должен был состояться не просто товарищеский матч, а международный турнир с участием сборной США. Примерно за месяц стало известно, что будет другой расклад. Тем не менее, поехал, потому что было интересно посмотреть на испанцев с их тренерским составом, где довольно много американцев, полная поддержка государства. Было любопытно, что получится против них сделать с собранными наспех людьми, с которыми ты не провел ранее ни одной тренировки. Есть ли у этих людей в принципе понимание футбола?

Играет хорошо не тот, кто физически силен, а тот, кто понимает футбол. Тот же Марат Юрьевич Липатов – не какой-то монстр, не выдающихся габаритов человек. Но играл корнербеком, а на ЧЕ-1998 стал MVP как бегущий (один не поехал, второму стало плохо в дороге, Липатов был номинально лишь третьим). Потому что знал футбол, горел им и горит до сих пор как тренер.

— Обнаружилось ли знание и понимание у новых игроков сборной?

— С ди-лайном на месте у нас был мини-инстал, за день до матча. С чего обычно начинаем – встаем на три точки, первый шаг, ручки вперед. И тут понял, что ребята не умеют вставать на три точки, играют с какой-то каракатицы. 5-6 лет играют…

Уже непосредственно перед игрой поделали минут 20 подводящие элементарные упражнения. У некоторых загорелись глаза: «Да нам бы дня три поделать эти штуки с тобой, мы бы совершенно иначе играли бы!».

Полтора года назад я хотел собрать позиционные сборы для ди-лайна в Питере, пригласить линейных нападения и вместе что-то поделать. Надо сейчас, в межсезонье, все-таки довести эту идею до ума – донести до ребят, что надо с собой делать вместо того, чтобы накачаться, нахимичиться, но не понимать основы футбола.

Фото: Александра Полякова

— Может, резоннее уже заняться юниорами, чем взрослыми мужиками?

— Я тренировал детей на протяжении семи лет. Пришел в футбол 13-летним и уже через три месяца стал заниматься с теми, кто еще моложе. Никита Гуреев, Дима Ни, Стефан Глишич – вот это поколение. А все потому, что восемь часов в день у меня до этого регулярно было общение с лучшими специалистами России – Маратом Липатовым, Кириллом и Евгением Чеховыми. В неделю было своих две тренировки и восемь детских. Сначала слушал, а со второй недели уже начал вовлекаться в процесс сам.

— Почему прекратил?

— Надо было уже больше внимания уделять себе. Зал, институт, работа. Я отыграл чемпионат Европы за взрослых, готовился ко второму юниорскому Евро, который – как и первый – тоже не состоялся. За две недели до начала нам сказали, что мы никуда не едем, так и образовались «Юнайтед».

Я был очень дисциплинированным человеком и не прогуливал тренировки – ни свои, ни детские. Пожалуй, это было самое крутое время. Мне очень нравилось заниматься детьми. Сейчас, к сожалению, нет системы. ДЛАФ как таковая не существует, а сам я не готов собирать в каком-то помещении детей, кидать им мяч и брать с их родителей деньги за это. Зачем давать им надежду и мотивацию, если это будет обманом? Никаких перспектив.

— Вернемся в Испанию, в момент, когда тебя выключили. Было там нарушение правил?

— Я преследовал игрока. Удар со слепой стороны, в голову, ноги взлетели уже по инерции. Это нездоровая херня, к тому же, в товарищеском матче, где не надо никому ничего доказывать. Так нельзя делать. Плюс это проблема другой части команды, которая стояла на месте, за исключением прибежавшего Руслана (Гаджиева – Прим.ред.).

Я находился один на том участке поля. Любой другой, наверное, продолжал бы бежать по прямой. Я, зная, что будет делать соперник, остановился, осуществил контроль и максимально растянул время. Но его все равно не захватили.

— Что сказал возглавлявший испанцев Талиб?

— Посадил всю команду на колени, заткнул и сказал пару ласковых игрокам. Потом сопровождал меня на бровку. Я встал, но перехватило дыхание, секунд 40 как будто вообще не дышал.

— Раньше что-то похожее случалось?

— В 2009 году на возврате начального удара за юниоров против взрослых «Гладиаторов». Ретернером тогда был Вороненко. Он не поймал сразу мяч, и Руслан Салихов, огромный жесткий тип, на всем ходу по касательной прошел по шлему. Ударить что есть силы головой – это всегда было такой показательной астраханской фишкой. В результате компрессионный перелом позвонка.

— В юниорах ты играл в нападении?

— Спустя восемь месяцев после того, как я начал заниматься футболом, меня пригласили к юниорам. О-лайнером. Кстати, за свой возраст (родился за неделю до наступления 1995 года) я так ни разу и не сыграл. Сначала выходил за 89-й и так дошел до 92-го, а 95-й уже тренировал.

То, как нас мотивировал и заставлял работать Виктор Скапишев, мне на всю жизнь запомнилось. Все его требования выполнялись, даже если ты не умел это делать. Как-то вот получалось у него это делать, особая харизма.

Акаки Руруа (второй справа) и Виктор Скапиев (первый справа). Фото из личного архива Акаки Руруа

— Сильно его не хватало сейчас на финале ЧР?

— Да. Команда не собралась. Если Скапишев рядом, любой человек сразу на полтона тише, сразу весь внимание. Он знает, как управлять нашей командой. Игра с «Грифонами» в Петербурге – самый свежий пример тому. Мы приехали 23 игроками, из которых человек 10 могли выйти, а остальные – лучше не надо. Виктор Борисович показал, что при верной организации даже таким составом можно победить.

На бровке он никого не видит, никого не слышит, это тоже важный скилл. Когда ты пытаешься управлять и плейколлингом, и персоналом одновременно, а тебя еще перебивают в какой-то момент, уточняя, голова просто взрывается. У человека пять секунд на принятие решения! Уверен, Руслану [Курбанову] было очень тяжело на финале. Виктор Борисович сказал бы так, что никаких вопросов не возникало бы.

«Играя в «Юнайтед», я не провел ни одной тренировки с командой»

— Топ-100. Что не так с фразой «Кытин остается первым номером среди линейных сборной России»? Раз пошел мат в комментариях.

— Я бы сказал, среди линейных «Спартанцев».

— Не дотягивает до уровня стартового состава национальной команды?

— Если бы они с Артемием Роговым играли в одной команде с нами, остались бы в тени. Возвращаясь к тому, о чем говорили выше: концепция игры «Спартанцев» в защите позволяет им делать то, что я хотел бы делать. Тупую работу. Просто бежать. Технически исполнить что-то интересное они не смогут.

Когда к нам приезжал Коррадо ди Мартино перед Англией, на сборах выяснилось, что не все толком знают, что такое вход, как правильно стоять на трех точках. Я был травмирован тогда и помогал Коррадо корректировать их действия. Да, они прибавили с той поры, в частности, Кытин. У него отличная антропометрия, но футбольного понимания по-прежнему не хватает.

— Тем не менее, не дают ничего сделать нападению «Патриотов».

— Потому что нападение «Патриотов» двигалось в обратном направлении. Деградировало. Можно зайти ко мне в Инстаграм и посмотреть, что я делаю с линейными нашего нападения. На самом деле, я мечтаю, чтобы Кирилл Чехов вернулся и занимался нашим нападением. Он играл на трех Европах, координировал как бог – юниорам ставил столько интересных штук!

— Нападение «Спартанцев» лучше нападения «Патриотов»?

— Есть известная фраза Брюса Ли: «Я не боюсь того, кто изучает 10 000 различных ударов. Я боюсь того, кто изучает один удар 10 000 раз». «Спартанцы» отлично играют ровно четыре комбинации.

Денис Пронкин (#45) и Акаки Руруа (#1) в эпизоде финального матча чемпионата России–2018 между «Спартанцами» и «Патриотами». 2 сентября 2018 г., Москва, Россия. Фото: Михаил Клавиатуров (First & Goal)

— Три российских игрока нападения с достойным пониманием футбола?

— Чернолуцкий, Фатюхин, Бут.

— Лишь один не из «Патриотов», да и то ваш бывший игрок.

— Приведу пример не из нападения, а из спецкоманд. В «Патриотах» Бут в среднем заносил по тачдауну за каждые три возврата. Потому что у него было понимание, как это делать, и мы это отрабатывали. Я отрезаю игрока, по моей спине пробегает Бут. Мы как будто по телефону с ним в этот момент разговаривали: он бежал, менял направление, ему ставили блоки, он заносил тачдаун. У Бута очень светлая голова, он очень дотошный, ему все надо на сто процентов.

Про других игроков сказать то же самое не могу. Получая мяч, люди не понимают, что должны двигаться вперед. Начинают финтить, их тут же захватывают. Остальные члены спецкоманды стоят, ждут и смотрят на все это дело.

— Что скажешь о лучшем защитнике ЧР-2018 Илье Шакурове?

— Очень жаль, что ему уже 30. Его можно было бы научить делать нечто большее, чем он умеет. Прямолинейный игрок. Если ты просто разбегаешься и перед тобой кто-то появился, это называется хэппи-тэкл. Такое работает в 20 процентах случаев.

В 2009 году на сборах юниоров мне, не очень много понимающему в футболе, Марат Юрьевич говорил то же самое.

Фото из личного архива Акаки Руруа

— Почему тогда ушел от него из «Юнайтед?

— Я ни от кого не уходил. Играя в «Юнайтед», я не провел ни одной тренировки с командой. Говорю это прямым текстом. Чтобы выполнять совместные дриллы и т.п. Я занимался самоподготовкой. Знания в меня вложили преподаватели, а технические моменты оттачивал уже сам, например, на сборах сборной. Всего я в футболе десять лет и последние восемь лет нет такого, чтобы меня чему-то учили.

— В чем был смысл смены номера с «90» на «1»?

— Чтобы узнать, достоин ли я его. Буду номером один всегда и везде. А «90» отдам достойному.

— У тебя есть мечта?

— Хочется отобраться через съезд скаутов в НФЛ. Но, кроме как набирать форму и сделать хайлайты, я ничего не могу делать. К сожалению, это так. По возрасту у меня еще есть полтора года, но нужен человек, который тобой бы занимался. В общем, в наших реалиях, увы, это все-таки мечта, а не цель.