Глава 1

С приездом в «Крэнбрук» я оказался как никогда близок к возможности принять участие в жизни  профессиональной футбольной команды, хотя предпринимал попытки сделать это на протяжении последних четырех лет. О моем участии в бейсбольном матче было относительно легко договориться. С футболом было сложнее, возможно потому, что при общении с владельцами футбольных команд я не излучал той уверенности, с которой в свое время обсуждал возможность выйти на позиции питчера. Я часто играл в бейсбол, но мой футбольный опыт был ограничен. Школа, в которой я учился, была английской по своему характеру, и осенью вместо футбола мы играли в соккер.

Из-за этого другие школы считали нас неженками, и на выходных мы целыми днями играли против них в тэкл-футбол, возвращаясь домой побитыми и обессилевшими. Я играл эндом, не любил суматоху, которая происходила в центре линии, и физический контакт, так как не вполне подходил для него – был худым как палка.

В старшей школе я некоторое время продолжал играть, но без желания и умения, необходимых для попадания в школьную сборную. В колледже я занимался другими вещами, и моей последней игрой в тэкл-футбол стал ежегодный матч между «Гарвард Лампун» и «Гарвард Кримсон» (студенческие издания Гарвардского университета – прим. пер.). С каждой стороны играло 30-40 человек, одновременно на поле находилось два мяча, а вокруг были расставлены стаканчики с пивом, чтобы можно было выпить на лету, не отвлекаясь от футбола.

Такое футбольное прошлое не внушало уверенности, но я продолжал убеждать себя, что в этом и заключается цель моего участия в профессиональной команде – предстать спортсменом-любителем, а не умелым игроком.

Первая попытка была грандиозной. Я отправился в Лос-Анджелес, чтобы выяснить, получится ли у меня сыграть в Про-Боуле, в этом спектакле, где сталкиваются лучшие игроки Восточной и Западной конференций. Знакомые описывали Реда Хикки, который тогда тренировал звёзд Западной конференции, как самого понимающего тренера. Мне сказали, что он точно согласится с моим участием в матче, оно должно было заинтересовать его.

Захватив рекомендательное письмо, я навестил Реда Хикки в его отеле.

«Чем могу вам помочь?» ‑ сказал он.

Сбиваясь и находя свою идею всё более странной, я рассказал о желании потренироваться с его командой в качестве квотербека. Не мешая тренировочному процессу, я должен был получить достаточную подготовку, чтобы выйти на поле «Колизея» и провести 3-4 розыгрыша, всего лишь один драйв, ничего особенного. Затем на основе этого опыта я напишу книгу, чтобы просветить мечтателей, которым интересно, что с ними случится, если они окажутся в роли профессионального квотербека.

«Я правильно вас понимаю? Не имея опыта, вы хотите потренироваться, а потом сыграть в Про-Боуле?» ‑ спросил Хикки. Он был настроен скептически.

«Именно. Я вам не помешаю…», ‑ ответил я.

«Это самая невероятная вещь, которую я когда-либо слышал. Кто вас надоумил?»

«Ну, я пишу для журнала…», – начал я. «Sports Illustrated».

«Им стоило лишний раз подумать. Простите, конечно, но вы сбрендили».

«Вы хотите сказать, что это невозможно? Я не смогу сыграть?» ‑ спросил я.

«Ни единого шанса», ‑ ответил Хикки. Он выглядел нервным.

«Я проделал такой длинный путь, из самого Нью-Йорка», – произнес я с некоторым отчаянием.

«Хотите выпить или чего-нибудь еще?», ‑ предложил он.

Было 3 часа дня.

«Как думаете, мне стоит обратиться к Баку Шоу?»

Бак Шоу был тренером сборной Западной конференции.

«Да, да,  попробуйте поговорить с ним, именно это вам и стоит сделать», ‑ сказал Хикки.

Собеседование было окончено. Хикки был очень любезен, он подарил мне билет на бровку и разрешил присутствовать на тренировках, где мне удалось пообщаться с несколькими игроками. Когда Хикки видел меня в лобби отеля, то кивал в знак приветствия, и однажды сказал: «А вот и вы – мой квотербек последнего состава».

Я говорил, что готов надеть форму в любой момент, если он изменит свое решение.

«Да, конечно», ‑ отвечал Хикки и уходил. Я по-настоящему действовал ему на нервы.

Я так и не обратился к Баку Шоу. От игроков я узнал, что этот суровый с виду тренер по прозвищу «Седой лис» был своенравным человеком и не согласился бы на мое предложение. Сами футболисты находили мою идею прекрасной, и жалели, что мне не удалось её реализовать.

Но я не оставлял попыток. Весной того же года я обратился в «Джайентс». Я родился в Нью-Йорке и болел за них. В своем письме я в общих чертах описал то, что хочу сделать — потренироваться с ними в качестве квотербека-новичка – и через некоторое время фронт-офис ответил мне. Они написали, что мой проект необходимо обсудить с тренерами, которых эта идея должна заинтересовать. Такой ответ дал мне надежду, и я планировал, что проведу конец июля и август в Фэйерфилде, штат Коннектикут, где тренировались «Джайентс». Однажды я позвонил в их офис, где мне ответили: «Да, ваша идея вызвала интерес, это точно», ‑ и сказали, что дадут знать о решении клуба.

Наступило лето, а новостей всё не было, тогда я позвонил снова.

«Мы подняли этот вопрос на собрании с тренерами, и хотя все считали вашу идею отличной и были полны энтузиазма, они отклонили её», ‑ ответили мне в офисе.

«А как же ваш энтузиазм?»

«На самом деле, у нас уже есть четыре квотербека, и пятый игрок, который будет путаться под ногами, ожидая своей очереди – это уже слишком для тренера. Я к тому, что у парня инфаркт случится, если в команде окажется сразу пять квотербеков».

«Согласен», ‑ ответил я. «Но я до сих пор не решил, что хочу быть именно квотербеком, в смысле, я согласен стать фланкером, почему нет? Может быть, там я не создам такой путаницы. Могу стать тайт-эндом», ‑ предложил я. В действительности, я не был до конца уверен, что знаю кто такой «тайт-энд», но на всякий случай сказал.

«Послушайте», ‑ сказал представитель «Джайентс», повышая голос. «Я сделал всё, что мог. Вы должны понять, что профессиональный футбол это серьезный бизнес».

Получив отказ от «Джайентс», я обратился в другой нью-йоркский клуб – «Тайтенс», который второй год выступали в АФЛ. Дела у команды шли неважно, это касалось как посещаемости, так и положения в турнирной таблице. Знающие друзья предупредили меня, что если я проявлю себя сколь-нибудь положительно, например, брошу два-три точных паса, тренеры не захотят со мной расставаться.

«Сразу же брось пару пасов в землю, чтобы у них не появилось никаких мыслей на твой счет. Ты не захочешь оставаться с этими людьми слишком долго».

Гарри Уисмер

Я встретился с Гарри Уисмером, спортивным комментатором, который создал «Тайтенс» и в конечном счете разорился, пытаясь удержать их на плаву. По его собственным подсчетам, прежде чем команда закрылась, он потратил на неё $1,25 миллиона. Затем франшиза была подобрана предпринимателем Сонни Уэрблином, который сформировал «Нью-Йорк Джетс». С самого начала на Уисмера свалились проблемы, тем не менее, он встретил меня довольно тепло, и провел экскурсию по своему офису, увешанному фотографиями, на которых Уисмер пожимал руки мэрам, спортсменам, главам округов. В свете фотовспышки их улыбающиеся лица казались плоскими и двухмерными, будто картонные аппликации. Уисмер предложил мне сесть в кресло. На нем был яркий пиджак, цвет которого показался мне оранжевым, хотя за окном гремела гроза, и полуденный свет в офисе был тусклым и рассеянным. Он терпеливо выслушал меня. Как обычно, мои объяснения звучали абсурдно, особенно под аккомпанемент раскатов грома и стучащего в окна дождя. Тем не менее, казалось, что Уисмера воодушевил мой рассказ.

«Почему нет? В конце концов, команда не может обойтись без квотербека последнего состава. Часто играл квотербеком, парень?» ‑ спросил он.

«Нет».

«В лагере тебе покажет как это делается лучший в своем деле, конечно же, я говорю о…» Гром ударил в тот самый момент, когда он произнёс «Бо», но его голос был достаточно мощным, чтобы его можно было услышать сквозь грозу – «Бо!»

«Да», ‑ отозвался я. «Сэмми Бо. Это огромная честь».

«Честь» – самое подходящее слово. Это величайший квотербек».

«В таком случае, мне очень повезло».

«Ну что ж», ‑ сказал Уисмер.  За окном затихал очередной раскат грома. Он ударил ладонью по столу и широко улыбнулся. Это было сигналом того, что мне пора уходить. Уисмер заверил меня, что обсудит всё с Бо на следующий день – мне не о чем беспокоиться, всё будет устроено.

«Добро пожаловать на борт», ‑ сказал он и подарил мне шариковую ручку с надписью «Нью-Йорк Тайтенс». Я попрощался и спустился вниз на лифте. Так как я не захватил с собой плащ, мне пришлось стоять в дверях и наблюдать за медленным движением транспорта на Парк Авеню, стоки которой до краев наполнились дождевой водой. После грозы температура упала, на смену жаре пришел свежий воздух. Мой проект, наконец, был согласован, и я был весь в предвкушении. За спиной открылись двери лифта, я повернулся и увидел торопливо идущего Гарри Уисмера, который пытался открыть зонт.

«Здравствуйте, мистер Уисмер», ‑ сказал я с улыбкой, помахав рукой.

Пройдя мимо, он посмотрел на меня так, будто впервые увидел. Я подумал, что в тот момент его голова была занята другими мыслями.

С тех пор я не виделся и не общался с Уисмером, зато завязал дружбу по телефону с его секретаршей, её завали Розмари. Я звонил, чтобы узнать, есть ли какие-то подвижки, и спрашивал:

«Могу я услышать мистера Уисмера?»

«Здравствуйте», ‑ отвечала она, узнав мой голос, и сообщала, что сейчас мистера Уисмера нет на месте, но он помнит обо мне, при первой же возможности обсудит проект с Сэмми Бо и решит этот вопрос. «Он перезвонит, как только вернется».

«Отлично», ‑ отвечал я.

Но звонка я так и не дождался, так что примерно каждый второй день звонил в офис. Через некоторое время, когда Розмари поднимала трубку, я отвечал: «Это опять я, на связи Сильная Рука».

Рассмеявшись, она отвечала, что Гарри на ланче, в тренировочном лагере, в банке или где-то еще. Как правило, я говорил, что всего лишь хочу узнать примерные сроки, когда Рука будет спущена с цепи…

«Уверена, всё получится», ‑ отвечала она.

Однажды я позвонил и представился как обычно: «На связи Сильная Рука…»

«Прошу прощения».

«Сильная Рука. Сильная Р-р-рука! Лекарство от головной боли Сэмми Бо…».

После паузы голос неуверенно ответил: «Вы позвонили в «Нью-Йорк Тайтенс».

«Розмари?»

«Нет, это мисс Хэрон».

«Простите», ‑ сказал я, назвал свое имя и спросил, есть ли у мистера Уисмера какая-то информация для меня.

«Какого рода информацию вы хотите получить?» ‑ заботливо спросила девушка.

«Я должен стать квотербеком последнего состава и хочу узнать, когда мне нужно явиться в команду».

«Одну секунду».

Я расслышал шепот нескольких голосов и смог разобрать чей-то вопрос: «Что еще за… квотербек последнего состава».

Девушка вернулась к телефону.

«Кажется, нас не предупредили… Будьте добры, произнесите ваше имя по буквам».

«Ладно, не обращайте внимания…» ‑ ответил я и повесил трубку. После этого разговора я решил, что подожду, пока они сами позвонят, но этого не произошло.

Главы книги «Бумажный лев» выходят по понедельникам.