Он был бэкапом и стал народным героем, был спортсменом и стал пастором, был пастором и стал 45-летним интерном, готовым чистить конюшни и туалеты, если это потребуется для того, чтобы вернуть знакомое чувство футбольной лихорадки спустя восемь лет после завершения карьеры.

Но его всегда уважали. К нему прислушивался Джим Келли, на позиции тренера квотербеков он был достаточно весом и умён, чтобы быть наставником Пейтона Мэннинг,а и даже после того, как «Иглс» казались умершими, потеряв своего звёздного квотербека, он был достаточно смел и проницателен, чтобы превратить Ника Фолса из ненадёжной замены в убийцу «Пэтриотс».

Мы не забываем, что за всё это время команды, искавшие главного тренера, смотрели поверх его головы, смотрели сквозь него. Вновь, вновь и вновь, проходя мимо него и не давая ему шанса, которого он так жаждал.

«Пот дисциплины и тяжёлая монотонная работа всегда предшествуют острым ощущениям спонтанности во всех жизненных проявлениях».

В эти слова умещается вся карьера Франка Райха. Эта цитата находилась на его столе на протяжении 30 лет. Спонтанность. Внезапность. Это те условия, которые должен принять резервный квотербек. Ты трудишься в тени, на втором плане, пока однажды к тебе не обращаются и не умоляют стать спасителем. Ты не знаешь, когда это случится и случится ли вообще. Райх знает об этом почти всё. На протяжении больше части 14-летней карьеры он, стоя на бровке, держал доску со схемами розыгрышей.

Была ли это спонтанность – не говоря уже об отказе Джоша Макдэниелса – что объединила Райха и «Кольтс»? Это можно уловить лишь интуитивно. Его жена так не считает. Линда Райх называет это «божественным вмешательством». Всего лишь пять месяцев назад они оба решили, что Франк не будет искать вакансий главного тренера. Он остался верным своим словам и во время игр плей-офф. «Никаких звонков, никаких сообщений», — предупредил он своего агента.

В дни, когда он был запасным квотербеком, Франк Райх носил кожаную куртку с вышитым на рукаве стихом из Библии: «Не беспокойтесь ни о чём». Так он и жил.

Семь команд НФЛ в межсезонье искали главного тренера. Он не был ни на одном интервью.

Вместо этого он работал с Фолсом, так как знал, что нужно для резервного квотербека, чтобы стать спасителем. Это видели «Кольтс». Это видела вся НФЛ. Вот тогда и пришла та самая спонтанность. Именно тогда, в эти моменты, а не спустя два часа после того, как Джош Макдениэлс отказался от устного соглашения с «Индианаполисом», сведя с ума организацию, которая терпеливо ждала этого момента несколько недель. И не тогда, когда телефон Райха зазвонил и его агент сообщил, что «Кольтс» хотят пригласить его на собеседование.

С самого начала Райх входил в список потенциальных кандидатов генменеджера Криса Балларда, но потом он сократил его до пяти имён и фамилия Райха оттуда выпала.

«Боже мой, о чём я думал?», — вопрошал себя Баллард на протяжении нескольких дней подряд.

Через минуту после окончания разговора Баллард уже точно знал, что Франк Райх – именно тот парень, который ему нужен, который нужен был ему всё время. Второй квотербек стал вторым кандидатом на вакансию главного тренера.

«Роль запасного сослужила мне хорошую службу в моей карьере», — хорошую характеристику дал сам Франк Райх своей карьере, уверенно улыбнувшись.

Он разоблачал мифы на протяжении всей своей карьеры. Резервный квотербек не может играть? Вспомните самый крупный камбек в истории НФЛ. Хорошие парни всегда приходят последними? Только не на последнем Супербоуле.

Сын школьных учителей, выросший в городе стали и холода, в котором нет никаких сантиментов, кроме жёсткой бескомпромиссной веры, Франк научился играть благодаря своему отцу, что выступал за «Пенн Стэйт», ставил блоки для Ленни Мура, воевал в Корее, оставил работу тренера и пристально следил за сыном с трибун. Франк Райх-старший не был похож на подавляющее большинство футбольных папаш: он стоически сидел на трибуне, почти не повышая голос.

Возможно, этот отцовский стоицизм и помог Франку Райху. Как квотербек он был непоколебим. Он стоял за центром, не паниковал и никогда не делал того, чего не мог бы исправить. Его студенческая карьера отмечена двумя выдающимися фактами: на протяжении четырёх лет он был запасным Бумера Эсиасона и камбэком, который он возглавил на четвёртом году выступлений за университет Мэриленда. «Террапинс» уступали в Майами с разницей в 31 очко, когда Райх вышел на поле в перерыве и привёл их к победе 42-40. Этот камбэк на протяжении 22 лет считался самым крупным в истории студенческого футбола.

Но на этом его чудеса не закончились.

В НФЛ он играл на протяжении 14 лет. И почти всё это время был запасным и доверенным лицом великого Джима Келли. Это была странная пара. Келли был скандалистом и задирой, Райх – тихоней, штудирующим Библию. «Келли – это парень, которого вы хотели бы поддержать в уличной драке. С таким парнем, как Райх, вы бы хотели, чтобы встречалась ваша сестра», — однажды написала газета The Buffalo News.

И по мере того, как расцветала и крепла дружба между двумя этими парнями, росло и крепло нападение «Баффало». Райх был одним из изобретателей знаменитого K-Gun, нападения «Биллс» без хадлов, которое сводило с ума защиты и привело команду к четырём подряд Супербоулам. В то время, как Келли был звездой в блестящих доспехах, Райх был его надёжным щитом, у «которого было совсем слабое «я», но сильный уровень и класс».

«Из всех игроков и тренеров команды Франк воздействовал на Джима лучше всех. Он успокаивал его, когда это было необходимо и Джим сам это понимал. Уже тогда я знал, это было очевидно: когда-то Франк станет главным тренером команды НФЛ. Вы бы видели его», — говорит член Зала славы раннинбек Терман Томас.

Большинство других игроков «Биллс» также видело это. Они открыто обсуждали его в раздевалке. «Во время тренировочного лагеря Райх не мог даже коснуться пальцев ног, настолько его мышцы были одервеневшими», — смеётся бывший ресивер Стив Таскер. Но, в то же время, Райх был самоотвержен и умён, с самого первого момента прибытия в команду. Однажды у «Биллс» позиция квотербека оказалась переполненной и руководство попросило Райха либо снизить зарплату на 250 тысяч, либо искать новое место работы. И он остался. Правильно поступил.

Он был квотербеком тренировочной команды, ежедневно впитывая новые схемы нападения, собирая новые футбольные знания, подобно морю, что собирает потоки окрестных рек, готовясь к тому моменту, когда судьба назовёт его имя. Свои первые пять матчей в основе он выиграл.

Но ни один из них не случился в плей-офф. Вплоть до 3 января 1993 года. Накануне, в последней игре сезона Джим Келли получил травму и шансы «Баффало» на третье подряд участие в Супербоуле, казалось, рухнули. В игре против «Ойлерс» Франк Райх и «Биллс» в начале третьей четверти проигрывали 3-35.

И тогда вновь случился сценарий игры «Майами» — «Мэриленд». Во второй половине Райх бросил четыре тачдауна. «Биллс» победили в овертйме, а он стал легендой навсегда.

Спустя девять лет после одного из самых крупных камбеков в истории студенческого футбола Франк Райх прыгнул выше головы и сделал то же самое в футболе профессиональном. И заодно показал всем свои выдающиеся способности в нападении.

«Я помню момент в той игре, когда у нас был длинный четвёртый даун и Франк, Джим и Марв Леви столпились на бровке, решая, что делать. Трое из них просто стояли и смотрели друг на друга, а Франк сказал: «Я знаю, что делать: мы должны бежать». Они посмотрели на него и сказали: «А ведь и правда, это может сработать». И это сработало», — вспоминает сейфти «Биллс» Марк Келсо.

Райх был стартовым квотербеком и на следующей неделе. «Биллс» снова выиграли. Без всяких жалоб и слёз он отправился вновь на бровку, когда Келли выздоровел и вернулся к игре финала АФК. И опять «Биллс» выиграли. Все эти события уже тогда показали тогда характер Франка Райха, что превратил его в отличного координатора нападения спустя 25 лет.

Он делал ставки на свою карьеру, заключив контракт с новым клубом «Каролиной Пантерс» в 1995 году, где вновь работал с человеком, который выбрал его на драфте, Биллом Полиэном. Райх хотел стать полноправным стартовым квотербеком. Но этому не суждено было сбыться. Он оставил «Каролину», уехав в Нью-Йорк, потом – в Детройт, и его лучшие дни исчезли и остались далеко позади.

Но фаны «Баффало» никогда не забудут о нём. Эта легенда будет жить вечно, а сам Франк Райх стал для них воплощением хладнокровия и непреклонного характера самого города. The Buffalo News выбрали его – его, а не Джима Келли, не Томаса, не Андрэ Рида, не Брюса Смита – «самым любимым спортсменом десятилетия».

Когда в 1998 году Франк Райх завершил карьеру, Полиэн был первым, кто позвонил ему. Он стал новым генменеджером «Кольтс» и хотел, чтобы Райх стал тренером и поделился своими знаниями и опытом с молодым квотербеком, который пришёл из университета Теннесси.

Райх отказался. Он ещё не был готов работать с Пейтоном Мэннингом.

«Я всегда чувствовал в себе способности наставника. Но я был компетентен только в двух вопросах: библии и футболе», — говорит Райх.

Прежде чем вернуться в любимую игру, Франк Райх восемь лет провёл, проповедуя веру любому, кто только захочет слушать. Он стал президентом теологической семинарии и пастором церкви недалеко от Шарлотт.

Он вёл тихую и спокойную жизнь. Водил семейный микроавтобус, посещал соревнования по плаванию своих дочерей, путешествовал по стране как «бывший футболист, ставший пастором», в общем, делал всё то, о чём они с Линдой всегда мечтали и чувствовали, что вот этого они и ждали.

«Я не отказываюсь ни от одного дня того опыта. Время, проведённого с семьёй, время в семинарии и сделало из меня того тренера, которым я сегодня являюсь», — говорит Франк Райх.

Но отсутствие футбола в жизни терзало его. Пять лет, шесть… семь… восемь… Он скучал.

«Пасторство – это наша совместная давняя страсть. Мы такие люди. Мы любим нашу веру, наше сообщество, любим помогать людям. Но в глубине души я всегда считала, что в какой-то момент он вернётся в футбол», — говорит Линда Райх.

И он позвонил Полиэну. Сказал, что готов делать, что угодно, даже чистить туалеты, чтобы только вернуться в футбол.

В «Индианаполисе» он смотрел, как Тони Данжи и Джим Колдуэлл воплощают в жизнь свои идеи, как Пейтон Мэннинг ведёт вперёд нападение, а Реджи Уэйн и Марвин Харрисон творят свои чудеса. Сравнительно быстро он вырос из молодого специалиста в тренера контроля качества, а затем в ассистента главного тренера. Достаточно скоро у него в руках была работа, о значении которой в НФЛ спорят до сих пор: самая лёгкая или самая тяжёлая. Он стал тренером квотербеков и тренером Пейтона Мэннинга. Часы тикали не останавливаясь, вопросы никогда не иссякали.

Не ошибитесь: Мэннинг заставил его работать.

«Ты должен отдавать всего себя каждый день на каждой тренировке. Пейтон задаёт сложные вопросы, и как тренер ты должен знать ответ лучше него. Если ты не даёшь ему ответ, ты рискуешь очень быстро потерять его», — говорит Франк Райх.

Райх понимал его, понимал ситуацию. Он ладил с Джимом Келли. Он поладил и с Пейтоном Мэннингом и завоевал его доверие.

«Он работает без устали, как станок. Он остаётся в тренировочном комплексе почти до ночи. Мы читаем друга как книгу. «Эй, посмотри-ка игру с «Баффало», розыгрыш номер 40. Это то, что мы могли бы сделать». Мне нравится этот парень. Футбол занимает все его мысли», — сказал Пейтон Мэннинг о Райхе в 2010 году.

«Франк приобрёл собственный голос и Пейтон начал уважать его. Мэннинг уважал футбольный ум и интеллект Райха и это дорогого стоило, потому что, когда вы говорите с Пейтоном о футболе, вы чувствуете, что говорите с доктором философии, с конструктором космических кораблей. Думаю, что как тренер Франк был очень важен для Пейтона», — говорит Стив Таскер, работающий сегодня аналитиком на CBS.

«И Эндрю Лак будет учить то же самое».

В 2011 году Франк Райх тренировал ресиверов «Кольтс», но на следующий год в клубе начались изменения и он вынужден был отправиться в «Аризону» в поисках работы. Там он работал с Ларри Фицджеральдом и другими ресиверами, а зтем три сезона провёл в «Сан-Диего», работая с Филипом Риверсом в лучшие годы его карьеры.

«Чертовски хороший тренер и ещё более хороший человек», — отозвался о нём Филип Риверс.

Но, конечно, его лучшими годами стала работа на посту координатора нападения «Филадельфии». Он был одним из главных лоббистов драфта квотербека из «Северной Дакоты» Карсона Венца, который после 11-ти недель прошедшего сезона был главным кандидатом на титул MVP. И когда Венц получил тяжёлую травму, Райх остался с Ником Фолсом, который потерял страсть к игре и год назад уже подумывал о завершении карьеры. Спустя шесть матчей Фолс был объявлен MVP Супербоула, а нападение Райха занесло 41 очко в зачётную зону «Пэтриотс».

«Пот дисциплины и тяжёлая монотонная работа всегда предшествуют острым ощущениям спонтанности во всех жизненных проявлениях».

Спустя 48 часов после Супербоула Джош Макдэниелс оставил «Кольтс» у разбитого корыта. У Франка Райха зазвонил телефон. Вы работаете в тени, пока вас не попросят быть спасителем.

«Когда я услышал, что Макдэниелс сделал то, что сделал, у меня в голове зазвенел колокольчик. Я знал, что имя Франка будет фигурировать в верхней части списка возможных кандидатов. И если честно, я считаю, это был наилучший вариант. Мой совет Балларду и господину Ирсею: помогите Франку, поддержите его, пока он не поймёт куда попал, что его окружает. Я не знаю, сколько времени это займёт, но если вы продолжите работать с ним и дадите ему время, вы станете командой калибра Супербоула», — говорит Таскер.

Главный вопрос, который занимает всех в «Инди» на протяжении 14-ти последних месяцев: плечо Эндрю Лака. Во время собеседования Райх даже не спросил об этом. Крис Баллард был поставлен в тупик.

Спустя два дня на своей первой пресс-конференции в качестве тренера «Кольтс» Франк Райх так объяснил эту ситуацию: «Я просто пришёл из команды, которая потеряла своего франчайз-квотербека и всё равно выиграла Супербоул».