Илья Редин – самый известный действующий легионер в сборной России по американскому футболу. В Финляндии родным для него стал клуб «Турку Троянс», а также он успел поиграть за две команды из Хельсинки: с «Вулверинс» доходил до финала чемпионата, а сейчас играет в составе сильнейшей команды страны «Рустерс».

Месяц назад Илья стал чемпионом Северо-Европейской лиги в составе «Рустерс», а мы поймали его в Хельсинки за неделю до 32-летия.

«Тренер меня что-то спрашивает, я ничего не понимаю и все киваю: «Да, да, да»

– Насколько я знаю, в Финляндию вы переехали, когда тебе было 14 лет. Семья по работе переехала?

– В конце девяностых в России было жить сложновато. Отец у меня по материнской линии финн, хотя родился в России. Мы в детстве удивлялись, почему бабушку зовут Лемпи-Эва Пакканен. Она по-русски еле перемалывала. Мне лет десять было, когда она умерла, тогда и сказали: «Так она же финка была, ты что, не знал?». По ее линии здесь вся родня живет.

Отец недолго думая сделал постоянную визу в Финляндию, ему в консульстве сразу ее дали. Уехал, квартиру снял, потом нас перевез. У меня паспорта еще не было, а вот брату уже 18 лет было, у них с мамой проблемы были, не хотели визу давать. Брат к тому же еще в армию не сходил, еле-еле как-то вытянули военный билет из военкомата. Я семь лет прожил и гражданство сразу получил. Брат с мамой тоже. Отец умер в 2008 году, вот нас трое и осталось.

С братом. Фото из личного архива Ильи Редина

– Американским футболом уже здесь начал заниматься?

– Да. В России я занимался баскетболом, дзюдо. Тогда модно было всякими единоборствами заниматься. Времена-то в девяностые какие были – на улицу опасно выходить. Приехал сюда, увидел в газете объявление. Там на большой такой фотографии игрок в шлеме, в каркасе, и написано, что Финляндия играла с Японией, проиграла 0-40, но играла хорошо, выигрывала такие-то чемпионаты.

А я по-фински вообще ни бельмес, и по-английски тоже. У меня друг был Андрей, он простым футболом занимался. Я ему говорю: «Слушай, в газете увидел, в Финляндии действительно таким футболом занимаются?». Он говорит, что на тренировке видел, как большие дядьки ходят, и каркасы со шлемами лежат. Я попросил меня отвести, только мы долго после этого встретиться не могли. За это время у меня первый видак появился. Смотрел фильм Varsity Blues («Студенческая команда» в русском дубляже – Прим. ред.), где еще квотербек молодой Пол Уокер, толстый Билли Боб, а главным тренером отец Анджелины Джоли. Я этот фильм раз 17 посмотрел, так мне понравился! Такая инспирация в 14 лет.

Андрей как-то пришел и говорит, что все узнал, в какое время тренировки. А тогда же ни интернета не было, ничего. Только-только телефоны сотовые появились самые допотопные. Андрей говорит: «Давай сперва сходим в министерство спорта Турку, спросим, кому можно позвонить». Позвонили нынешнему президенту команды, он тогда юниорами занимался.

Мы приехали, а я молодой, боялся, стеснялся, ни на одном языке не разговаривал кроме русского. По-фински знал пару слов. Ребята все здоровые, только без каркасов, поскольку это декабрь был. В декабре с каркасами никто не занимается, просто физкультура. Тренер меня что-то спрашивает, я ничего не понимаю и все киваю: «Да, да, да». Как в сказке. Только на второй год начал по-фински говорить.

– А как же ты первое время занимался?

– Мне на бумажке показывали. Команда «Троянцы», куда я пришел в 2001 году, была маленькая. При этом у них были юниоры А – до 21 года, сейчас уже нет такой лиги в Финляндии – и юниоры Б. И я играл один день за юниоров Б до 19 лет, а на следующий день за юниоров А. Так получилось, что «Троянцы» заявились в Высшую лигу в составе всего 14 человек. И все, кто играли в юниорах А, играли за мужскую взрослую команду. И мне говорят: «Илья, ты тоже давай к нам. Сколько тебе лет?». Я говорю: «Пятнадцать». Они: «Разрешение мама напишет?». Я маме бумагу принес: «Подпиши». Она тоже не понимает по-фински: «Это что такое?». Я так: «Ну, просто бумага, что я играть могу».

Кстати, мама была против того, что я занимался американским футболом. Я занимался шесть-семь месяцев втихаря. Потом, когда она узнала, даже плакать начала. Так же, как когда и первую татуировку у меня увидела. «Сын-наркоман». Ну, простая советская женщина. Так что, и про футбол когда узнала, тоже очень злая была. Но потом стала помогать: стирать мои вещи, готовить еду, какими-то кремами меня постоянно мазала, которые ночью жгли и спать не давали.

За эти семь месяцев я понял, что мне как-то экипировку нужно покупать, первые взносы платить. Взносы тогда еще были в марках, небольшие. Это потом, когда евро пришло, все увеличилось. Узнал по каким-то каналам, что я не единственный русский, кто играл за «Троянцев». Взял телефон у знакомых, позвонил этому человеку, пришел встретиться. Увидел огромного человека, метра два ростом, 150 килограмм, он в линии защиты поиграл правда недолго. Он мне сразу сказал: «Купи страхову обязательно. Щитки я тебе дам».

Pads он мне дал, каркас и шлем, сказал, выдадут в клубе, только бутсы нужны хорошие. Денег у меня не было, откуда деньги у 15-летнего подростка? Я тогда почтальоном работал два раза в неделю. Пошел в секонд-хенд и увидел бутсы, на которых было написано «американский футбол». Я в них доиграл до 2003 года, потом куда-то положил и сейчас не могу найти. А жаль, сейчас бы их в шкафчик поставил, чтобы когда карьеру закончу, говорить: «Это первые бутсы мои».

– Каким в те годы был чемпионат Финляндии?

– В 2001 году закончилась гегемония «Хельсинки Рустерс». Наша команда играла узким ростером в 14-15 человек. Меня, естественно, на поле не выпускали, поскольку я еще ничего не знал про футбол. Только на кик-офф. Первые месяцы я вообще тренировался как ресивер.

В финале 2001 года «Рустерс» сошлись против «Сейняйоки Крокодайлс». Они шли 6-0, потом 6-6, а потом на поле вышел уроженец города Турку, который из «Троянцев» ушел в «Крокодилы» играть. Мы с ним об этом моменте много говорили, ему 40 лет уже, бизнесмен какой-то. Его выпустили на поле только потому, что у кого-то то ли шлем слетел, то ли еще что, в общем, нельзя играть было. Ему сказали – иди, один даун поиграй. Он вышел на поле и сделал сейфти. И они выиграли финал. Единственный раз в своей истории.

2003 год.

– А Турку какие цели тогда преследовал в лиге?

– Да просто остаться в Высшей лиге. У нас очень много людей тогда ушли в «Рустерс» играть. За чемпионством, как говорится. Они в том финале и проиграли. В 2002 году прищли обратно, и к 2003 году мы собрали команду довольно хорошую. Я уже тогда в стартовом составе играл в 18 лет. С 2001 года нашим тренером был Томми Хаула, отец игрока НХЛ Эрика Хаула. Хороший хоккеист, играл за сборную Финляндии на Олимпиаде, сборной России шайбу закатил.

Томми Хаула жесткий тренер, мне как раз напомнил фильм Varsity Blues. Там тренер такой же скотина, кричит на всех. Американцев у нас тогда было немного, всего двое, правила тогда больше и не позволяли. Вот у нас они и были квотербек-ресивер и квотербек, который еще лайнбекером играл.

В 2003 году мы выиграли чемпионат, обыграв в финале «Рустерс». Выиграли, потому что у них не было квотербека основного, который всех в Финляндии мочил. Он тогда уехал играть в НФЛ Европа в команду «Франкфурт Гэлекси» и там тоже себе имя создал.

«Здравствуйте, я русский»

– В 2004 году мы съездили в Москву, получили в тыкву от московских «Патриотов». Это была очень интересная история. Все, кто тогда играл в «Троянцах», они старые, тогда уже заканчивали карьеру. В то время они все жили с такой установкой, что Россия – это враг. Так научили. Кто в армию ходил, тот слышал: «Россия – враг». И они боялись ехать в Россию. Думали, что их там в плен возьмут. В Финляндии есть такое. Нынешнее поколение уже нормальное, а вот те, кто в семидесятых-восьмидесятых в армии служили, до сих пор еще к войне с Россией готовятся.

И все они напились в поезде «Лев Толстой». Я, естественно, не пил, мне 19 лет было. Приехали в Москву, кое-как отошли, проиграли и на обратном пути еще больше напились. Сложно было с поезда сразу играть, плюс еще похмелье. Обратно ехали – у кого сотрясение мозга, у кого другие серьезные травмы. «Патриоты» нас отшлепали серьезно.

Перед матчем сборных Финляндии и России в 2006 году.

– Это был первый раз, когда ты с российской командой встретился. Познакомился сразу с кем-нибудь?

– Я сразу же перед игрой подошел к (Василию) Добрякову и к Максимычу (Дмитрию Максимову – Прим. ред.) и говорю: «Здравствуйте, я русский». Они говорят: «А, мы про тебя слышали. У тебя паспорт русский?». Я говорю: «Да». «За финнов играл?». «Нет». Говорят: «Ну всё, приезжай к нам в Берёзки на отборы в юниорскую команду».

Приехал на сборы в Берёзки, нас было сто человек молодых, были Пуговкин, Серега Иванов. Тренеры были Вася (Добряков), Марат (Липатов), Творогов Сергей. Берёзки, конечно, это ужас был. Для меня был шок, я как в армию съездил. Три тренировки в день в ужасных условиях, еда из алюминиевой посуды.

После трех недель в лагере приехали в Москву, там начался чемпионат Европы. Мы проиграли тогда Франции в полуфинале, хотя задача-то была выиграть домашний чемпионат. Юниоры ведь перед этим выиграли у Германии очень хорошо. Когда чемпионат Европы закончился, мне говорят: «Ты во Францию хочешь поехать?». Приеду, если надо. Через Финляндию улетел в Авьен. Там мы тоже хреново сыграли.

Вася (Добряков) не приехал во Францию, ему визу не дали. Это большой минус был. Максимыч (Дмитрий Максимов) как главный тренер был. Плюс наши американцы-старички – Гарри Гэмбл и другие – не все приехали. И чего-то как-то не пошло. Чехов тогда играл, хотя у него травма какая-то была. «Кресты» или что-то. Люди сказали, что он не так уже играл, хотя по-моему, хорошо играл. Но «кресты» дело такое, я сам до сих пор отхожу, в ногу пустышка будто какая-то.

– Расскажи, как ты попал в «Вулверинс».

– В «Вулверинс» я пошел, потому что заранее сообщил всем, что не буду играть в дивизионе за «Троянс». «Троянс» плохо шли с 2010-го, мне было неинтересно. И пошли звонки оттуда, отсюда. «В Оулу приезжай играть». Нафиг. Из «Рустерс» никто не звонил, я туда сам весточку послал, мне ответили: «Нет, мы тебя не хотим». Мне даже как-то стало обидно.

Потом с «Вулверинс» позвонил менеджер, говорит: «Давай приезжай, у нас из Турку уже трое людей, так что с ними на машине будешь ездить или здесь будешь жить, как хочешь». У них новый тренер был Марк Гарза, который, к сожалению, скончался в прошлом году – в 46 лет от сердечного приступа. Тренер, конечно, так себе был, орал на всех. Меня не выпускал четыре игры, чего-то ему не понравилось во мне. Четыре игры на скамейке запасных – у меня никогда такого не было. Потом один из лайнбекеров сломался, и он меня выпустил. Я отыграл семь игр и в старт попал. До того зол был!

– Вы тогда шороху навели в плей-офф.

– В финале проиграли «Рустерс». Мы в ЕФЛ еще играли. С теми же «Рустерс» и с «Голддиггерс» из Дании. Обе игры проиграли.

В составе «Вулверинс».

– Что было после одного сезона в «Вулверинс»?

– Обратно в «Троянс» меня привел старый товарищ, с которым мы еще в этой команде чемпионат выигрывали. Он главным тренером стал, начал собирать команду. Каждый тренер в Финляндии, когда приходит в новую команду, всегда своих собирает. Он пришел с деньгами, со спонсорами и говорит: «Давай, Илья, хватит ерундой заниматься, будешь за нас играть, у нас команда офигенная». Наш тренер из «Вулверинс» всех игроков забрал хороших, из других команд тоже, хороших американцев привез, и у нас команда по уровню стала как «Вулверинс». Я пришел обратно, и мы договор сделали на три года.

– Я правильно понимаю, что такая миграция игроков из клуба в клуб в Финляндии норма?

– Да, не у всех есть ведь деньги. У нас в Финляндии как в России: кто-то платит за футбол, кто-то не платит.  На этом бизнес реально здесь не сделать, деньги маленькие, работать все равно придется.

– А как ты в итоге в «Рустерс» попал?

– Тренер у нас закончил после прошлого сезона и переехал в Хельсинки. Я вижу, что какая-то херня происходит: все уходят, все заканчивают. Я обратно не хочу в фигню эту, я свое отыграл уже в этой команде. Он говорит: «Ну едь в Вааса, я поговорю за тебя». В Васса тоже не хочу. «Ну попробуй в «Рустерс». Я говорю, что меня один раз они уже не взяли. Он говорит: «Ну ничего, я позвоню, спрошу, что там за проблема была».

Буквально через час координатор защиты звонит, тоже раньше в «Троянс» работал: «О, Илья, всё, приезжай сюда играть». Проблема решена, хотя в чем она была, так и не сказали. У нас, говорит, лайнбекеров вообще нет. Я приехал, когда мне еще тренироваться нельзя было, в феврале.

«В России много людей, кто говорит, как в НФЛ надо играть, а сами играть не умеют»

– В это же время ты в Санкт-Петербург приезжал?

– Да, жил у Андрюхи Мансурова с Мусиенко, там две семьи живут в одной квартире. С тремя кошками. Я у «Грифонов» практику проходил. У меня главный предмет в университете – русский язык для иностранцев. Чтобы получить бакалавра, нужно обязательно было съездить в Россию и что-нибудь там поделать. Я позвонил Платуну (главному тренеру «Грифонов» – прим. ред.) и сказал, что мне нужно практику пройти.

– И из этого получился лагерь с «Грифонами»?

– Да, но тренировок мало было, два раза в неделю. Мы по сути ничего не делали. Мы с Андрюхой столько пива выдули за две недели! Кстати, про травму у меня люди очень много спрашивают в Контакте. Практически каждую неделю какой-нибудь новый игрок из ЛАФ на «вы» обращается: «Как вы, Илья, восстанавливаетесь от травм? Что вы делали, что вы кушали?». А я говорю: «Я реально пиво пил!».

– Если следить за твоим Инстаграмом, то могло сложиться впечатление, что реабилитацией ты занимаешься 24 часа в сутки.

– Реабилитацией я занимался каждый день, это так. У меня по страховке за это заплачено 6 тысяч евро. Каждый день мы качали все тело, колено развивали. Слава богу, физиотерапевт мой тоже в «Троянцах» играет, наш кикер. И он все рассказывал, как надо делать. Я понял, что когда ставят новые «кресты», это не «кресты», это сухожилия, которые за три недели вымирают, становятся жидкостью и генетически становятся связкой в течение девяти месяцев. Когда это еще жидкость, там реально осторожным надо быть.

Люди говорят: «Ой, за три месяца поправится». Ничего подобного, невозможно. Если «кресты» восстановились за три месяца, значит человек использовал гормон роста. А нас здесь тестируют постоянно, кровь берут даже. Я когда колено сломал, меня домой пришли тестировать. Допинг-контроль с утра. Я испугался, говорю: «Вы чего, ребята?». Я ж еще голый вышел. Откуда узнали, что я дома?

– У нас пока еще до этого не дошло.

– В России тоже надо. Потом что люди перебарщивают с этим. Думают, что так пройдет. Потом едут на Европу, и все выясняется.

– Ты недавно сказал, что «Грифоны» в Финляндии играли бы не в Высшей лиге, а в первом дивизионе. Ни один из российских клубов не смог бы бороться в Высшей лиге хотя бы за выживание?

– Я думаю, что если бы было два-три американца в составе, то можно было бы. У нас есть ведь команды, которые все игры проигрывают: «Троянцы» сейчас, «Тампере». Но они играют реально хорошо.

– А за счет чего такая разница?

– Все от организации идет. До «Рустерс» никогда еще такого не видел: игроку на играх и на тренировках нужно думать только о своем деле. У них вообще все хорошо. На тренировках врачи есть, физиотерапевты, тейпинг, все есть. На тренировках и на играх можно сосредоточиться на том, что говорит тренер или координатор. Я первый раз такое вижу, что достаточно тренера слушать и делать то, что он говорит. Как в армии, приказы просто выполняй. А в «Троянсах» у нас тренер нифига не умел, не этот, который последние три года, а до этого еще. Мы сами думали, что надо делать, такая неуверенность из-за этого была.

Нам главный тренер Маркет Флойд сейчас говорит: «Вам ни о чем думать не надо, только берегите свое тело, позаботьтесь о свободном времени, питайтесь хорошо, не пейте много». И всё.

– Тренировочный процесс в «Грифонах» проще, чем в «Рустерс»?

– Я могу судить по тем людям, которые были на тренировках, поскольку на тренировки ходили не все. Были тогда рождественские праздники. Многих игроков, у которых есть имя в российском чемпионате, я не наблюдал на тренировках. Видел много новичков, я занимался с лайнбекерами. Тренировки в финской лиге отличаются от русской чем? У нас скорости выше, и у нас на тренировках не надо заниматься персонально ни с кем. Мы приходим, тренер разделяет: «Special teams, kick off, kick off return, punt return». Разминкой у нас занимается физиотерапевт специальный, спринтер по своему прошлому профилю. Потом все расходятся по своим группам. Если координатор защиты захочет какую-то новую идею привнести, то он всех собирает. Потом seven on seven, потом больше времени на team. Если впереди игра, то нападение имитирует нападение противника 20 даунов, все это записывается на видео. Приходишь домой – уже есть видео с комментариями.

– То есть, никто уже не учит играть в футбол?

– Не-не-не. Как захватывать, куда бежать, это ты уже должен знать. Тебя бы не взяли в команду, если бы ты этого не умел. В России много людей, кто говорит, как в НФЛ надо играть, а сами играть не умеют. Вы съездите сначала в Европу, в тыкву получите, а потом уже…

– В Финляндии «Рустерс», скорее всего, выиграют сезон…

– Я так думать не хочу. Хотя хотелось бы, конечно.

– Скажем так, вы – главные фавориты.

– Ситуация в Финляндии такая, что все команды, которые хотят чего-то добиться, они вкладывают деньги в команду и думают с самого начала сезона, как бы обыграть «Рустерс». А ничего не получается. Я сам знаю, что такое играть против «Рустерс». И всегда такое чувство есть перед игрой, как будто ты уже эту игру проиграл. Репутация. Пришли люди в красном, отхерачили тебя.

Когда я пришел в «Рустерс», то увидел самых обычных людей: и 16-летних игроков, и 18-летних, которые сейчас в армии служат и на тренировки приезжают. Играют так же, как и все, ничего такого особенного нет. Но почему-то все получается. Единственное, что вот в этом году команда «Бутчерс» – у нее хороший раннинбек и хороший квотер, оба афроамериканцы, оба бегают туда-сюда. Они единственная команда, которая три тачдауна нам занесла. А остальные максимум один тачдаун за игру.

2014 год.

– Есть шансы, что «Рустерс» или какая-то другая финская команда сыграет с российской командой?

– Я думаю, что в Россию никто не захочет ехать. Если только сюда русская команда приедет. Я вообще спрашивал у Ярмо Лахти, у «Рустерских» девчонок должен был быть лагерь со сборной России, я спрашивал, почему не поехали. Он говорит: «Россия играет в федерации под Томми Викингом, а мы – под Нороненом».

Я вроде бы у Хорошилова спрашивал, почему вы не можете быть в федерации Норонена. Он говорит, что федерацию Викинга одобряет МинСпорт. Я спрашиваю: «МинСпорт вам помогает?». Он говорит: «Нет». Я говорю: «Тогда зачем это?».

– А «Валькирий» не удалось в этом сезоне посмотреть?

– Я хотел, но не получилось. В Хельсинки их игру пропустил, а ехать куда-то в Сейняйоки игру смотреть не хочется. Я их зимой на тренировках видел, многих девчонок знаю, да и они меня знают. Они сейчас правда проиграли пару игр, но ничего, надеюсь, Ильич (Илья Кравцов, главный тренер «Валькирий» – прим. ред.) сделает выводы. На него вся надежда! Он хороший тренер, мне он нравится.

Я с ним как познакомился. Они приехали играть с «Троянцами» в Турку, и у Лины Стёпкиной плечо выбили на игре. Я с ней поехал в медпункт как переводчик. С ней мы там провели семь часов в очереди. Поскольку было воскресенье, нигде не сделать снимок. Поехали в простой emergency. Ей плечо обратно вправили. Пришел Илья туда. И я смотрю, он со всеми по-английски там тыры-пыры, ё-моё. Видно, человек интернационально воспитан. Чувствует себя в своей тарелке.

Вот я в Питер приезжаю, я боюсь, он большой для меня. Я привык к медленному темпу. Для меня Хельсинки-то крупный город, я тут неделю нахожусь и все не могу понять, чего люди толкаются постоянно, в Турку такого нет. Я привык к тишине.

«Я в футболе на самом деле нихрена не понимаю»

– Против кого в Европе удалось поиграть за пределами Финляндии?

– С Польшей мы играли, с Россией. С командой из Дании «Голддиггерс» «Вулверинсами» играли. Со Швецией много играли, с Норвегией.

– Где бы самому хотелось поиграть из разряда…

– Если бы я был лет на десять моложе?

– Да, типа того.

– Я же году в 2007-м ездил в Синеплекс в Австрию играть, в «Блю Девилс». Там сыграл в Кубке Австрии. Мне предложили какую-то сумму денег, от которой я отказался. Мало было. Так бы я хотел, конечно, в Америку съездить в колледж какой-нибудь. С афроамериканцами поиграть, они вообще звери. Всегда замечаешь, когда оффсизон начинается осенью, ты какой-то медленный весь. Потом начинаешь тренироваться, думаешь, ну ничего я натренировался, а потом приезжает какой-то афроамериканец, и ты понимаешь, что ты нифига не натренированный, тебе нужно догонять.

– Ты как-то еще говорил, что не любишь, когда в твоей команде квотербеком финн играет.

– Не, я не люблю, когда финны играют квотербеком.

– Потому что это не уровень по сравнению с американцами?

– Квотербеком надо рождаться. А это происходит только в Америке. Я считаю, что даже квотербек, который черный, тоже не очень хорошо. Вот в Порво квотер бегает хорошо, кидает хреново. Все нормальные квотербеки, кто с Америки приезжает, они все белые. Вот так как-то завелось.

– Каков оптимальный формат легионеров в лиге, по-твоему?

– Отсекать надо тех людей, кто с двойным гражданством и всю жизнь в Америке играли. Сделать такое же правило, как в НЕФЛ – два американца в ростере. И если ты играл в колледже и даже владеешь европейским паспортом, то ты считаешься за американца. У нас в «Рустерс» есть четыре американца, четвертый – принимающий –  играет с двойным паспортом, он как британец. Но он в Британии никогда не был. В Хямеэнлинна, которая с дивизиона поднялась, у них в ростере, по-моему, всего шесть финских имен. В Тавте в прошлом году, по-моему, было что-то вроде 11 америкосов. Но они все дохлые были, не знаю, где набрали. Хорошие американцы стоят дорого, они знают свою цену. Так просто не приезжают.

– Сколько думаешь еще поиграть?

– У меня магистратура сейчас идет. Год-два, пока школу закончу, и всё. Сейчас травмы такие становятся, вон шея болит уже с начала сезона, не знаю, что с ней делать. Как будто воспаление какое-то внутри. То же самое в плече, после каждой игры два дня выживаю просто.

– Еще чего-то хочется успеть добиться до завершения карьеры?

– За сборную России хочу поиграть еще один раз.

– Не хочу сглазить, но если выиграешь чемпионство с «Рустерс» в этом сезоне, то оно вторым будет в карьере?

– Да, пятый финал и, если выиграем, второй чемпионат. Мы вчера с тренером обсуждали, когда на тренировку на трамвае ехали. Он раньше тренером был в «Сикстинайнерс», а потом перешел в «Рустерс». И все игроки, которые были там, они все разбежались, кто в «Васа» играет, кто еще где. И они все ему говорят: «Что ты, мол, в «Рустерс» ушел за простым чемпионством?». Мне в Турку друзья также говорят. Я говорю: «Ну я же не стою там просто так». Я в «Рустерс» сейчас до сих пор веду статистику по захватам, я же не просто так там, я работаю реально. Все говорят: «А чего ты в «Рустерс» ушел, чего там интересного?». Я говорю: «Там организация лучше». Мне говорят: «Привези это в Турку, обменяйся опытом». Я говорю: «Мне неинтересно, я игрок, я хочу играть, мне неохота поднимать никого с колен».

А так, тренер меня спросил, сколько я еще буду играть. Я говорю: если «Рустерс» будет такая же команда, будут игры в НЕФЛ, то в следующем году стопроцентно буду еще играть. Если, конечно, никто не придет из какой-нибудь команды и не скажет: «Вот тебе, Илья, миллион евро, играй, пожалуйста, в первом дивизионе». Тогда точно буду в первом дивизионе играть *смеется*

– Потом тренировать нет желания?

– Я же тренировал девчонок финских. Мы подняли команду в Турку с самого начала. До этого не было команды вообще. Знакомые с флаг-футбола спросили, не хочу ли я команду женскую потренировать. А мне как раз тогда грудь прооперировали после травмы, делать нефиг было, я согласился. Это 2011 год. Пришел на тренировку, семь девчонок было. Потом стали прибавляться люди. И вот мы в первый сезон с каркасами четвертое место в лиге заняли, потом они до финала дошли без меня уже, я три года их тренировал. Сейчас они куда-то все разошлись.

– Так это в кайф все было?

– Сначала да. Потом понимаешь, что времени дофига уходит на это все, денег я за это не просил. Это если работа, семья есть, учиться не надо, тогда можно. Интересно, да, но когда я на бровке стоял тренером, я понимал: «Я хочу на поле». Что-то делать, кого-то ударить. Потом, когда организм станет дряхлым, уже не захочется выходить на поле, тогда буду вспоминать: «Эх, были времена, пойду-ка я потренирую». Может, так и будет, а пока нет.

И потом я футбол не понимаю как тренер. Я его не вижу так. Я вижу, когда стою в боксе, что о-лайнмены делают, вижу, как читать игроков, свою область знаю. Я могу передать лайнбекерам, как это я делаю. Но чтобы видеть мелочи как тренер… Есть люди, которые никогда в жизни в футбол не играли, а в тренерстве разбираются лучше игравших, я не понимаю, как это может быть. И вот я таким человеком являюсь, я в футболе на самом деле нихрена не понимаю.

Мне по вкусу заниматься физикой, набирать физику игроку, чтоб он был хорош, я знаю, как это сделать. Я знаю как перебороть свои страхи, в этом я смогу натренировать человека. А чтобы команду мотивировать – это нет.

– Вот тут русский, который до тебя в «Троянс» играл, посоветовал тебе страхову сделать.  А ты бы сам какой совет дал бы себе 15-летнему?

– Ну, если бы 15-летний я пришел и сказал: «Хочу заниматься футболом». Я бы сказал: «Отличное дело, иди занимайся! Правда, помни, что спорт наш еще никто не знает, знаменитым тебе не стать. Но может тебе повезет больше, чем мне». Не, я за то, чтобы все занимались американским футболом, чтобы как можно больше лиг было. В Финляндии четыре тысячи человек занимаются, это довольно большой процент. Каждую игру Высшей лиги стали показывать по телевизору: по понедельникам, четвергам и субботам. На платном телеканале, но он у всех почти есть. Там показывают и хоккей, и НБА, и НФЛ, и финский бейсбол дебильный, кому он только нужен.

– А в регби играют в Финляндии?

– Да, пять команд, своя лига есть.

– Тоже путают с американским футболом?

– Конечно. Я ж когда на операции был, меня привезли в операционную комнату, мне говорят: «О, ты такой большой, а чем ты занимаешься?». «Футболом американским». «А, это регби, что ли?».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.