Весной 1963 года парень по имени Том Браун стоял перед непростым выбором: отказать команде Винса Ломбарди или расстроить президента Кеннеди. И надо сказать, что ни один из этих вариантов не был идеальным решением для молодого парня, только ступившего на порог профессионального спорта.

Одинаково хорошо играющий и в футбол, и в бейсбол за команды университета Мэриленда Браун был выбран действующими чемпионами НФЛ «Грин-Бэй Пэкерс» во втором раунде драфта в декабре месяце всего за неделю до своего 22-го дня рождения. В то же время у него на руках было предложение столичной бейсбольной команды «Вашингтон Сенаторс». Франчайз, имеющий поддержку самого ярого бейсбольного болельщика США президента Джона Кеннеди, был в то время всего трёх лет от роду после отъезда оригинальных «Сенаторс» в Миннесоту и всё ещё искал твёрдой опоры в спортивном бизнесе.

Для большинства честолюбивых молодых людей, жаждущих побед и успехов, выбор был очевиден: играть за сильную команду чемпионов Винса Ломбарди. Но для Тома Брауна ответ был не так прост. Он играл с подросткового возраста за постоянно переезажющие с места на место команды, встречаясь с командами военных баз и соседних низших лиг, когда подобные выездные игры не были полноценной индустрией как сегодня. В глубине души он считал себя бейсболистом, и в конечном итоге, страсть к этой игре взяла в его душе верх над славой чемпиона НФЛ. По крайней мере, на некоторое время…

— Я всегда любил бейсбол. Я играл в бейсбол каждый день во время летних каникул, несмотря на то, что попал в университет Мэриленда как футболист и получил футбольную стипендию. Они освободили меня от весенних футбольных игр, чтобы дать возможность играть в бейсбол. Я обожал бейсбол, а футбол был просто частью образования, — говорит сегодня Том Браун.

Том Браун, отличный хиттер «Терпс» и игрок сборной All-American был вызван на весеннюю тренировку «Сенаторс» в Помпано-Бич во Флориде, и там неожиданно узнал, что ему предстоит сражаться за стартовое место на первой базе уже в свой дебютный сезон. Частично в этом была заслуга президента Кеннеди…

Дело в том, что прежде чем настоящие «Сенаторс» переехали в Миннесоту и стали «Твинс», Вашингтон был настоящим центром сосредоточения кубинских эмигрантов, среди которых было немало талантливых игроков в бейсбол. Но политические события на Кубе, последовавший за ними кризис и торговое эмбарго в отношении Кубы высушили этот полноводный ручей. Лига бейсбола осталась практически без кубинских игроков. Кроме этого, Гарри Брайт, игравший на первой базе «Сенаторс» в 1962 году, был продан в «Цинциннати», а его запасной Бад Зипфель тоже покинул команду.

Таким образом, необстрелянный дебютант Том Браун стал вынужденной мерой «Сенаторс».

— Они выставили меня на игру, и я отбил несколько ударов. Действительно, я неплохо сыграл в поле, хорошо бежал на базы, не сделал явных ошибок и поэтому предполагал, что они дадут мне сыграть снова. На следующий день они вновь выставили меня на игру, и я опять отбил несколько ударов. В результате всё закончилось тем, что я стал игроком стартового состава, и они не отправили меня обратно в Пенсаколу, где была тренировочная база для игроков низших лиг, поэтому я совершенно не знал, что они намерены делать со мной, — вспоминает он.

И когда в конце весны «Сенаторс» вернулись в Вашингтон вместе с Томом Брауном, президент Кеннеди принял решение окончательно зачислить его в основной состав команды.

— Мы возвратились в Вашингтон, но я всё ещё ничего не знал о своём будущем: они собирались отослать меня на тренировочную базу или оставить? Но когда мы пошли на приём к президенту, чтобы вручить ему его сезонные абонементы, есть такая традиция в Вашингтоне, Джон Кеннеди, который, вероятно, читал обо мне в газетах, сказал: «Я прибуду на День открытия, если вы поставите в состав этого мальчишку из Мэриленда». Так я стал основным игроком «Вашингтон Сенаторс», — вспоминает Том Браун.

— Кеннеди приехал бы в любом случае, но он посчитал хорошей шуткой сказать Джорджу Селкирку, что хочет видеть, как я играю, — добавил он.

И Браун отбивал седьмым и играл на первой базе во время открытия сезона 8 апреля 1963 года на стадионе D.C. Stadium на глазах 43 тысяч зрителей. Первый питч в игре сделал сам президент Джон Кеннеди. Это был не самый удачный день для нашего героя: из двух попыток ни разу не смог дойти до базы (0 из 2), ударил лайн-драйв в дабл-плей, а затем выбыл из игры, получив страйк-аут. В седьмом иннинге питчер соперников ошибся, и Браун получил уок и, в конце концов, в девятом иннинге был заменён на питч-хиттера. «Сенаторс» проиграли 1-3 «Балтимор Ориолс».

Последующие дни нисколько не были лучше для Тома Брауна. В трёх играх он ни разу не смог добежать до базы из двенадцати попыток (0 из 12) и получил семь страйк-аутов. В результате такого резкого спада он лишился места в основном составе, и хотя спустя несколько игр он всё же сделал свой первый результативный удар (хит), его дебют в профессиональном бейсболе было трудно назвать успехом.

В это непростое для Тома Брауна спотыкающиеся «Сенаторс» заменили Микки Вернона на Джила Ходжеса на посту главного тренера. Это случилось в мае, а в конце июня Том Браун с всего с восемью «хитами» из 80 попыток был отправлен в команду второго уровня низшей лиги (Double-A).

Впрочем, в сентябре «Сенаторс» его вернули, но им уже не за что было играть: команда завершала свой третий сезон подряд с сотней поражений. Инфилдер Марв Бридинг был продан, освободив джерси с номером «1» для Брауна, который до этого был «12». Вероятно, смена номера повлияла на него, и он заработал свой первый в карьере хоум-ран уже на своей второй попытке после возвращения.

Это произошло 9 сентября 1963 года во второй игре двухматчевого поединка против «Детройт Тайгерс». «Сенаторс» уступали 1-8, когда Ходжес назначил Брауна ударить вместо Минни Миносо в самом начале шестого иннинга.

— Это был питч Фила Регана. Я хорошо владел двумя руками, но в этот раз решил бить левой рукой и, думаю, он специально бросил мяч по центру, как поступает в таких случаях большинство питчеров. Я очень горжусь тем моментом. За всю карьеру я получил только 17 хитов, но только один из них закончился хоум-раном, поэтому я всегда буду об этом помнить, — рассказывает Том Браун.

В последние три недели сезона после того «хоум-рана» Браун вышел в стартовом составе в семи играх и ещё несколько раз вышел вместо основного хиттера. На его счету было 8 хитов из 32 попыток и его рейтинг был равен 0.147, чего, видимо, было достаточно, чтобы пересмотреть своё решение предпочесть бейсбол футболу. Но когда зимой того года ему позвонил Винс Ломбарди, парень остался верным своим обязательствам перед «Сенаторс».

— В декабре 1963 года мне позвонил Винс Ломбарди и сказал: «Браун, ты интересуешь нас как футболист, но ты не можешь пропустить второй сезон подряд». В то время футбол не был видом спорта, которым занимались круглый год, поэтому я ответил ему, что я продолжу играть в футбол, но к первому июля приму решение, хочу ли я играть за «Пэкерс». Он ответил мне: «Ты верно очень смелый парень, если осмелился сказать мне такое. Мы заинтересованы в тебе, но помни, если ты пропустишь ещё один сезон, мы уже не вернёмся к тебе», — вспоминает Браун.

— Не самое хорошее развитие событий для меня. Теперь, когда у меня был в кармане запасной выход, каждый раз после неудачного дня в бейсболе я мог сказать себе: «Ну, ладно, я теперь просто могу пойти играть в футбол», — продолжает он.

И всё же принять решение не заняло у него много времени. Сезон 1964 года Том Браун начал в Йорке, в фарм-клубе «Сенаторс», выступавшем в одной из низших бейсбольных лиг, но отыграв всего 59 матчей, сменил бейсболку на шлем с маской.

— Насколько я помню, это было в июле. Мои показатели в Йорке были не ахти, поэтому я позвонил Ломбарди и сказал, что приезжаю. Я по-прежнему очень сильно любил бейсбол, но это решение было лучшим из всех решений моей жизни, — признаётся он.

В свой первый же сезон в НФЛ Браун записал на свой счёт 13 перехватов, в том числе вернув в тачдаун пас Билла Мансона в декабрьской игре против «Рэмс». «Пэкерс» закончили сезон с балансом 8-5-1 и не попали в плей-офф, но в 1965 году команда явно оживилась и с балансом 10-3-1 стала чемпионом НФЛ, обыграв «Кливленд Браунс» в финале. Том Браун играл на позиции основного фри-сейфти.

В следующем сезоне «Пэкерс» завоевали путёвку в Супербоул I, разбив в финале чемпионата НФЛ «Даллас», когда Том Браун перехватил последний пас квотербека «Каубойс» Дона Мередита.

Меньше чем за две минуты до конца игры «Пэкерс» вели 34-27. Том Браун нарушил правила на тайт-энде «Далласа» Фрэнке Кларке, чей приём на 68 ярдов чуть раньше сократил отставание «Далласа» до семи очков. Штраф за помеху паса был присуждён всё же Дэйву Робинсону, но Браун признаёт, что это он нарушил правила. В результате нападение «Далласа» получило ситуацию first-and-goal с линии двух ярдов от зачётной зоны.

Первый снэп закончился выносом Дэна Ривса на один ярд, и «Каубойс» выстроились на second-and-goal теперь уже с одного ярда. Но судьи вовремя зафиксировали фальстарт и отодвинули нападение «Далласа» на пять ярдов назад, и после инкомплита и приёма Петтиса Нормана на четыре ярда последнюю попытку «Каубойс» пытались завершить с двух ярдов от зачётной зоны.

— Они выстроились таким образом, который мы Хербом Эддерли назвали in-and-out, — объясняет тот момент Том Браун.

Стратегия этих двух ди-беков заключалась в том, что Браун должен был накрыть ресивера, а корнербек Эддерли – тайт-энда. Именно такое решение диктовало построение нападения. Предполагалось, что Робинсон будет контролировать «флэт», но лайнбекер оставил своё место и рванул к квотербеку Дону Мередиту и почти сбил его на газон, но тому всё же невероятным усилием удалось бросить пас.

— Он бросил мяч в воздух, и я просто оказался там, где нужно. Это не был выдающийся прекрасный перехват. Я оказался в нужное время в нужном месте. Но это было хорошо для меня, так как возможно они продали бы меня в межсезонье, если бы нападение «Далласа» поймало тачдаун, поскольку я был ответственен за ту зону и был ближайшим игроком к мячу, — рассказывает Браун.

Отчисление из команды не было какой-то необычной реакцией для Винса Ломбарди.

— Он мотивировал нас и заставлял нас выкладываться на все сто в каждой игре. Он исправлял наши ошибки, работал с нами, но если мы не делали то, что он хотел от нас, он говорил: «Самолёты, поезда и автобусы отправляются отсюда каждый день, и каждый из вас может оказаться на одном из них», — так описывает Браун свою работу в команде великого тренера.

Спустя две недели после перехвата Брауна «Пэкерс» побеждают «Чифс» в первом в истории Суперболуе 35-10. В следующем сезоне «Грин-Бэй» закончил сезон с балансом 9-4-1, выйдя в Супербоул во второй раз подряд. В дивизионном раунде плей-офф подопечные Ломбарди обыграли «Рэмс» 28-7, а на счету Тома Брауна был перехват. В игре за титул чемпиона конференции «Пэкерс» вновь обыграли «Каубойс», и это был тот самый матч, который вошёл в историю под названием Ice Bowl.

«Пэкерс» выиграли и второй Супербоул, и это был третий титул подряд для Тома Брауна в качестве футбольного игрока. Он провёл ещё один сезон при Филе Бенгстоне, а затем был обменян в «Вашингтон», где вновь встретился со своим футбольным крёстным отцом Винсом Ломбарди. Незалеченная травма плеча вынудила его пропустить большую часть сезона 1969 года, что, вместе со смертью Ломбарди в 1970 году, привело его к решению закончить активную спортивную карьеру.

За эти 45 лет, минувшие со дня его последней игры в качестве профессионала, Браун пробовал себя на нескольких работах в нескольких отраслях, но главной его страстью оставалась некоммерческая бейсбольная лига, которая носила его имя. Неплохое продолжение жизни бывшей футбольной звезды, чьё начало карьеры было похоже на переливы алмазов.

— Винс Ломбарди, по крайней мере, раз в год говорил своим игрокам: «Вы не можете играть в футбол всю жизнь, поэтому найдите свою нишу». Но я спросил себя: «Ниша? Чёрт возьми, что это такое? Но после того как моя карьера закончилась, я подумал, чем именно я буду заниматься теперь?». И тогда я вспомнил об этих словах Ломбарди, — говорит Том Браун о своей собственной бейсбольной лиге.

Когда ему исполнилось 74 года, он окончательно отошёл от дел, изменив за более чем сорок лет около трёх с половиной тысяч жизней, но о том, что он сделал на поле и вне его, никогда не забудут.

— Вы принимаете решения и затем живёте с этим. Думаю, я принимал хорошие решения в том, что касается видов спорта. Я сделал «хоум-ран» в главной бейсбольной лиге и выиграл Супербоул в НФЛ, поэтому могу сказать, что я прожил действительно неплохую жизнь, — делится он.