— До прихода в команду я уже прекрасно представляла, что что такое американский футбол — на визуальном уровне. Иными словами, я знала, что это не регби. (Кстати, нет ничего удивительного, что в нашей стране часто путают эти два вида — это вполне простительно для людей, которые страшно далеки как от футбола, так и от регби; я к этому отношусь со снисхождением.)

Мне было девятнадцать, когда я совершенно случайно наткнулась на объявление о наборе в женскую команду. На объявление, которое разделило мою жизнь на «до» и «после». «До» были самые разные увлечения: музыка, история, политология — ну и, конечно, социальная психология, которая была моей основной специальностью в университете.

«После»… До сих пор, вспоминая своё первое впечатление, я смеюсь до слёз. Я была уверена, что команда собрана давным-давно, что, придя на тренировку, я встречу там крепких спортивных девчонок, которые непременно устроят мне какое-нибудь испытание. И что испытание это я непременно провалю, потому что никаким спортом я до этого серьёзно не занималась.

Вместо всего этого я увидела мальчишек лет 14–17, которые были раза в два меньше меня. И ни одной девушки. Заметив мою растерянность, тренер сказал, что набор в женскую команду только-только открыли, и я первая, кто пришёл.

Я подключилась к рекрутингу, стала зазывать в футбол всех подружек и знакомых. Через месяц нас уже было десятеро. Тренер оценил мой порыв и попросил по-серьёзному взять дело в свои руки. Так я стала руководителей команды — и с этого-то момента и началось моё «после».

У меня совершенно поменялся образ жизни. Поменялись ориентиры и цели. Даже научные интересы сместились с некогда любимой социальной психологии в сторону психологии спорта — это уже было необходимостью, ведь стоять во главе женского коллектива не так-то просто!

Конечно, хотелось сразу играть в экипировке, но в то время ближайшая к нам женская команда находилась в Санкт-Петербурге. Мы же были, по сути дворовой командой, но тренировались 2–3 раза в неделю — пусть и не бесплатных общедоступных полях, без раздевалок, без душевых… Через это, наверное, прошли многие наши футболисты.

Экипировки на всех не хватало, поэтому форму выдавали только линейным, чтобы они могли потолкаться в полный контакт, а лёгкие позиции отрабатывали технику в лайт-режиме. Я сама благодаря своим физическим данным была линейной и до поры тренировалась с парнями — девчонки в линию пришли позже.

Примерно через полгода узнали, что в Санкт-Петербурге планируется женский турнир по «флагу». Мы оставили на время экипировку, обзавелись флагами и начали готовиться. Однако встретиться с «Валькириями» и «Львицами» нам не довелось — на то было много причин — но это и был наш переломный момент.

Мы осознали, что с «дворовым» футболом пора завязывать, и присоединились к Пермской федерации американского футбола. Мне — как и некоторым девчонкам — казалось, что работа под руководством опытного тренера пойдёт на пользу всем, однако ужесточение дисциплины привело к тому, что кто-то стал уходить из команды. Им был больше по душе старый тренировочный процесс. Наверное, так работает в футболе естественный отбор.

Пошёл уже шестой год, как я пришла в футбол. За это время случалось всякое. Бывало тяжело, бывало, что опускались руки… Но всякий раз я говорила себе, что бросить футбол — после стольких лет, после всех вложенных сил — да разве это в принципе возможно?! Нет! Есть только три причины завязать: смерть, серьёзная травма… ну и беременность. Впрочем, «беременна — это временно»: знаете, сколько молодых мам у нас в России играет?

Я хочу, чтоб женский футбол в нашей стране жил и развивался. Я хочу, чтобы в сборной России было как можно больше наших уральских девчонок. Девчонок, ради которых я каждую тренировку надеваю каркас и бьюсь бок о бок.

Нет ничего прекраснее этого.