Ли Стейнберг – олицетворение понятия «суперагент», человек, который представлял интересы таких суперзвезд НФЛ как Стив Янг и Бен Ротлисбергер – возвращается в большой футбол после ухода в тень, связанного с личными, в том числе финансовыми проблемами. Теперь он выступает в качестве агента молодого квотербека, который может стать сенсацией драфта-2016.

Накануне Супербоула в одном из фешенебельных зданий в центральной части Сан-Франциско сотни гостей, в том числе политики, топ-менеджеры и спортивные функционеры, собрались в качестве участников ежегодного благотворительного мероприятия, известного как Супербоул-вечеринка Ли Стейнберга. В ходе этого события сам агент, ставший прототипом знаменитого киногероя Джерри Магуайра, назвал лауреатов 29-й по счету Гуманитарной премии НФЛ. При этом один из новоиспеченных обладателей награды, недавно назначенный главный тренер «Кливленд Браунс» Хью Джексон, получил приз из рук Пакстона Линча – квотербека Университета Мемфис и одновременно клиента Стейнберга. Вполне возможно, что именно Линч будет выбран на драфте-2016 первым из всех квотербеков. «Полагаю, что его присутствие на сцене – не просто совпадение», – усмехнулся в микрофон один из партнеров Стейнберга.

Еще недавно в жизни Стейнберга был период, когда он не проводил вечеринки и не работал с клиентами вроде Линча. Некогда один из наиболее могущественных агентов НФЛ в 2010 году потерял свой бизнес и объявил о банкротстве, публично признав себя алкоголиком. Стейнберг не делал секрета из своего падения, включив его в сюжет автобиографической книги «Агент: моя 40-летняя карьера заключения сделок и изменений игры». Но теперь он снова в обойме. В первый день наступившего года суперагент напомнил о себе, подписав соглашение с Линчем, а уже на этой неделе он впервые за 10 лет станет полноправным участником «комбайна».

В телефонном разговоре с обозревателем Sports Illustrated Дженни Врентас Стейнберг рассказал о переменах в своей жизни – лично для себя, а также для бизнеса, в котором он проработал более четырех десятков лет.

Вопрос: начнем с Пакстона Линча. Как вам удалось заполучить такого клиента?

Стейнберг: в октябре 2014 года к нам в офис позвонил его отец, Дэвид Линч. В идеальном случае все тогда бы и произошло, но в жизни чаще всего бизнес работает по-другому. Он лишь собирал информацию. К тому моменту Пакстон только начинал свой второй сезон в студенческом футболе и не находился в центре постоянного внимания скаутов и журналистов. Мы просто поддерживали связь. И всегда есть момент, когда молодой квотербек достигает определенного уровня, так как его позиция на поле требует большого количества повторений и видения поля. В определенное время своей студенческой карьеры, когда управление нападением и чтение защиты сходятся воедино, разыгрывающий обретает потенциал франчайз-квотербека. Для него (здесь и далее речь идет о Линче – Прим. пер.) такой момент наступил прошлой весной, когда он стал на порядок лучше читать игру и делать передачи.

Photo: Joe Robbins/Getty Images

Мы продолжали поддерживать связь с его семьей – очень верующими людьми, которые ценят лояльность и хотят, чтобы сын стал примером для подражания, что полностью соответствует нашей концепции: использовать образ спортсмена высокого уровня, чтобы изменить мир. Что касается разговоров о франчайз-квотербеке, напомню (не для саморекламы), что моих клиентов 8 раз выбирали под общим первым номером и 60 раз – в первом раунде. Поэтому, если парень задумается о будущем, он может припомнить такие имена как Стив Бартковски (первый клиент Стейнберга – Прим. авт.), Трой Эйкман, Стив Янг, Уоррен Мун, Бен Ротлисбергер, Дрю Бледсо, Джейк Пламмер и Марк Брюнелл. Интересно, что отец Пакстона болел за «Стилерз», а для него самого кумиром детства был Корделл Стюарт – еще один наш клиент.

Я лично не был знаком с Пакстоном вплоть до короткой встречи прошлым летом. Затем у нас состоялся более продолжительный разговор по окончании сезона. Мы поняли, что это будет выгодное сотрудничество – иметь в качестве клиента своей скаутской службы молодого игрока, максимальным образом дать ему возможность раскрыть свой талант франчайз-квотербека, как мы это делаем на протяжении уже 42 лет. Следующий шаг – понимание того, что двигателем этого поезда является футбол. Это прекрасно, если у тебя есть выгодный послужной список, но в первый год приходится справляться с огромным давлением, а потолок зарплат означает, что молодых квотербеков бросают в бой еще до того, как они будут способны полноценно читать игру и приносить результат. Когда лицо твоего новичка находится на обложках журналов в качестве центра рекламной империи, это не так уж хорошо, поскольку ему еще предстоит доказать владельцу, генеральному менеджеру, тренерам и партнерам по команде, что он серьезно относится к футболу. Ключ к успеху – быть для него наставником на этом пути. На своей вечеринке в преддверии Супербоула ему удалось пообщаться с Троем Эйкманом, Уорреном Муном, Корделлом Стюартом и множеством других людей, которые могли бы дать совет по поводу того, как надо себя вести.

Вопрос: каковы ваши ожидания по поводу того, что Линч сможет показать во время «комбайна»?

Стейнберг: «комбайн» сейчас – это своего рода Супербоул для скаутов. В одном и том же месте одновременно находятся все, кто участвует в принятии решений, и если игрок верит в себя и свои способности, то почему бы их не показать? Для него это возможность лично встретиться с представителями команд. Это его шанс показать, что при своем двухметровом росте он быстр, атлетичен и способен, когда бежит, выглядеть гораздо меньше, чем на свои 2 метра. Он представляет собой новую модель квотербека, который управляет игрой из «конверта», как Кэм Ньютон и Бен Ротлисбергер, но также может выбежать из «конверта» и сделать точную передачу в движении. Это добавляет дополнительный компонент в игре. Он сможет наглядно продемонстрировать эти навыки как при соревновании в разных компонентах, так и при передачах.

Также я думаю, что Пакстон произведет положительное впечатление на представителей клубов. Он – прирожденный лидер, товарищи по команде его обожают. Он умен и быстро разгадывает намерения защиты. По сути дела, это будет его выпускной вечер. Учитывая, что он не играл в Матче всех звезд, будучи юниором, «комбайн» будет первой возможностью для НФЛ познакомиться с ним поближе.

Вопрос: в ходе вашего торжественного мероприятия вы выпустили Линча на сцену, чтобы он вручил одну из наград Хью Джексону. Это просто совпадение, или это было желание произвести хорошее впечатление на главного тренера команды, остро нуждающейся в квотербеке?

Стейнберг: наше мероприятие – это возможность для всех наших молодых игроков встретиться с владельцами, генеральными менеджерами, руководителями служб по персоналу и тренерами вне поля, без футбольной формы. Это отличный опыт по налаживанию связей – в большей степени неформальных, чем чисто футбольных. Для игроков, особенно для юниоров, кто в противном случае был бы лишен такой возможности вплоть до «комбайна», это прекрасная обстановка. Это одна из 50 целей нашего вечера. Он пообщался с Джеком Дель Рио, Хью Джексоном, Кевином Демоффом. Одна из причин, по которым мы пригласили сюда молодых ребят – это то, что для них это будет последняя возможность увидеть футбол снаружи. Думаю, это отличный опыт – взглянуть на большой бизнес, политику, рекламу, телевидение – все, что окружает профессиональный футбол, и получить представление о бизнесе, частью которого они становятся. Когда дело дойдет до раздачи автографов и интервью, выполнения других обязанностей, помимо самой игры, они будут лучше понимать, чего от них ждут.

Вопрос: подписав Линча, вы привлекли всеобщее внимание. Было ли заключение сделки с одним из лучших квотербеков предстоящего драфта тем моментом, когда Вы могли бы сказать: «Я вернулся»?

Стейнберг: послушайте, я никогда бы не стал тягаться с молодой версией самого себя. Сомневаюсь, что кто-нибудь когда-либо еще будет 8 раз представлять интересы первых номеров драфта. Сомневаюсь, что у кого-то получится поработать с 60 игроками, которых выберут в первом раунде. Сейчас в Зал славы включают нашего восьмого по счету представителя – Кевина Грина. Так что это не самоцель. Наша задача – найти небольшое количество квалифицированных спортсменов и попытаться изменить их жизнь, помочь им осуществить свои мечты. Было вполне естественно выбрать молодого квотербека, лицо команды, так как с таким типом игрока в лице Стива Бартковски я начал свое дело в 75-м. В моем собственном представлении «вернуться» означало шесть лет трезвой жизни, быть хорошим отцом моим детям. Остальное – лишь подарок судьбы.

Вопрос: сколько клиентов у вас сейчас, если сравнивать с пиком вашей карьеры?

Стейнберг: сейчас их восемь. Это пять будущих новичков, кроме них – Гарретт Гилберт, квотербек «Рейдерс»; Хари Ли, тайт-энд «Чикаго», и Тэйло Хайнике, третий квотербек «Миннесоты». Прошедший год стал для нас первым, когда мы набирали клиентов. Мы только начинаем работу. Наша организация появилась два года назад, и первый из них я провел в рекламных турне. Но я уверен, что мы сможем от этого оттолкнуться. Прошло уже 42 года (с момента, когда Стейнберг начал заниматься агентской деятельностью – прим. пер.), но я по прежнему чувствую свежесть и удовольствие. Отчасти радость от этой работы связана с тем, что каждый год ты начинаешь все заново с новой группой молодежи, у которой есть свежие ожидания и мечты. При этом быть агентом – это не просто представлять игроков. Это также означает сталкиваться с проблемами, такими как сотрясения мозга, использовать имидж спортсменов в борьбе с домашним насилием и угрозами, быть в первых рядах в борьбе с изменениями климата, быть вовлеченным в спортивное кино, как в случае с моим участием в проекте с Джерри Магуайром и фильме «Каждое воскресенье» (один из самых знаменитых художественных фильмов, посвященных американскому футболу – прим. пер.).

Ли Стейнберг в 1989 году. Фото Andy Hayt for Sports Illustrated

В современной агентской деятельности быть представителем – лишь один аспект, часть из большого множества. Когда мы находились в точке своего высшего подъема, а это было в 2000-2001 годах, нашими клиентами были 90 футболистов, и 80 из них участвовали в Пробоулах. Кроме того, у нас было 60 бейсболистов, боксеры, такие как Леннокс Льюис и Оскар Де Ла Хойя, а также 15 баскетболистов. Одновременно мы занимались множеством проектов. Например, «Спасите Гигантов» в 92-м году, чтобы помочь бейсбольному клубу из Сан-Франциско избежать переезда в Тампу. «Спасите Атлетикс» в 1994-м, чтобы сохранить эту команду в своем родном городе (речь идет о бейсбольной команде «Окленд Атлетикс» — прим. пер.). Менее успешный проект – «Спасите Рэмс» в 94-м. Такими были масштабы нашей деятельности. Опять-таки, в данный момент это не является нашей задачей. Скорее стремимся продолжать то, что я делал с 1975 года: внимательно выслушивать разговоры молодых людей об их заветных мечтах, устремлениях, заботах и страхах; делать все от меня зависящее, чтобы помочь им и подготовить их к жизни после спорта; помочь им стать примером для других и добиться максимально возможного успеха в спортивной карьере.

Вопрос: какова была самая нижняя точка того, через что вы прошли?

Стейнберг: думаю, это 2010 год, когда я наконец-то перестал отрицать факт существования своих проблем с алкоголем, решил прервать работу и сосредоточиться на трезвом образе жизни. В тот момент я находился во власти алкоголизма, и когда я оглянулся вокруг, то понял, как много крушений произошло в моей жизни – эмоциональной, финансовой, карьерной. Сама мысль о том, чтобы вернуться к тому состоянию, в котором я нахожусь сейчас, была слабой и туманной. Но это был вопрос пропорций. Меня воспитал отец, у которого было два основных жизненных принципа: первый – ценить отношения, особенно семейные, второй – сделать что-нибудь значимое, чтобы изменить мир в лучшую сторону и помочь людям, которые не могут помочь себе сами. И я не справился ни с одной из этих задач. Но я сел и подумал: эй, разве я – голодающий крестьянин из Дарфура (регион в Судане, где в начале 21-го века возник геноцид против чернокожего населения – прим. пер.)? Или я живу с фамилией Стейнберг в нацистской Германии? Я не страдаю раком, у меня вообще все хорошо со здоровьем, если не считать алкоголя. Так какие у меня оправдания?

Основные ценности всегда сохраняются. Я всегда поддерживал внутри себя определенный уровень оптимизма и стойкости. Тот период затуманил эти качества, но не уничтожил их. Я провел 30, даже 35 лет, пытаясь делать изменения к лучшему – как в мире в целом, так и в моей профессии. И хотя все это казалось нечетким и абстрактным, я не совершил никаких преступлений, я лишь занимался саморазрушением. Никто не может справиться с этим без постороннего участия. Я вступил в программу, состоящую из 12 этапов, вместе с другими людьми. Мне помогало множество людей, моя семья и такие парни как Трой Эйкман. Все они были рядом и никогда не сдавались. Временами я чувствовал себя Сизифом, персонажем из древнегреческих мифов, который безуспешно катит камень в гору. Однако всё получилось, и сейчас у меня счастливое время, волнующий мир новых возможностей.

Вопрос: какой была реакция других агентов на ваше возвращение? Слышали ли вы много негатива, предостерегающего от сотрудничества с вами?

Стейнберг (смеется):  я всегда находил печальным то обстоятельство, что агенты так отчаянно соревнуются друг против друга, хотя на самом деле у них много общих интересов. Учитывая тот факт, что игроков великое множество и клиентов хватит на всех, в этой профессии должен быть коллективизм. Для молодых агентов я всегда старался быть наставником. Мы открыли академии по всей стране: в Ньюпорт-Бич, Хьюстоне, Филадельфии, Чикаго и Сан-Франциско. Я не воспринимаю этих ребят как конкурентов. На мой взгляд, лучше, чтобы было как можно больше этичных, принципиальных молодых агентов, которые бы рассматривали свою работу как возможность сделать что-то хорошее для спортсменов и для мира в целом, а не просто заработать деньги. Для таких людей, надеюсь, я был и остаюсь полезным.

Стейнберг и Стив Янг в 1984-м. Photo: Mickey Pfleger/Sports Illustrated

В то же время это тяжелый бизнес, и я сомневаюсь, что, даже находясь под действием обезболивающего, один топ-агент скажет что-то хорошее про другого. Здесь, как на выборах в Республиканской партии, вместо того чтобы добиваться чего-то самому, стараются принижать других. Сами мы никогда так не работали. Тем не менее это – неотъемлемая часть бизнеса, и, будучи вовлеченным в него, я был к ней готов. Печально, например, что в преддверии нынешнего драфта люди сталкивают лбами Джареда Гоффа и Пакстона Линча. И знаете что? Джаред Гофф – отличный молодой квотербек. Кто сказал, что на драфте не может быть одновременно три или четыре будущих франчайз-квотербека? Моя гордость за Пакстона Линча не требует принижать другого квотербека. Они все способны добиться успеха. Так что вся эта ситуация выглядит глупо. Кроме того, на этом драфте, как и всегда, определенные команды влюбятся в определенных игроков. В каждой команде есть главный тренер, тренер квотербеков, генеральный директор, владелец, которым может понравиться чей-то стиль, и они подумают, что игрок хорошо впишется в команду. «Тампе» понравился Джеймис Уинстон. «Теннесси» не собирались, но в итоге полюбили Маркуса Мариоту. Так и выбирают игроков на драфте, и то же самое произойдет в этом году. Мы тут обсуждали Хью Джексона и тот факт, что владелец «Браунс» был на моем вечере. Но мы не собираемся лоббировать выбор определенной командой определенного игрока. Это должно быть их собственное решение.

Вопрос: вы на протяжении долгого времени ратовали за профилактику сотрясений мозга и боролись за безопасность игры. Какова сейчас ситуация в НФЛ в данной области, и что еще необходимо сделать?

Стейнберг: пока что о больших успехах говорить не приходится. Если взглянуть на статистику, вы увидите, что в последнем сезоне было на 58% больше сотрясений мозга, чем в предыдущем. И эта статистика учитывает лишь официально зафиксированные травмы, то есть верхушку айсберга. В действительности каждый раз, когда лайнмен защиты сталкивается с лайнменом нападения, что происходит в начале любого игрового эпизода, в результате случается мини-сотрясение. Лайнмен нападения может закончить профессиональную карьеру после 10 тысяч таких микротравм, ни одна из которых не была квалифицирована как сотрясение и о которых он даже не знал, но по совокупности они практически неизбежно ведут к ослаблению функции головного мозга. И если хотя бы 50% матерей будут это знать и скажут своим сыновьям, чтобы они выбирали любой вид спорта, кроме американского футбола, это не убьет НФЛ, но изменит его социологию и экономику. В результате люди, которые сейчас занимаются боксом и смешанными единоборствами, чтобы спастись от бедности, придут в футбол. Он становится спортом для гладиаторов.

Нам нужно настаивать на развитии защитного покрытия в шлемах, мы должны внедрять лучшие методы диагностики рядом с футбольным полем. Считаю, что мы должны всерьез задуматься над тем, с какого возраста детям можно заниматься футболом. Нужны биологически активные добавки и лекарства для борьбы с заболеваниями мозга. Вспомните, в чем тут разница: как известно, из-за разбитых суставов спортсмен, имеющий за плечами длинную карьеру в футболе, может в возрасте 40 лет испытывать боли, даже когда берет на руки собственного ребенка. Но совсем другое дело, когда он даже не может узнать этого ребенка. Мы говорим о мозге, центре сознания, памяти, основной функции мозга и о том, что значит быть человеком. Поэтому травмы мозга – особенные. Я не стремлюсь к тому, чтобы набить по максимуму банковские счета спортсменов, которые закончат свою жизнь, страдая расстройством памяти.

Мы никогда не сможем сделать этот вид спорта полностью безопасным, но в наших силах улучшить ситуацию. Сейчас мы можем использовать для этого новые технологии, есть возможность устроить своего рода Оклахомский земельный прорыв (событие из истории США 1889 года, когда гражданам было разрешено занимать бесхозные земли на тогдашней территории штата Оклахома по принципу «кто первым успеет» – прим. пер.), устроить соревнования на лучшее решение. Как только вы открываете двери для инженерии, технологий, медицины и тому подобного, такое решение обязательно будет найдено. Речь идет не о том, чтобы сделать игру абсолютно безвредной для здоровья. Но представьте себе, будто в 1994 году мы вместе с ведущими специалистами в области неврологии, изготовителями шлемов и прочими деятелями садимся, издаем и рассылаем в каждый клуб и офис лиги бумагу, где говорится об обязательном присутствии неврологов на матчах, регламентированной процедуре восстановления после сотрясений мозга и множестве других аспектов. И ничего не слышим в ответ. Как только мы заостряем внимание на этой проблеме, то вынуждены углубляться в неё. Я аплодирую всем, кто выходит на поле. У меня нет личных интересов в этом вопросе, хочу лишь сказать огромное спасибо каждому неврологу, всем, кто что-то делает. В этой проблеме нет положительных сторон. Игроки отказываются её признавать. Если абстрагироваться от факта, что я несу ответственность за игрока в качестве его доверенного лица, то мне легче не замечать эту проблему и пустить все на самотек.

Вопрос: вы открыты в том, что касается вашей собственной борьбы с алкоголизмом. Что бы вы посоветовали другим, таким как Джонни Мэнзел, который год назад прошел курс реабилитации, но по-прежнему мучается с множеством проблем, включая зависимость?

Стейнберг: причина, по которой я публично говорил о собственных трудностях с алкоголем – это желание помочь другим. Стремление сделать так, чтобы кто-то страдающий, запутавшийся, растерянный осознал, что помощь есть. Самое трудное в борьбе с этим явлением – это отрицание. Эта болезнь внушает вам, будто вы здоровы. По поводу Мэнзела в открытых источниках не сообщалось, от чего он лечился, поэтому последнее, чего мне хотелось бы – это ставить ему долгосрочный диагноз. Но если у него действительно была какая-то зависимость, то главное, о чем следует позаботиться – это спасти его жизнь. Эту задачу ему нужно поставить на первое место. Он по-прежнему молод, и если он справится с зависимостью (при условии, что она действительно существует), то сможет вернуться и иметь длинную карьеру. Но у него её никогда не будет, если он ничего не сделает. Любой, у кого есть подобный синдром, будет попадать в инциденты с неправильным поведением в публичных местах, нарушениями закона и так далее. Такие ситуации – неотъемлемая часть зависимости. Пока ты не справишься с корнем проблемы, все остальное ничего не изменит. Я имею в виду – разговоры о том, какая команда ему лучше подходит и тому подобное. Я только что видел выступление Райана Лифа, который в определенном смысле является самым большим разочарованием в моей карьере (речь идет о бывшем квотербеке «Сан-Диего», «Тампы» и «Далласа», который из-за проблем личного характера не добился успехов в НФЛ и закончил карьеру после четырех сезонов – прим. пер.). Но Райан сейчас работает в реабилитационном центре и помогает людям. Он выглядит здоровым.

Если какая-то команда обратит внимание на Джонни Мэнзела, то ей надо будет знать, все ли у него в порядке с поведением в повседневной жизни и моральной устойчивостью, и лишь потом думать о чисто футбольных нюансах. Потому что если с поведением будет все в порядке, кто-то обязательно даст ему второй шанс. Нельзя выбрасывать молодых людей на свалку истории только из-за того, что они наделали ошибок в 20-летнем возрасте. Мы в футболе так не делаем. История полна примеров того, как люди, которые испытывали трудности в молодые годы, возвращались и приносили пользу. Речь идет не о данном случае, я говорю в общем. Не хотелось бы никого обижать, но примеры действительно существуют.

Вопрос: давайте закончим наш разговор следующим вопросом: сколько раз в день о вас говорят как о Джерри Магуайре?

Стейнберг: забавно, что прошло уже 20 лет (с момента премьеры фильма «Джерри Магуайр» – прим. пер.), но по-прежнему нет ни одного дня, чтобы ко мне не подбежал или не подошел кто-нибудь, чтобы сказать эти слова («Покажите мне деньги!» — знаменитая цитата из фильма – прим. авт.), будто я каждый раз слышу их впервые. Кэмерон Кроу (режиссер фильма — прим. пер.) неотступно следил за мной полтора года: во время драфта-1993, на пресс-конференции Билла Парселлса, в день скаутинга, во время матчей, встреч с представителями лиги, Супербоул-пати. Я рассказывал ему истории, множество историй. Я взял с собой на Супербоул в Финикс Кубу Гудинга-младшего (исполнителя одной из главных ролей — прим. пер.) и сделал так, чтобы он почувствовал себя ресивером. Ему пришлось пообщаться с Десмондом Ховардом и Амани Тумером (известные в прошлом игроки – прим. пер.), чтобы почувствовать себя клиентом, вжиться в роль. Мне даже пришлось показать исполнителю роли квотербека, Джерри О’Коннеллу, как правильно бросать мяч. Это был интересный опыт.

Кадр из фильма «Джерри Магуайр»

Вопрос: а на самом деле вы говорили когда-нибудь «Покажите мне деньги?»

Стейнберг: дело было в 1993 году, на встрече с представителями лиги. Там присутствовали несколько игроков, которые были освобождены из своей команды и стали свободными агентами. Одним из них был Реджи Уайт, другим — верзила Тим Макдональд, который до этого играл на позиции сейфти в «Кардиналс». Я познакомил их с представителями нескольких команд, чтобы заинтересовать их в подписании контрактов. Однажды Кэмерон (Кроу) зашел в номер отеля к Тиму в тот момент, когда у него по телевизору шла одна из серий «Финансовых сводок» (“Moneyline” — сериал, который шел на американском телевидении в начале 90-х – прим. пер.). Кэмерон спросил Тима: зачем ты здесь? Тим сделал жест в сторону телевизора и начал объяснять: «Пытаюсь попасть в команду, которая проявит ко мне уважение; пытаюсь попасть в команду с победными показателями; пытаюсь попасть в команду поближе к Калифорнии; в команду, которая…». И тогда Кэмерон продолжил фразу, записав: «… покажет мне деньги».

Джерри Магуайр — это не моя биография, это персонаж, придуманный Кэмероном Кроу. При этом в него вложено множество историй, которые я рассказал. Подумайте только: этому фильму уже 20 лет, нынешнее поколение задает вопрос: «Кто воевал в Гражданской войне?», но я был в 60 разных колледжах или около того, и все они смотрели «Джерри Магуайра». Авторские гонорары – это прекрасно, и они продолжают поступать, так как фильм по-прежнему постоянно крутят на коммерческих каналах. Он остается одним из самых популярных в истории. Он изменил мою жизнь.