«Лучшие времена»

Был далёкий 94-й год.

Я тогда поступил в университет и летом перед учёбой не знал, чем себя занять. По случайности мне в руки попался какой-то модный журнал, и там была футболка: эмблема «Лос-Анджелес Рэйдерс» и два игрока, Бо Джексон и ещё кто-то — в захвате. Я ткнул пальцем: вот! я хочу в это играть! А мне все вокруг начали говорить, что ничего не получится, что да ты что, да у нас такого нету, это же в Америке, а где Америка и где Кишинёв (а я тогда ещё жил в Кишинёве).

В это же примерно время по телевизору показали фильм «Лучшие времена» с Робином Уильямсом и Куртом Расселом. По сюжету, они переигрывают игру, которую проиграли 20 лет назад, ещё школьниками — и там говорится в том духе, что если ты не можешь забыть, как ты что-то проиграл, так возьми и переиграй. Сделай, то есть, что-нибудь сам. Я всё понял и решил делать сам. Пошёл в «Спорттовары», купил регбийный мяч, во дворе набрал ватагу таких же «гулящих» ребят, и, не зная толком про футбол вообще ничего, мы начали этот мяч друг другу перекидывать.

А потом мне абсолютно случайно попалась в руки книжка по правилам — даже не по правилам, а что-то вроде «Что среднестатистический американец должен знать о футболе». Со схемами, диаграммами поля, толкованиями разного рода моментов. Мне эту книгу дали буквально на один день, и я потратил немалые по тем временам деньги, чтобы сделать ксерокопии, а на что денег не хватило, переписал от руки. (Этот блокнот со всеми записями у меня сохранился до сих пор.)

Немецкий канал DSF показывал игры НФЛ-Европа. Великолепно! Брали видеомагнитофон — а видеомагнитофоны ещё были не у каждого — но у кого был — мы тут же садились, записывали игры и смотрели, абсолютно не понимая, что там происходит. Но потихоньку, помаленьку стали въезжать.

Хочется играть! А как играть? Формы нет, денег нет — ничего нет! Договорились с местными регбистами, устроили серию игр. Наряжались в шапки зимние, чтобы голову не разбить, нашивали себе войлок под толстые фуфайки, вставляли волейбольные «колени» — и вот в такой форме играли. Была у нас серия из шести игр. Пять из них мы выиграли.

Ну и после этого всё как-то само собой завершилось — поиски формы эти, финансирования — потому что «ревущие девяностые», никому это не надо было в уездном городе.

Плюс и страна аграрная.

Кишинёвский варвар

В 1998 году я провёл три месяца в США. Была тогда у них такая программа по изучению иностранными тренерами американского опыта с последующим применением его на местах. Моё резюме привлекло чьё-то внимание, понравилось; я прошёл первый этап, второй этап — и из вот числа сотни претендентов выбрали 10 счастливцев, которые поехали в разные места США. Я попал в Огайо Стейт, и почти всё время там я проводил с футбольной командой. Это, конечно, непередаваемое ощущение — то, что я увидел, находясь там внутри, везде, во всём — после этого мозг уже поменялся полностью в плане футбола. Я уже понимал, как нужно планировать тренировки, как нужно изучать противника, как подбирать персонал, куда, кого, на какую позицию — это очень большое влияние на меня оказало.

Вернулся в Кишинёв. Через некоторое время — это уже в 2000 году — у меня получилось заработать немного денег, и я купил первые 25 комплектов формы. Снова собрал команду под своим началом в качестве главного тренера — и в ней же я играл квотербеком под своим любимым тринадцатым номером. Начали мы с флаг-футбола, постепенно перешли к тренировкам в полный контакт. В какой-то момент решили, что пора бы нам с кем-нибудь сыграть. И так уж получилось, что единственными, кто оказался в тот момент на связи в интернете, были «Донецкие Скифы», и я с Олегом Шутовым я по телефону договорился о встрече.

Мы тогда не очень знали, кто такие «Донецкие Скифы».

И вот нас 19 человек: сели в автобус и приехали в славный город Донецк. А Донецк, как нам потом говорили, от наглости этих самых молдаван обалдел просто: как это? кто это бросил вызов «Донецким Скифам»? А когда они увидели, что нас ещё и 19 человек… В общем, их была полная бровка. Против нас играли их юношеские команды, их первый состав, их второй состав, играли «Молотобойцы» и кто-то там ещё. А нас 19 человек.

Игра была, конечно, великолепная.

Первая в истории футбола того времени.

Для нас.

108–0.

Даже видео у меня где-то сохранилось.

После Донецка мы уже образовали свою федерацию, и нам от Шутова, который в то время в ЕФАФ представлял Восточную Европу, последовало приглашение на отборочную игру в Лигу чемпионов, Евробоул. Мы должны были играть против «Киевских Славян», за которых в те годы играл Александр Нартов (квотербек «Москоу Юнайтед» в сезоне-2015 — Прим. ред.).

Киев, 2001 год, ноябрь, Холодно. Понятно, что наша молодая команда не могла ничего серьёзного противопоставить «Славянам», которые были неоднократными призёрами чемпионата Украины, много их игроков играло за сборную. С нами связался Владимир Бжезинский, возглавлявший тогда команду «Киевские Бомбардиры» (сейчас он президент киевского клуба «Бандиты») и предложил, чтобы 11 его игроков усилило наш состав.

Так мы и сыграли. Раскатали нас — более-менее, 58–0. Может быть, было бы больше, если б не мешала погода и у нас не было легионеров. Можно сказать, первый опыт мой с легионерами тогда случился.

А на будущий год мы уже заключили соглашение с федерацией Украины об играх в их чемпионате. Первая игра домашняя у нас была против «Ужгородских Лесорубов». Мы проиграли им дома 12–14, хотя первую половину вели со счётом 12–6, что очень удивило самих «Лесорубов» — они были бронзовые призёры 2001 года. Вторую игру — уже на выезде — мы выиграли у «Винницких Волков», потом — снова на выезде — мы опять играли против «Лесорубов»…

Ту игру можно было бы назвать mud bowl. В Ужгороде климат устроен примерно так: всю первую половину дня идёт дождь, как в Англии, зато всю вторую половину дня у них солнце. А тут прошёл такой дождь, что даже разметку всю смыло, и им пришлось заново по грязи наводить линии. Натуральный газон, в траве на глубину сантиметров около пяти стояла вода с жижей. Поэтому, когда падал игрок и его сверху накрывали, то очень быстро старались разгребать, чтобы он не захлебнулся, потому что входил полностью в эту жижу. И вот этот mud bowl мы выиграли со счётом 9–6 и попали в полуфинал.

Там мы проиграли со счётом то ли 37–8, то ли 37–6 тем же самым «Киевским Славянам». Но первую половину «Славяне» вели всего лишь 8–0 — не могли переломить нашу оборону и ушли в отрыв на последних минутах. Великолепная у них была связка: квотербек Нартов — принимающий Губарев, 88 номер.

Дальше была целая серия различных игр. Мы выиграли «бронзу» 2002 года, на следующий год снова потерпели сокрушительное поражение, уже участвуя в Еврокубке — поражение от «Донецких Скифов», но на этот раз уже не всухую: счёт был 114–6. Мы занесли тачдаун в конце игры, причём занесли тем же самым макаром, который даже Василий Евгеньевич Добряков на «Русском боле» разбирал, удостоил, так сказать, этот наш трик-плей. И вот этим трик-плеем мы занесли мяч не кому-нибудь, а «Донецким Скифам».

Это схема, которую мы играем уже с 2001 года.

«Красные Соколы»

После этого у нас были ещё разные игры, но в конце «нулевых» — в силу обстоятельств, скажем так, политического склада (больше того: в Молдавии начались беспорядки), да и родители мои давно уже вернулись в Россию — я переехал в Москву.

Тут у меня случился короткий роман с «Чёрным Штормом», с которым у меня к тому времени давно уже были налажены контакты. Длилось всё это недолго, несколько месяцев. Единственная игра за них, которую я отработал координатором нападения, была на выезде против «Киев Джетс», и эту игру мы выиграли. Но вот дальше как-то у нас не сложилось… «Чёрный Шторм» — это команда такая, скажем так… там уже все люди там вместе как-то прикипели, а я привык больше создавать с нуля и выстраивать под себя людей. В общем, не сошлись мы характерами — но ничего, никто от этого не пострадал, у «Шторма» прекрасная позиция и в футболе, и идея как таковая.

И вот потом уже были «Красные Соколы».

Наверное, об этом надо сказать, потому что сейчас очень много слухов и домыслов вокруг этого всего… В общем, идея была моя, к её реализации я привлёк, как бы это сказать, не совсем того человека. Был такой — многим, наверное, известный — Илья Фокин, он стал президентом клуба и взял всю организацию на себя.

Пять лет уже прошло, а я всё помню, как сейчас. И ведь всё равно, все будут говорить, мол, Малышев всё поворачивает так, будто виноват во всём Фокин, хотя чего тут таить, это и в самом деле так было. Вызывал «импорт», находился с ним на связи — я, а договаривался о том, что они приедут и им будут платить — это уже Фокин.

Фокин обещал им денег. Фокин денег им не дал.

Вернее, получили деньги в итоге только двое: Джо Смолл и Люк Зетазет. Жили все эти легионеры кто где: Джо поселился у Пронина, Люка с Дагом Фрайером приютил я, у Чупринова жил Алан Бариентес, кажется — в общем, всех как-то по игрокам распихали. Кормили их тоже за свой счёт, потому что у них вообще ничего не было, кроме обещаний Фокина. Он всю команду тогда «обул», не только меня — но зато как-то выплыл из этой ситуации, так что сам оказался на коне, а вся грязь полилась на меня. Ну да ничего, я пережил.

А начинали «Соколы» с нуля, брали всех, даже буквально с улицы народ. Первая тренировка у нас состоялась в начале августа, то ли первого, то ли второго — на ней было 8 человек. Кто-то, кто не прижился в «Шторме», чувствовал, что он там в «Шторме» бэкапом постоянным, кто-то, кто вообще в первый раз услышал от знакомого баскетболиста, мол, пойдём играть в футбол — пришли вот. Через неделю или через две нас было уже около сорока — это были уже игроки из молодёжки «Мустангов» и «Волков», молодые парни, 18–19 лет, тот же Дмитрий Чупринов, Терехов Евгений, Кирилл Демидов. Из «Шторма» нас серьёзный десант усилил: Умняшов, Трубочкин, Маркин Константин, Кочанов Александр — то есть, вот эта вот группа, она дополнила «Соколов» и тех людей, которые собрались с улицы.

Начали мы с поражения от «Патриотов», 72–0. Но потом стали подтягиваться по игре: поехали в Питер, играли там против «Невских Львов». Даг Фрайер — у него прекрасные были тачдауны, даже есть на видео — мы выиграли у «Львов», и потом, уже дома — 19–16, кажется — победили «Грифонов». И за первое–второе боролись с «Патриотами». Не помню, какое это было октября: 2010 год, поле стадиона РУДН, натуральный газон, очень влажный, грязный, счёт — 36, по-моему, 0…

Ну и что, прекрасная была игра. Остались у меня, конечно, претензии по поводу судейства, когда нас отодвигали назад-назад-назад-назад, а всё-таки Смолл занёс тогда мяч, был тачдаун — ну да ладно, это уже история.

«Брюинс». Начало

После этого у «Соколов» как у клуба было два пути: или мы расходимся все в разные стороны, по разным командам разбегаемся, или мы продолжаем дальше. Как раз в то время были созданы эти видеофайлы, промо-ролики «соколовские» — делал друг Алексея Пронина. Это видео произвело эффект разорвавшейся бомбы, к нам потянулось очень много народу.

На очередной тренировке, где-то в январе, мы насчитали 89 человек. То есть, у нас просто не было места в зале, куда можно было хотя бы прислониться — нас было восемьдесят девять человек. И вот тогда, когда я увидел, что такое число людей пришло тренироваться, после всех этих скандалов с импортом — я решил, что что нельзя просто глядя в глаза ребятам сказать: «Вы все свободны. Уходите», — нет. И мы общим собранием решили, что нам с Фокиным не по пути, что он всё больше и больше тащил нас в пропасть, и мы должны начать с чистого листа.

И после этого, выбрав название «Брюинс», «Мишки», мы объявили о том, что мы будем отдельной командой, и ничего общего ни с Фокиным, ни с историей «Красных Соколов» — кроме того, что там всего лишь несколько человек вышло оттуда — ничего иметь не будем.

Стали тренироваться, готовились к товарищеским играм — мы хотели первый год провести только в товарищеских играх — и тут поступило предложение от Андрея Пиксаева об объединении «Спартанцев» и «Брюинс» в один коллектив под именем «Спартанцы» для участия в чемпионате России. Мы объединились, сыграли все свои матчи в группе «Москва». Все проиграли.

Скажу так, что из тех 89, которые были с нами тогда в январе, на последнюю игру с «Патриотами» у нас вышло 23 человека в основном составе, и двое просто надели форму, чтобы по регламенту нас было ровно 25. То есть, вот так: из тех 89 игроков «Брюинс» нас осталось, наверное, 16 в составе команды (остальные из тех 23 были уже «Спартанцы»). Было много поломанных, многие испугались — были такие, кто так сильно испугался нагрузки психологической со стороны игроков «Чёрного Шторма», что они тут же подались в другие команды — а некоторые честно до конца отыграли, после чего перешли в другие клубы, но до конца, до последней игры были с нами, ничего не боялись.

А потом — уже как «Брюинс» — мы поехали играть на «Кубок Витовта». В том же году, возвращаясь с финала чемпионата Украины, погиб Игорь Жуковский, президент Белорусской федерации, с которым у меня была договорённость, что «Брюинс» приедут играть. И вот, после того как он погиб, мне позвонил Вадим Сикорский и спросил, сохранилось ли у нас желание участвовать в этом кубке. Я сказал, что, раз я обещал Игорю, что мы обязательно приедем, мы приедем.

Первую игру мы проиграли, по-моему, 26–0, «Литвинам». На следующий день мы играли с Нижним Новгородом, «Рэйдерс 52». Тоже проиграли: то ли 26–19, то ли 30–19. А Нижний оттуда уехал обладателем этого кубка.

Звезда и смерть Восточной лиги

Наступил 2012 год. Нам стало понятно, что повторить историю годичной давности, когда нас сначала много, а потом мы играем в чемпионате России, и от нас начинают люди уходить, потому что их бьют и потому что никто не хочет проигрывать 100–0 — в общем, мы такого повторения не хотели бы.

И вот тогда Андрей Пиксаев предложил: давайте организуем второй дивизион. Там было какое-то ежегодное собрание ФАФР, и он эту идею продвигал, но его никто тогда не поддержал — нам, сказали, этого не надо, играйте, мол, с «Патриотами», проигрывайте им 100–0, а то вообще никогда не научитесь играть.

Пиксаев тогда говорит (уже мне): раз такое дело, давай сделаем что-нибудь своё, турнир какой-нибудь межрегиональный, в котором могли бы участвовать все молодые команды. Обратились с предложением к «Литвинам». Они спросили: «К нам будут приезжать?» — потому что по условиям чемпионата Украины команды, участвующие в чемпионате «извне» — то есть, белорусские команды, «Зубры» и «Литвины» — обязаны были приезжать на все свои игры только на Украину, украинские команды на выезд в Белоруссию не ездили. И когда Саша Куксо спросил меня: «Вы будете приезжать к нам на выезд?» — я сказал: «Конечно, будем». «Всё, мы с вами», — такое вот у нас было джентльменское соглашение. Пермь собиралась было к нам присоединиться, «Стальные Тигры», и «Буревестники» из Самары. И ещё «Серебряные Пули», Silver Bullets.

Ну, мы помним, тогда первый блин вышел комом, не было такого множества игр, как хотелось бы… Но мы в итоге прошли в финал и встречались там с «Литвинами», которым проиграли ранее на групповом этапе. Игра прошла замечательно, много зрителей было, и мы одержали трудную, но волевую победу, хотя «Литвины», конечно же, были именно фаворитами этого матча. Разрыв был меньше одного владения: 30–27.

И на следующий год к нам дозаявились «Минские Зубры», «Подольский Витязь» и «Киевские Витязи»; шесть команд стало. Провели более-менее сносный сезон — все игры, ни одного отказа, даже киевляне, у которых были какие-то сложности с составом, доиграли до конца. В финале встретились «Зубры» с «Литвинами», минское дерби такое. «Зубры» победили тогда.

В 2014 году уже стало поинтереснее: все те же самые товарищи, все те же самые клубы (кроме Киева) — но подросли заметно по игре; и тогда уже в финале встретились «Литвины» и «Брюинс». Минчане одержали долгожданную победу.

А вот в 2015 году что-то пошло не так с самого начала. Выиграв предсезонку против «Грифонов», мы сначала потерпели поражение от «Зубров» на выезде, потом проиграли дома Воронежу («Могучие Утки» заявились к нам, а два клуба, «Спартанцы» и «Витязь», перешли в чемпионат России, где дошли до полуфинала, завоевали бронзовые медали — то есть, как бы школа дала о себе знать, два года не зря провели они, но это и обязательно, они стали более дисциплинированными как клубы, стали более обязательными, для проведения игр были более готовы — в общем, школа для подготовки к участию в чемпионате России прошла нормально). И потом у нас поражение дома — красивое, но обидное — от «Литвинов». А потом скандал этот, #брюинсгейт, насчёт того, попали мы в сборную или нет, в каких майках играть на играх — все это давно уже читали, не хочется перечислять.

Почему всё посыпалось? Как-то одно за другим. Сначала ушли «Утки». Ладно, мы пересмотрели формат чемпионата, осталось нас три команды — вроде бы, всё нормально.  Потом из ниоткуда началось вот это крючкотворство по поводу «а так ли завинчены бутсы, а такие ли шнуровки у вас, а в такой ли форме вы играете». Вроде бы, разрешили все вопросы — и тут на тебе: люди снимаются с соревнований, начинают писать статьи, интервью давать — какой-то плач Ярославны несётся из Минска по поводу того, какие мы все плохие и какие они все хорошие. Мы при этом вообще молчим.

Может быть, если бы смолчалось, стерпелось, сыгралось бы — может быть, что-то и пошло бы дальше. Но когда мы увидели такое вот отношение клуба к общей идее, то и у нас самих настроение развернулось в другую сторону.

К тому же у нас в этот момент три человека попали в расширенный список сборной — уже показатель! То есть, оценили работу… ну, Ступников — это понятно, это уже легенда футбола, а двое игроков — это те, кого мы воспитали. Соответственно, раз увидели нашу работу, значит, что-то правильное мы делаем. Многие игроки стали мне говорить: мы играем слишком мало игр, мы хотим играть больше, — что ж, пожалуйста. Где вы можете увидеть больше игр? Понятно где: смотришь же за трансляциями — и тебе дивизион «Волга», и тебе премьер-дивизион: «Что же, мы хотим так же. Много игр».

Для этого что нужно? Для этого нужен чемпионат России. Поэтому мы и сделали выбор в пользу ЧР, ну а ВЛАФ… Мы хотели бы, чтобы ВЛАФ, вот прям как она есть, полностью — перешла бы в чемпионат России. Чтобы он был открытый. Потому что было бы интересно нам играть, сохранить все старые связи… Ну а пока что только мы и представляли в Кубке России тот ВЛАФ, который самый первый был.

Получается, что когда-то мы были отдельно друг от друга, а теперь настала нам пора быть всем вместе.

Почему было такое противостояние между ВЛАФ и ФАФР? Не то чтобы мы оттянули у них команды — мы никого не оттягивали, мы оттянули, получается, себя и «Спартанцев». Хорошо, на следующий год оттянули «Витязь». Три клуба — тем более, Москва, самая футбольная часть страны. Здесь можно было бы сыграть тот же самый чемпионат группы «Центр», который состоял бы из тех же команд: «Витязь», «Шторм», «Патриоты», «Юнайтед», «Брюинс», «Спартанцы» — вот она, группа, и из неё выходили бы двое победителей дальше. Это примерно то же самое, о чём мы разговаривали и раньше с представителями ФАФР, что это было бы прекрасно, если бы мы пошли вот по такому пути. Но для этого… как бы это сказать — мы хотели расти, а не играть постоянно в одни и те же «шахматы с сильным противником». Нам очень хотелось бы, чтобы люди оставались у нас.

К нам в команду, например, только за этот август–сентябрь пришло 26 человек. Из этих двадцати шести человек на поле в следующем году выйдут максимум пятеро. Почему? Потому что остальные заленятся, не выдержат темпа, будут физически не готовы. А если при этом команда всё время будет крупно проигрывать, так они вообще подумают: а почему бы мне не пойти в другой клуб, где или условия получше, или они выигрывают, они сильные — например, в те же самые «Патриоты»? Или в «Шторм»: вон как у «Шторма» сейчас — опять легионеры, тренер классный — лучше мы поучимся у легионеров, чем здесь вот. Или: пойдём в «Юнайтед», там все молодые, там интересно. Ну, к примеру.

То есть, получилось так: мы с ВЛАФ влезли в чужое юридическое пространство. С одной стороны, это, может быть, плохо. С другой стороны, мы попробовали, у нас получилось — ну и хватит на этом. То есть: попробовали? — молодцы, вот мы вернулись, нам теперь и здесь тоже будет хорошо и интересно.

О легионерах и стратегии

На Кубке, конечно, очень хотели дойти до финала, и мы были очень к этому близки. Дойти до финала — а там видно будет, потому что пока у нас в футболе «импорт» решает всё.

Посмотрите на того же в Талиба Вайса: лучший в Европе ранинбек, да и вообще один из лучших игроков. Он по обе стороны мяча просто творит чудеса, по тем играм, что у нас прошли, было видно, что он даже не очень-то и напрягался. Если бы ему надо было натаскать ещё тачдаунов, он натаскал бы ещё. Или Ленни Грин — безумно жаль, что травмировался — он играл в NFL Europe за команду «Франкфурт Гэлакси». У него огромный послужной список, он играл потом и за «Саарланд Харикейнс», и — сейчас — за «Киль Балтик Харикейнс». Это игрок с очень большим опытом, с очень большими физическими возможностями — несмотря на то, что он выглядит очень худеньким. И это, конечно, очень большой вызов был бы для нас — встретиться именно с этим «Штормом», именно с иностранцами. Мы понимаем, что это очень сильная команда, к тому же тренер великолепный.

У нас самих, к сожалению, в этом году не получилось — мы хотели провести двухдневный тренировочный лагерь для лайнменов под руководством Кирка Хейдельберга — это мой хороший знакомый, он тренирует «Кёльн Крокодайлс», это одна из первых немецких команд исторически. Он американец, но проживает постоянно в Германии, и нам не смогли объяснить, как сделать для него российскую визу, хотя мы куда только ни обращались. А идея была в том, чтобы он для всех желающих лайнменов со всей России провёл этот лагерь вместе MVP чемпионата Швеции Бреттом Кёппом. Но — не получилось, не срослось. Кирк написал письмо, в котором он извиняется перед всеми, но мы постараемся на следующий год, идею о лагере для линейных мы не оставляем.

Второе. Если бы у нас были возможности, то мы бы привлекли легионеров. Ограничились бы тремя-четырьмя импортными игроками, которые могли бы действительно подтянуть команду по стратегии. Это квотербек, который отвечал бы нашей системе нападения, это дибек/принимающий, который может играть и там, и там, как те же самый Ленни Грин и Талиб Вайс, и обязательно линейный защиты и линейный нападения, которые учили бы линию, как правильно стоять, как играть, как реагировать — всем вот этим нюансам. Это те позиции, которые мы закрыли бы, будь у нас такая возможность. И обязательно — с условием, чтобы у них в контракт входила не только игра, но и корректировка, и тренировочный процесс — чтобы они могли помогать.

Третье — это юниоры. Мы думаем, что мы должны, просто обязаны создавать юниорские команды. По возрастам — там будет и флаг-футбол, и тэкл-футбол, кто постарше; но команды — это не только «для галочки» — нет, это будущее клуба. Это люди, которые перейдут впоследствии во взрослый коллектив. Может быть, не все свяжут свою жизнь с футболом, но кто-то останется. Они перейдут во взрослый коллектив, и у них уже будет какой-то опыт игр, тех же самых юниорских чемпионатов России… Скажем, тот же самый Чернолуцкий — это «Мустанги». В юниорских чемпионатах играл, за юниорскую сборную выступал, так ведь? И этот опыт он перенёс уже во взрослую команду.

И, соответственно, нам уже не нужно будет людей с улицы обучать основам игры. Они уже будут подготовлены. И когда ты подойдёшь к человеку и скажешь: «Зона curl», — и он уже будет знать, что это такое, ему не надо будет на бумажке рисовать, он просто возьмёт плейбук и будет его читать его без лишних вопросов. Всё это куётся именно с детства.

Вот это вот — тоже часть нашей стратегии, то, к чему мы стремимся и, надеюсь, уже зимой перейдём.

Ученики

Несколько моих учеников играли на неплохом уровне в Европе: Вадим Бондарь — в «Магдебург Мерсенэрис», Виталий Рундуника — в «Падова Сэйнтс», потом он переехал в Германию, но там уже не играл…

А Александр Чекир пробился, можно сказать, в высшую лигу: играл за Bruins в Университете Калифорнии в Лос-Анджелесе, у самого Джима Моры.

Он играл сначала за младший колледж в Санта-Монике, и скауты Bruins приезжали к нему на просмотр ещё в первый его год, но сказали, что могут взять его только после второго курса — есть правило в НСАА, что менять программу можно только со второго курса. И через год он попал УКЛА, отыграл за них целый сезон и на следующий должен был стать стартовым правым тэклом, но, к сожалению, в игре против Стэнфорда он получил очень тяжёлый нокаут на спецкомандах и потерял память на несколько дней. В результате, университет оставил ему футбольную стипендию, но запретил ему заниматься футболом. Он продолжал учиться, но на поле уже нельзя было его выпускать.

Малышев-тренер vs. Малышев-игрок

Тянет, конечно, иной раз надеть форму и выйти на поле. Моим номером всегда был 13, я всю карьеру игрока под ним отыграл. И вот, когда мы в «Брюинс» заказывали новый комплект формы, это был первый раз, чтобы я не заказал для себя джерси с любимым номером — считал, что уже завязал со спортом и играть больше не буду.

Но в товарищеской игре против Череповца нам не хватало линейных в защите — не все смогли поехать — и я решил, что выйду, помогу ребятам. Я, конечно, не бегаю, не тренируюсь, но в тренажёрный зал хожу регулярно — значит, что-то сделать смогу. Вышел, тряхнул стариной. Нормально получилось: у меня был заблокированный экстра-пойнт и один соло-тэкл — захватил игрока с мячом. Всё болело на следующий день, синяки были — всё как положено.

А потом и второй раз — это уже было на Кубке России в Петрозаводске против «Рэбелс». Я опять вышел на позиции ди-тэкла, но уже отыграл меньше, потому что моя задача — быть тренером, мне надо делать свою работу на бровке. А если я постоянно выхожу, то, вместо того чтобы координировать нападение, я только-только пытаюсь отдышаться, и вдруг нападение уходит, и я опять на поле — даже не успеваю им ничего сказать, подкорректировать их действия. Понятное дело, ради общего блага пришлось снять шлем и уже работать из командной зоны. Как результат — мы победили.

Может быть, это был правильный выбор, может быть, уже хватит бегать, пытаться что-то изображать в футболе. Как говорит Алексей Геец, прекратите играть в футболистов, играйте в футбол! Наверное, настало уже время, надо больше заниматься командой. Надо больше учиться, надо больше смотреть игр, надо больше стараться передать людям, какой-то опыт.

Но это было вынужденная мера, а не какой-то способ самореализоваться или показать класс. Просто не хватало людей, надо было помочь — вышел, помог, более-менее что-то сделал.

Главное — не помешал.

В статье использованы снимки Руслана Тохтиева и фотографии из личного архива Александра Малышева.