Примечание: материал был написан Монтгомери в августе, до старта сезона.

Аарон Роджерс может заставить футбольный мяч звучать.

Серьезно… Я слышал этот звук.

Впервые это произошло  во время тренировочного лагеря в мой первый год в лиге. Я был совсем неопытным, только из колледжа, а Аарон уже был Аароном: чемпион Супербоула, самый ценный игрок – вот это все. Я бежал маршрут слэнт и когда уже был в поле и готовился к приему, я услышал его. Звук такой… ву-у-уш. Так свистит игрушечный мяч с хвостом от ракеты из детского набора.

Я поднял свои руки так быстро, как только смог, и в этот самый момент мяч уже летел ко мне – вовремя и точно в цель. Точность Аарона определенно подходит силе его броска. И это было не похоже ни на один из пасов, что я ловил.

Я видел, как он проделывает это с другими парнями. Он проследит за тем, чтобы отдать несколько молниеносных передач тебе в начале тренировки, и он поймет, можно ли на тебя рассчитывать в случае таких коротких пасов. Я думаю, это его способ поприветствовать и дать тебе знать, что он ждет – он может отдать такой пас и ты всегда должен быть готов к нему. Это одна из многочисленных деталей, которые позволяют ему  задавать тон в команде.

И время от времени, если он отдает такой быстрый пас и ты его не ловишь, он будет стоять в бекфилде и смотреть на тебя как на ходячее разочарование.

Но, я думаю, он делает это и для веселья тоже. Принимать такие передачи это определенно испытание. Хотя теперь я перешел на позицию бегущего…

На самом деле, «переход» не совсем правильный термин.  Когда я думаю о «переходе», я думаю о движении от одного к другому. И в моем случае это бы означало то, что ресивер остался позади. Но все не совсем так. Я не прикован к позиции бегущего, ищущего проходы между тэклами. Я до сих пор могу играть как ресивер из позиции раннинбека и извлекать выгоду от игры с таким квотербеком как Аарон.

Так что я смотрю на это как на эволюцию…  правильное использование набора моих  умений.

Если бы  мне сказали на драфте в 2015-м, что я буду стартовым бегущим в «Пэкерс» через два года, я бы покрутил пальцем у виска. Но потом сказал бы: «Согласен».

Что такого в том, что я не играю на позиции, на которой меня драфтовали? Я просто пытаюсь внести свой вклад в общее дело, быть полезным любым возможным способом.

Я знал, что стать номером один  будет не просто, шансов было мало. Это был самый катастрофический сценарий. Я присоединился к корпусу бегущих и Эдди Лейси получил травму, затем Дон Джексон, затем Джеймс Старкс, и вот он я – катастрофический сценарий.

Выходи на поле, 88-й номер.

Многое изменилось с того тренировочного лагеря в прошлом году. Перед началом сезона я даже не был уверен в том, попаду ли я в основной состав команды или нет.

Это правда. Я помню, как приходил домой после тренировок и заставал жену за разбором каких-то коробок с вещами. Я с сарказмом говорил ей: «Не разбирай слишком много, я пока не уверен, сколько времени мы тут проведем».

Я только прошел через операцию на лодыжке. Пропустил все межсезонье и не практиковался всю первую неделю тренировочного лагеря. К тому же у нас было много талантливых ресиверов. Было с кем соревноваться. Но я выходил каждый день на поле и оставлял там все, что мог. Но к концу дня я чувствовал, что все еще сильно отстаю. Я  просто не знал что произойдет.

Меня почти не использовали в течение предсезонных игр и в первые несколько игр сезона.  С каждой неделей я все больше и больше сомневался в своем будущем в «Грин-Бэй».

Я чувствовал, как парни начали посмеиваться: «Что Тай делает? Ему разрешено быть бегущим?»

Как-то раз я проходил мимо Майка Маккарти в коридоре. Он остановил меня, поздоровался… и упомянул, что у него есть идея.

Тренеры размышляли и пришли к выводу, что могут использовать меня в разных ролях в бекфилде. В общем, они думали о том, чтобы заиграть меня на позиции бегущего, если я буду не против этого.

Я ответил ему: «Эй, если вы думали об этом, давайте так и сделаем. Начнем, а там посмотрим, что из этого выйдет».

Я старался сохранять профессиональную мину на лице, когда мы пожали руки и разошлись. Но внутри я праздновал. Я знал, что это отличная возможность для меня.

На следующей день мы тренировали вынос, и тренер позвал меня на позицию бегущего.

Я чувствовал, как парни начали посмеиваться: «Что Тай делает? Ему разрешено быть бегущим?» То есть, если я стою за квотербеком, это должно быть обманный розыгрыш или что-то подобное.

Затем, после ввода мяча, я получил вкладку и выносил мяч по широкой стороне. Я вошел в проход жестко. Нападение перегруппировалось и я снова стоял в бекфилде. И снова вкладка, но в этот раз вынос шел через центр.

Вы должны были видеть лица моих товарищей по команде. Они смотрели друг на друга: «Подожди… что? Это всерьез?»

После пяти или шести выносов парни начали понимать, «Вау! Это серьезно… и Тай неплох».

Многие не знают, но я вырос, вынося мяч. Я восхищался такими парнями как Эдди Джордж, Эммит Смит и Уолтер Пэйтон. Быть раннинбеком в НФЛ всегда было моей мечтой. Так было до старших классов, когда я перешел на позицию ресивера. Во время учебы в Стэнфорде я иногда выносил мяч и мне это нравилось.

Так что, когда я начал получать вкладки от Аарона, мои инстинкты еще были при мне. Срезать, находить и атаковать проходы, делать это на полной скорости, падать вперед после контакта – все эти навыки вернулись ко мне естественным путем.

Настоящие трудности начались в изучении плейбука, особенно опеки паса. Это было похоже на изучение иностранного языка, что-то совершенно новое для меня.

Мне кажется, я слишком много переживаю по поводу блоков, потому что как раннинбек ты являешься последним рубежом обороны, отделяющей квотербека от пас-рашера. Так что глубоко внутри, я не хочу быть тем парнем, который пропустит свой блок и даст убить Аарона за своей спиной.

Если выделить одну вещь, которую я понял в этой игре – это то, что ты не можешь делать что-то в одиночку. Футбол — полностью командный вид спорта.  Взаимопонимание – вот что важно, и все мы должны быть уверены, что делаем одно дело. И наша команда является отличным примером взаимопонимания.

Когда я впервые зашел в комнату для раннибеков, я задавался вопросом, как буду принят. В матче не так уже много снэпов, и я еще один парень, борющийся за игровое время, я бы понял, если бы они закрылись и сфокусировались на самих себе.

Но не наши парни. Они поприветствовали меня.

Когда мы смотрели записи игр или обсуждали  план на игру, я никогда не чувствовал себя дураком, когда не знал, что делать в определенном розыгрыше или если у меня возникал вопрос. Я не боялся переспрашивать, потому что каждый в этой комнате с первого дня дал мне понять, что тут эгоистичным личностям не рады. Они не говорили этого вслух, но я почувствовал. Они  помогали и давали мне конструктивные советы.

Я честно не думаю, что у меня получилось бы так успешно сменить позицию, если бы мне не помогали эти парни: Эдди Лейси, Джеймс Старкс, Дон Джонсон, Аарон Рипковски, тренер Сирманс.

Что такого в том, что я не играю на позиции, на которой меня драфтовали? Я просто пытаюсь внести свой вклад в общее дело, быть полезным любым возможным способом.

К ним относится и Аарон Роджерс. И в этом главный плюс моего пребывания в бекфилде – я был там вместе с ним, в самом центре событий, а не отделен половиной поля как ресивер. Так что, если у меня возникал вопрос или я не знал, что делать в этом розыгрыше, я просто наклонялся вперед и толкал Аарона. Он говорил, что делать и я старался исполнить это как можно лучше,  в меру своих возможностей. Вот так просто.

Но я получил гораздо больше, чем просто советы от Аарона в бекфилде.

Я также получил уверенность.

Аарон очень рассудительный и он видит игру по-своему. Он перфекционист и требует от других такого же стремления к совершенству.

Вот почему он будет иногда выпускать в твою сторону один из своих «ракетомячей».

Просто, чтобы держать тебя в тонусе.

И когда ты такой лидер, как Аарон, ты должен излучать вокруг себя уверенность. Таким должен быть лидер. Ты не можешь колебаться или сомневаться в себе.  И мне кажется, что я перенял долю этого отношения, когда присоединился к Аарону в бекфилде. Я не знаю… это трудно объяснить. Его уверенность заразительна.

Вот почему, когда он говорил о совершении победного рывка в прошлом году, я был доволен. И другие парни тоже. Он просто давал нам и всему миру понять, что он уверен в нас. Многие пытались давить на нас необходимостью побеждать после того, что сказал Аарон. Но это не беспокоило нас, потому что мы давили на себя гораздо сильнее, чем кто-то извне.

Это еще один пример того, почему это место такое особенное. Тут раннинбеки будут приветствовать тебя, когда ты входишь в их группу, несмотря на то, что ты собираешься лишить их части работы. Тут  тренеры и ассистенты будут пытаться сделать все, чтобы увеличить концентрацию таланта в составе команды, даже перемещая ресивера на позицию раннинбека. Тут квотербек говорит всему миру, что мы собираемся побеждать, и вся команда ему верит.

И все это … «Грин-Бэй».

Вот почему быть игроком «Грин-Бэй Пэкерс» это особенное чувство.

В этом году я снова чувствую себя новичком – это немного странно, потому что я уже ветеран в составе раннинбеков. Это мое первое межсезонье, в которое я готовлюсь играть именно раннинбеком.  Я набрал пару килограмм, хороших килограмм… для раннинбека. И я готов пустить их в дело.

Это все немного чудно… ты никогда не знаешь, что Бог для тебя приготовил. В это время в прошлом году я говорил своей жене не разбирать  коробки с вещами. Я не был уверен, что буду в команде к первой неделе. А сейчас я играю одну из ключевых ролей в нападении.

Вот почему я был так взволнован при мысли об игре на позиции раннинбека. Тренер Маккарти говорил мне, что тренеры думают, я буду ценным дополнением в бекфилде – они думают, что я ценный. Они хотят видеть меня на этой позиции. Я часть их плана.

Для меня это значило невероятно много, потому что мы с женой любим Грин-Бэй. Забавно —  я родился в штате Миссисипи, вырос в Далласе и пошел в колледж в Калифорнии. И когда я приезжаю во все эти места и говорю людям, как мне нравится жить в Грин-Бэй, они думают, что я шучу или хочу быть вежливым. Это же просто маленький город и там очень холодно и… Грин-Бэй… я не могу так любить это место как говорю.

Но я действительно люблю.

Тут простая жизнь, немноголюдно. Тут мало машин. Тут тихо. Тут хороший гольф, хорошая еда и хорошее пиво – отличное пиво.

Но что по настоящему имеет значение  – это люди.

Мы с женой  приобрели очень много друзей вне команды, с тех пор как поселились здесь. Нам нравится это ощущение «маленького городка».  Это сообщество во всех смыслах и «Грин-Бэй» является большой частью этого сообщества. Я думаю, что в мире больших клубов и миллиардных ТВ контрактов то, что мы имеем здесь – это редкость.

Это может произойти только в таком месте как Грин-Бэй.

И после жизни здесь, я не знаю, смогу ли я вернуться к жизни в большом городе.  Возможно я «парень из маленького городка» на всю жизнь.

Это действительно большая возможность играть за такую организацию как «Пэкерс» – с такими одноклубниками, которые есть у меня сейчас, великолепным руководством, и фантастическими болельщиками в прекрасном городе. И для меня возможность играть ключевую роль в команде, которая настроена на победу в Супербоуле, является большим счастьем. Это все, что я мог когда-либо просить.

Этот сезон, мой первый год в роли раннинбека – только начало.  Мне нравится быть здесь, и я надеюсь, что план Бога для меня – оставаться игроком «Грин-Бэй Пэкерс» всю жизнь.