Говоря о том, какими бывают лайнбекеры в современном футболе, мне сразу же захотелось выйти за пределы поверхностного анализа каждой отдельной позиции типа «Каким должен быть прототипичный Уилл». Ведь если учитывать, насколько сложны гибридные схемы защиты в наши дни (особенно на уровне НФЛ), то ни о каких ярко выраженных позициях с чётко и узко определённой ответственностью говорить не приходится. Поэтому вместо такого подхода я решил просто пройтись по описанию параметров, по которым можно анализировать разных атлетов на этой позиции, чтобы подобрать или оценить место каждого из них в определённой защитной схеме — или наоборот, подстроить её под него.

При этом, конечно же, приведённый ниже список является именно списком тактических характеристик спортсмена, каждый из которых, конечно же, обладает в какой-то степени целым перечнем из них. Например, возвращаясь к начальному примеру, «прототипичный Уилл» в схеме, например, основанной на принципах «43 стэк» – это будет внешний one-gap уиксайд лайнбекер, если отталкиваться от параметров, о которых я говорю ниже. И как раз для того, чтобы каждый раз не делать такие сноски и пояснения — я и хочу поговорить о лайнбекерах именно с точки зрения таких параметров, которые и определяют реальное амплуа каждого спортсмена.

1. Внешний vs внутренний

Сразу поясню, что здесь из числа внешних лайнбекеров я исключаю чистых пасрашеров типа Вона Миллера. Последние давно уже превратились в совершенно отдельную позицию, и о них я поговорю отдельно. Сейчас же — именно о лайнбекерах в более узком смысле этой слова.

Чем отличаются внешние лайнбекеры от внутренних в защите против выноса? Прежде всего, тем, как с точки зрения техники и эффективности они работают против разных типов блока. Поскольку внешний лайнбекер работает, как и следует из названия, снаружи бокса — в его задачи чаще всего входит контейн и ограничение движения блока нападения в горизонтальной плоскости; то есть от него требуется, прежде всего, не давать блоку выйти шире его позиции и завернуть внешний вынос внутрь (или заставить его продолжаться уже без блока) — а значит, потребуется упираться и контролировать фуллбека/срывающегося из бокса линейного нападения.

Внутренний же лайнбекер отвечает не за плоскость движения блока, а за какой-то определённый проход или проходы. Поэтому им уже не нужно уметь упираться в своих блокировщиков — и они могут позволить себе прорываться и проходить через них, оказываясь на линии скриммеджа; то есть не контролировать, а именно проходить блок. Это не проще и не сложнее — это именно другая работа, отличная от предыдущей.

В этом смысле — внешние являются краеугольным камнем любой системы с 4 или 5 лайнбекерами, где именно на них складывается бОльшая часть ответственности по контейну бокса. Причём, когда один из них является явным пасрашером, внешним с этой точки зрения может стать и не самый крайний. В системах с тремя или двумя лайнбекерами же, внешних и вовсе может не быть (за исключением, наверное, «стэкующего», то есть играющего за пределами бокса игрока в системах типа «43-стэк», которых я уже приводил в пример выше). Так, все три лайнбекера в более классическом 43 типа систем Тома Лэндри являются с точки зрения требования работы против блока — внутренними.

DETROIT, MI — OCTOBER 27: DeAndre Levy #54 of the Detroit Lions checks the offense call during the fourth quarter of the game against the Dallas Cowboys at Ford Field on October 27, 2013 in Detroit, Michigan. The Lions defeated the Cowboys 31-30. (Photo by Leon Halip/Getty Images)

Прототипичным внешним лайнбекером в современной НФЛ я бы назвал Деандре Леви из «Детройта». А внутренним, конечно же, Люка Кикли — смотря за ним, обратите внимание именно на его феноменальную для таких габаритов игру против блока внутри бокса.

2. Слабая сторона vs сильная

Что отличает игру против выноса на сильной стороне нападения? Прежде всего, это наличие большего количества блокировщиков, а значит — потенциально большее количество проходов, которые они могут создать. При этом для защиты принципиальной является возможность нивелировать такое преимущество, не прибегая к чрезмерному смещению персонала в неё, что иначе очень сильно оголит противоположную сторону. И одним из принципиальных элементов этого является игра лайнбекера с сильной стороны.

Если в разговоре о внешних лайнбекерах я говорил об их фундаментальной задаче по сдерживанию блока в горизонтальной плоскости, то для лайнбекера(-ов) с сильной стороны такой задачей становится сдерживание вертикальное. Иначе говоря, любой блокировщик, независимо от типа, который по какой-то причине смог сорваться с линии скриммеджа и подняться на второй уровень, должен всегда оставаться и не продвигаться никуда после этого защитника. Если он вдруг не справится с блоком и тот продолжит своё движение в поле — то у оставшихся защитников, типа дибеков, шансов будет ещё меньше, и мы уже смотрим на потенциальный биг-плей. Поэтому сюда становятся обычно самые физически мощные лайнбекеры в команде.

Что же касается игры на слабой стороне, то тут уже на передний план выходит игровая дисциплина и чтение игры. Ведь зачастую, выносы туда основаны на принципах перенаправления (то есть изображения одного потока при выносе в другой) и призваны выбить именно этого человека из позиции. И именно способность дисциплинированно удерживать её (про этот тип ответственности часто так и говорят — CCR: Counter, Cutback, Reverse) и является главным требованием здесь.

Опять-таки, здесь мы не говорим о пресловутых «Уилле» и «Сэме» из 43. Например, в 34 системах два лайнбекера посередине могут быть внутренними по характеристикам из предыдущего пункта, но при этом один из них будет играть с сильной стороны, а другой — со слабой.

И, конечно же, внешние лайнбекеры тоже всегда будут относиться или к тому, или к другому типу. Поэтому, если забыть о конкретных системах, то одним из самых ярких лайнбекеров первого вида мне всегда казался Карлос Дансби, который напрочь стоял в любом «траффике» блокировщиков. А лучшим CCR-лайнбекером со слабой — Брендон Маршал — один из тех наименее заметных винтиков, которые, тем не менее, являются принципиальными для работы любой защиты; только при внимательном взгляде в игру защиты «Денвера» видно, как его тактическая дисциплина позволяет ему оказываться в нужных точках при любой смене направления атаки.

3. Spot-drop vs man-drop

Теперь поговорим немного об игре в прикрытии, которая тоже имеет огромную роль в определении тактической позиции человека на поле. В зависимости от защитной философии определённой команды, а также от конкретной зоны, за которую отвечает человек, можно выделить два типа игры в зонном прикрытии: spot-drop, когда защитник сначала спускается в определённую точку поля, а потом уже ищет свою цель, и man-drop, когда защитник сначала определяет свою цель и сразу движется к ней.

На уровне НФЛ, обе этих концепции обычно сочетаются — в том числе, в рамках одного и того же прикрытия. Но поскольку разные зоны обычно играют по разным принципам (spot-drop используется обычно посередине, в зонах типа «кёрл» и «хук», а man-drop — наоборот, снаружи, в зонах типа «флэт»), то умение играть в каждом из этих типов зонного прикрытия тоже является важным для определения места человека на поле.

Так, при «спот-дропе» от защитника в большей степени требуется чтение и игры и правильная реакция, а также, что немаловажно, умение захватывать в открытом поле, если пас будет пойман. В то же время «мэн-дроп» по технике будет требовать атлетизма, схожего с тем, что нужен в личном прикрытии, которым тоже обладает очень небольшое количество лайнбекеров на уровне НФЛ.

One of the most spectacular plays of the day game as linebacker Bobby Wagner tipped a pass then dove to make the interception.

Прекрасным примером первого типа является Бобби Вагнер — игрок, который мне кажется одним из лучших в такого рода прикрытии за очень многие годы. Примером мэн-дроп лайнбекера может послужить Лавонте Дэвид, который раз за разом успешно справляется с прикрытием не только внутренних, но и внешних маршрутов тайт-эндов и принимающих.

4. Умение играть в два прохода

Для защитных фронтов в восемь человек этот вопрос может быть не таким актуальным, но в современной НФЛ таких практически не используется. А во фронте из семи принципиальным вопросом для любого координатора становится — а кто твой игрок, отвечающий за два прохода? Ведь действительно, если в блоке из 6 человек проходов действительно 7 — то при появлении, например, второго тайт-энда (что чаще и чаще используется на высшем уровне футбола) их уже становится 8, и ответ на этот вопрос должен быть чётким и однозначным.

И любой защитник фронта, который может играть в два прохода (будь то линейный или лайнбекер), сегодня на вес золота. Ведь такая задача многократно увеличивает требования к игроку по чтению игры и реакции, а также силовой борьбы против блока нападения. Отвечая за два прохода, лайнбекер будет раз за разом оказываться не в оптимальной позиции для работы против линейного, и считанные люди во всём НФЛ могут справляться с этой задачей с какой-то долей стабильности. И когда они есть — они практически всегда будут играть Майк-лайнбекера в системах типа 43.

Самым ярким примером такого лайнбекера, как мне кажется, является Донтэй Хайтауэр. Заметной слабой стороной защиты Билла Беличика после ухода из команды Уинса Уилфорка несколько лет назад как раз и стало отсутствие игрока фронта, который мог бы эффективно работать в двух проходах и команда или сдавала позиции при выносе по центру, или перенасыщала фронт лишними игроками, обнажая слабые места в прикрытии. И именно то, как в последние пару лет смог раскрыться этот игрок, мне кажется одним из ключевых элементов в сегодняшней защите «Патриотов».

5. Умение играть в глубоких зонах

Несмотря на то, что в последние годы использование второго прикрытия в НФЛ всё больше сходит на нет, я считаю важным рассказать об этом тактическом компоненте игры лайнбекеров именно с точки зрения других уровней футбола, где оно до сих остаётся актуальным.

Дело в том, что принципиальным слабым место второго (а также, хоть и в меньшей степени, четвёртого) прикрытия является зона глубже 10 ярдов посередине поля (обычно называемая «хоул»), где ловятся маршруты типов «пост». Чаще всего, для её прикрытия используется именно какой-то из лайнбекеров — но поскольку игра в таких глубоких зонах является очень нетипичной задачей для них, наличие игрока с таким умением, опять-таки, очень сильно определяет тактическую схему команды, а также места игроков в ней.

Oct 20, 2013; Pittsburgh, PA, USA; Baltimore Ravens inside linebacker Daryl Smith (left) causes Pittsburgh Steelers tight end Heath Miller (83) to fumble the ball during the second quarter at Heinz Field. Mandatory Credit: Charles LeClaire-USA TODAY Sports

Говоря о лайнбекерах НФЛ, которым часто приходится играть в прикрытии глубоких зон, я бы выделил Дэррила Смита, который в это межсезонье перешёл из «Балтимора» в «Тампа-Бэй». Несмотря на то, что их прикрытие, конечно, значительно сложнее — в качестве игрока типа «роббер» он зачастую оказывается именно в зонах типа «хоул» и действует там эффективно, что позволяет самим дибекам более плотно играть с принимающими и открывает дополнительный слой тактической гибкости.

6. Пасрашеры

Как я и говорил выше, чистых пасрашеров (называются ли они формально лайнбекерами или эндами), я, как и многие другие, выделяю в отдельную позицию, не связанную ни с лайнбекерами, ни с линией защиты. Но, тем не менее, пока они формально причисляются к этой позиции, нужно несколько слов сказать и о них.

Говоря о самых эффективных пасрашерах лиги, всегда нужно помнить о тех компонентах их игры, которые делают их пасраш такими эффективным — и которые не относятся непосредственно к технике сбивания рук или скорость прохождения теклов нападения по широкой. Дело в том, что все эти вещи вступают в игру только тогда, когда защита имеет возможность выставить своих рашеров в выгодную для этого тактическую позицию (такую как «Wide-9» техника) — что было особенно чётко видно, например, в прошлогодней защите «Денвера». Я бы выделил два ключевых компонента, которые позволяют командам это делать:

Первое – это чтение выносных потоков на противоходе, в первую очередь опшн-выносов. Не оказывая давления на свой проход, пасрашер всегда оказывается в плохой позиции для защиты против выноса в свою сторону — и его можно как вовсе бросать, так и разыгрывать на комбинациях типа рид-опшн. Поэтому координаторы защиты всегда должны думать о способности своего защитника противостоять такой угрозе, прежде чем просто посылать в оголтелый раш.

Второе — это универсализм, особенно игра в прикрытии. Если защитник будет совсем уж больше ни на что, кроме пасраша, не годен — его всегда можно будет легко изолировать посредством дополнительной защиты паса на периметре. Поэтому любой рашер должен также создавать угрозу того, что он может откатиться в прикрытие (а блиц пойдёт с другой стороны), чтобы не иметь перед собой дополнительных блокировщиков.

Именно (и только!) успешная игра в этих двух компонентах позволяет координаторам защиты ставить своих рашеров в заранее выигрышные ситуации, где они уже и блещут сэками в нарезках хайлайтов. Но анализируя футбол глубже, мы должны не забывать, что оказываются они там благодаря другим своим качествам. Яркий пример – тот же Вон Миллер, о котором все знают в первую очередь с точки зрения его блицов — не задумываясь, сколько работы он проделывает в других компонентах игры, чтобы набирать свои сэки на них.

Футбол — удивительно глубокая игра тактически, и сколько бы лет ей ни заниматься — всегда можно открывать для себя новые её слои. И я думаю такой вот пример реальных тактических характеристик спортсменов (и ведь мой обзор — действительно только пример некоторых из них), из которых на самом деле складываются их игровые амплуа, а также то, насколько глубже они идут, чем просто, скажем «Майк-лайнбекер» – является отличным примером этого.