Маленькое водяное пятно заметно на чёрно-оранжевом галстуке Майка Брауна, который неторопливо размещается за столом напротив толпы репортёров. Так начинается ежегодная июльская встреча руководства с прессой, которая по традиции открывает тренировочный лагерь команды, ведущий прямиком в наступающий сезон. Капельки конденсата стекают по стакану с содовой водой: в огромные окна Восточного зала «Стадиона Пола Брауна» бьёт сильный солнечный свет. Он только усиливает дискомфорт, напротив себя вы видите человека, не привыкшего миндальничать и не переносящего дипломатию. Он не любит дураков и не срезает острые углы. Морщины обрамляют его мягкие глубоко посаженные глаза, которые привыкли смотреть в самую суть вещей, без околичностей. Строгие линии на лбу и гладкая лысина выдают человека, которому некогда заниматься ерундой. Блуждающая улыбка не очень маскирует тот факт, что его мысли находятся где угодно, но только не здесь.

Пока все остальные с шелестом переворачивают листы своих блокнотов, один из них спрашивает Брауна о разрастающейся проблеме команд НФЛ, когда зарплаты лучших игроков постоянно увеличиваются.

«Ну, вы меня знаете. Я не люблю тратить деньги», — бормочет под нос Браун. И заигравшие в его глазах огоньки делают его улыбку всё более настоящей.

Тонкое замечание, толика самоиронии 80-летнего владельца франчайза, который известен как человек, строго контролирующий свои эмоции, и c максимально выгодными управленческими решениями. Завтрак – одна из немногих, если не единственная, возможность для представителей прессы пообщаться с Брауном, взять небольшое интервью, задать несколько вопросов. Затем он отправляется на поле, чтобы традиционно из автомобиля для гольфа понаблюдать за тренировкой команды. Ещё один шанс лицезреть Майка Брауна на людях – это увидеть его на играх вместе с семьёй в ложе владельца на стадионе. Тихая, любящая уединение и приватность семья – одна из причин того, что в Цинциннати они окружены ореолом тайны и загадочности.

Они, во многом постронние для города, семья из северного Огайо, которая в конце 60-х годов переместила сюда футбольную команду и наблюдающая за тем, как эта команда, благодаря их деловой хватке, превращается во франчайз стоимостью миллиард долларов, по скромным оценкам. Несмотря на всё это, они не изменили себе и остались закрытыми, когда речь заходит об общении с болельщиками и СМИ, незаметными в благотворительности и упорными, когда дело касается их бизнес-проектов. В результате этой деятельности, между ними и всем остальным миром нет никакой любви, только достаточно причин для ненависти. Но правда состоит в том, что, даже спустя полвека их владения самым большим сокровищем города, никто о Браунах ничего не знает. И это, без сомнения, им нравится.

«Я был задрафтован в 1968 году, и когда мы впервые встретились с Полом Брауном, на нём была старая бейсболка, белая майка, коричневые брюки, чёрный ремень, чёрные туфли и белые носки. Он был моим главным тренером на протяжении первых шести лет моей карьеры, и каждый раз я его видел в этом чёртовом наряде».
(Боб Трампи, тайт-энд «Бенгалс» с 1968 по 1977 годы, радио и телевизионный журналист).

1967 год. Пол Браун жаждет возвратиться в профессиональный футбол. Четыре года прошло с тех пор, как Арт Моделл уволил тренера и генерального менеджера команды, которая носила его имя. Для человека, который всю свою сознательную взрослую жизнь посвятил футболу, это был наихудший позор, который Браун-старший мог перенести. Это нанесло ему такой удар, что потребовалось несколько лет, чтобы прийти в себя и понять, что всё-таки он хочет продолжить заниматься футболом. Но этот случай заставил его понять одну важную вещь: он никогда больше не позволит тому, что случилось в Кливленде, произойти снова. Ему был необходим полный контроль. Только так! И появление своего собственного франчайза было лучшим сценарием достичь этого.

Его сын Майк, дипломированный адвокат, закончивший Дартмут и Гарвард, предоставил аналитикам все данные о работе Пола Брауна в заключительных сезонах в «Кливленде», добавил сюда требование отца, и все вместе они провели анализ крупнейших городов, с наиболее благоприятным климатом для появления там франчайза. В конечном счёте, выбор пал на Цинциннати. Там Пол нашёл инвесторов, Джона Сойера и Остина «Голландца» Ноултона, которые были, с одной стороны, достаточно богаты, а с другой, готовы отдать Брауну полный контроль за происходящим в команде. Так в сентябре 1967 года в Цинциннати появился десятый франчайз АФЛ. Пол владел только 10 процентами команды, чья стоимость оценивалась в 8 миллионов, но с одобрения других акционеров он получил то, к чему стремился: автономию в делах бизнеса и в футбольных операциях.

«Он не хотел больше пережить то, что произошло у него с Артом Моделлом». В этом отношении он был непреклонен», — говорит Эндрю О’Тул, автор книги «Пол Браун. Взлёт, падение и снова взлёт самого прогрессивного футбольного тренера».

Этот стоицизм Брауна был частью сделки.

«Пол Браун был последней инстанцией. Я постоянно находился в почтительном страхе новичка перед ним, потому что мне сказали старожилы команды, что однажды он уволил пантера прямо в перерыве, на глазах всей команды в одной из выездных игр. И тот должен был самостоятельно возвращаться домой в Цинциннати», — рассказывает Реджи Уильямс, лайнбекер «Бенгалс» с 1976 по 1989 годы.

«Мы были единственной командой, которая на тренировках училась как стоять во время исполнения гимна. И он был серьёзен до смерти в этом вопросе», — вспоминает Трампи.

«ПБ», как его все называли, имел решающее слово, но команда была семейным бизнесом. Майк и Пит, двое сыновей Пола, постоянно присутствовали на тренировках, встречах, играх. При этом лишь немногие из игроков и журналистов знали, каковы были подлинные их обязанности. Если быть честными, то — никакими.

«Майк не играл никакой определённой роли в команде. Он просто крутился там, и мы просто знали, что он – сын Пола. Пит – то же самое. Мы знали, что он, якобы, был скаутом, но кого открыл, что он разведал? Никто ничего не знал и не имел ни единой мысли», — рассказывает Трампи.

Несмотря на все его пуританские замашки и суровость, его успехи завоевали сердца игроков и поклонников. Трижды он приводил молодую неоперившуюся команду к участию в играх в плей-офф в качестве главного тренера между 1968 и 1975 годами. И он был президентом и генеральным менеджером «Бенгалс» во время участия команды в Супербоуле в 1981 и 1988 годах.

«Когда я возвратился в команду в качестве главного тренера, то мой офис находился в одном конце старого Riverfront Stadium, а его – в другом. И я сожалею только об одном: что не пересекал всё это расстояние каждое утро с чашкой кофе, чтобы поговорить с ним. Независимо от того, о чём или о ком вы хотели поговорить, он был готов к этому. И я слушал его, впитывал каждое слово. И я делал это много раз, жаль только, что не каждый день», — говорит бывший резервный квотербек «Бенгалс» Сэм Вич, который работал главным тренером команды с 1984 по 1991 годы.

Увольнение из «Кливленда» оказало на него сильное влияние, а также изменило еспособ управления командой, который передался по наследству его семье. «Он всё время говорил, что самое важно слово в спорте – преданность. Так он и поступал. Если вы были верны ему, он был лоялен к вам. Это несомненно», — говорит Вич.

«Майк просто консервативен и внешне совсем не сентиментален. Он не ожидает, что кто-то сделает поблажки семье, если они оступятся, и не нуждается в лишних похвалах, если семья всё сделает как следует»
(Пол Догерти, спортивный обозреватель Cincinnati Enquirer).

Из того немногого, что мы знаем о Майке Брауне, большая часть совсем не похвальна. Пол Браун скончался в 1991 году в возрасте 82 лет, за несколько недель до начала сезона. До этого он провёл все необходимые процедуры, чтобы вступление сына во владение командой прошло как можно более спокойно. С его смертью все права на владение отошли к сыну, дипломированному адвокату Лиги Плюща и бывшему квотербеку Дартмута. Как и отец, он не стал искать генерального менеджера , приняв решение руководить самостоятельно всеми футбольными операциями. Результаты, однако, были другими.

«Он взял на себя слишком много и не преуспел в этом. «Бенгалс» были не только худшей командой в НФЛ, вероятно, они были худшей командой вообще в профессиональном спорте. И это от начала до конца было шоу Майка», — утверждает Догерти.

С 1991 по 2002 годы «Бенгалс» имели общий баланс 55-137, вообще не имея победных сезонов и выходов в плей-офф. В ноябре 2010 года после поражения от «Стилерс» в Monday Night Football Майк Браун удостоился сомнительной чести стать первым владельцем франчайза НФЛ, быстрее всех достигшим отметки в 200 поражений.
«Это было десятилетие, когда франчайз не имел понятия, куда он движется, что происходит. Я считал те решения глупыми и видел, что во многих из них не было никакого футбольного смысла», — говорит Боб Трампи.

Усугубляло положение ещё и то, что Майк не выказывал раскаяния и сожаления по поводу этого отвратительного десятилетия. Негативные отзывы в прессе от бесконечной череды увольняемых тренеров (Дон Шула, Брюс Кослет, Дик Лебо) и неудачные выборы драфта (Дэвид Клингер, Дэн Уилкинсон, Акили Смит) дополнялись неуклюжим правлением без обратной связи. Усиливались обвинения в кумовстве. Кроме Майка и его брата Пита, который стал первым вице-президентом организации, дочь Майка Кэти Браун была назначена исполнительным вице-президентом, его сын Пол, которого называли Пол-младший, стал вице-президентом по персоналу команды, а муж Кэти Трой Блэкберн получил должность вице-президента по бизнесу. Финансовые состояния владельцев и руководителей команд НФЛ являются тайной бизнеса, но судебная тяжба «Бенгалс» за наследство умершего в 93 года основателя команды «Голландца» Ноултона показала, что общая сумма зарплат этих пять членов семьи Браунс в 1999 году составила 3.9 миллиона, а в 2001 году – 3.6.

Прибавьте сюда доходящую до абсурда скупость франчайза: штрафы игроков за завтраки на стадионе, обеды с агентами в Wendy’s во время переговоров по контрактам, сведение к нулю благотворительной и общественной деятельности. Даже полотенца в раздевалке были такого отвратительного качества, что раннинбек Киджана Картер заплатил из своего кармана, чтобы купить всем игрокам приличные полотенца.

Никакая критика, казалось, не волновала Майка Брауна. Он был тем человеком, который в ответ на баннер, растянутый болельшиками напротив ложи VIP «If it’s Brown, flush it down» («Если это дерьмо, смойте его»), только похихикал.
Но самым худшим их делом, в глазах многих, стал ущербный договор об аренде земельного участка, на котором «Бенгалс» планировали построить «Стадион Пола Брауна» к 1996 году. После циничной угрозы перевезти «Бенгалс» в другой город, после развязывания неприятной PR-кампании, призванной одновременно умаслить и напугать избирателей, после найма целой команды юристов, которая со всех сторон атаковала единственного адвоката округа, семья (а заодно и все жители округа Гамильтон) получили нечто, что Wall Street Journal метко назвал «самой худшей сделкой, заключённой спортивной командой с местным органом власти».

В последующие годы их негибкость и нежелание идти на уступки проявились и в других многочисленных договорах и соглашениях с округом Гамильтон, которые наносили тяжелый ущерб местной экономике.

«Я всегда говорил себе, когда шёл писать об играх: почему я? Почему бы это не делать какому-нибудь фану «Цинциннати Бенгалс»? Почему я должен тратить все эти деньги, если нет никакой надежды. Долгие-долгие годы победы не интересовали Майка Брауна», — говорит журналист CBS Джош Катцовитц.

Лишь две вещи имели настоящее значение для семьи Браун: владение как можно большим количеством акций и извлечение прибыли. Несмотря на владение всего десятью процентами акций франчайза, Пол Браун использовал прибыль, чтобы отстранить от руководства мелких акционеров еще в первые годы существования команды. В 1983 году он продал 117 из принадлежащих ему 118 акций инвестору Джону Сойеру с условием, что его сыновья Майк и Пит смогут выкупить их по цене 25 тысяч за штуку после 1 марта 1993 года. Соглашение также говорило, что вся прибыль команды с 1984 по 1993 годы (66 миллионов) должна принадлежать главным акционерам — Сойеру и Ноултону. А десять лет спустя, когда наступила заветная дата, Браун выкупил у Сойера 329 акций из 330 по цене 8 миллионов долларов, что было на четверть меньше их рыночной стоимости. Эта операция превратила Браунс в главного собственника франчайза. А, по сообщению журнала Forbes, в 2011 году Майк Браун заплатил 200 миллионов наличными «Голландцу» Ноултону, чтобы выкупить его 30-процентную долю. После этой сделки в руках семьи оказалось более 500 из 586 акций франчайза.

Спустя два десятилетия после смерти отца Майк Браун смог гарантировать, что произошедшее с его отцом никогда не случится с его семьёй. Это было воплощение семейной лояльности, стремление сына выполнить самое заветное желание отца. Даже если за это пришлось платить перманентными неудачами на поле. Однако все окупилось. В августе 2014 года Forbes объявил, что примерная стоимость «Цинциннати Бенгалс» равна 990 миллионам долларов.

«Моё лучшее воспоминание о Майке Брауне: перед началом прошлого сезона он пришёл ко мне в палату. Мне только что удалили аппендицит, а за неделю до этого мне оперировали левое колено. И всё это за три недели до первой игры. Майк сидит у меня рядом с Сэмом Вичем, и они обсуждают необходимость отправить меня в резерв для травмированных. Это означало, что я потеряю место стартового лайнбекера, которое я занимал несколько сезонов подряд. И тогда я попросил Майка дать мне шанс: если в четверг перед первой игрой я смогу тренироваться, то пусть в воскресенье мне позволят сыграть. И он согласился даже при том, что я лежал на больничной койке с одной здоровой ногой и целым букетом шрамов на брюхе. Кроме того, у меня проявилась аллергическая реакция на пенициллин, и всё тело покрылось сыпью. Так или иначе, он поверил в меня и дал мне шанс тренироваться в четверг и доказать, что я готов к старту сезона. И я доказал! Тот единственный момент перевесит любую размолвку, которых у меня с Майком было предостаточно».
(Реджи Уильямс, лайнбекер «Бенгалс» с 1976 по 1989 года)

Когда мы слышим, какие истории рассказывают о Майке Брауне, мы понимаем, что совсем его не знаем. Те, кто действительно знаком с ним, кто работал с ним, взаимодействовал все эти годы – последовательно изображают его как умного, весёлого, дружелюбного и щедрого человека. Не без промахов, не без ошибок, но и не как злодея, как говорит о нём широкая публика.

«Майк очень общительный человек. Но он приватно общительный. Я видел, что он умеет смеяться, шутить, краснеть, получать удовольствие», — продолжает Уильямс.

Такая «публично-частная» черта бросает тень на другие его черты характера – ум, чувство юмора, щедрость – чего никогда не сказал бы о нём или о других членах семьи ни один поклонник футбола. Но это судьба, которую они сами себе выбрали. Браунс вежливо уменьшили количество официальных интервью, на запросы о которых представитель «Бенгалс» вежливо сообщает, что они «предпочли бы, чтобы вопросы задавались относительно работы тренеров или игроков команды». И такой выбор неизбежно окрашивает их в серый цвет. В хорошие или плохие времена семья предпочитает тьму свету, изоляцию – принятию.

Рассказы об адской бережливости, граничащей со скупостью, Майка Брауна берут своё начало не в истории о постоянных тяжёлых переговорах с агентами игроков и тренеров. Майк долго и терпеливо отчитывался в отсутствии у франчайза благотворительной работы, о гражданской ответственности, о работе с людьми. Команда участвует и поддерживает всего небольшую горстку благотворительных мероприятий, проводимых под эгидой НФЛ. Всегда в составе команды работали игроки и тренеры, у которых были свои личные фонды. Но «Бенгалс» никогда не действовали, как, скажем, Reds, у которых был свой собственный фонд поддержки общественных инициатив. С очки зрения привлечения в город болельщиков и инвесторов это работало как нельзя лучше. В этом отношении бейсбольная команда города была полной противоположностью команде футбольной, чья вражда с округом тоже не создавала «Бенгалс» приятного имиджа.

Но всё же те, кто был близок к команде и семье, характеризуют их как доброжелательных при личном общении, хотя и закрытых от посторонних глаз людей.

«Бенгалс» проигрывают «Редс», которые, особенно при Бобе Кастеллини, в глазах общества представали великими, публично творящими добро щедрыми гражданами. Да и кроме них город был всегда богат меценатами. Но «Бенгалс» никогда не входили в этом список публично. Но потихоньку, конфидициально, с теми людьми, которых они знают, они всегда были щедры», — утверждает Трампи.

Семью всегда хвалят за преданность и уважение, которое они проявляют к своим нефутбольным сотрудникам с точки зрения компенсационных выплат и льгот. Они направляют финансовую поддержку личным фондам игроков и тренеров команды (Энди Далтона, Марвина Льюиса, Энтони Муньоса и других), а также активно поддерживают спортивные программы средних школ. В городе одно время циркулировал слух, что Майк как-то пожертвовал миллион долларов спортивной программе университета Майами с условием, что если они предадут огласке источник этих денег, то больше никогда не увидят ни цента. И когда в январе 2013 году существовала угроза срыва телетрансляции игры плей-офф «Бенгалс» против «Сан-Диего», Майк Браун лично купил в кассе стадиона 1000 билетов и раздал их поклонникам, опять-таки требуя сохранять полную тайну.

«Майк спокойно отдаёт деньги тем, кто ему дорог, тому, к чему лежит его сердце. Например, совсем недавно он сделал значительный вклад в футбольную программу университета Дартмута», — говорит Реджи Уильямс.

Владелец «Бенгалс» также жертвует деньги на различные проекты реабилитации, но из-за дискретности его путей и способов общественность видит в этом только стремление дать второй шанс игрокам с сомнительным прошлым и криминальными проблемами, которые потом смогут вернуть долги на футбольном поле. Но усилия Брауна были направлены и на то, чтобы помочь игрокам, находящемся в строю, а также их семьям. Он оплатил лечение от токсикомании Грега Кука, который в начале 70-х играл в «Бенгалс» на позиции квотербека. После того, как от последствий автокатастрофы умер ресивер Крис Генри, он после внутренних дискуссий заплатил за перелёты и отели всех членов его семьи. И, что доподлинно неизвестно, оплатил похоронные расходы и панихиду. В 2014 году, когда у четырёхлетней дочери ди-тэкла Девона Стила был диагностирован рак четвёртой степени, клуб множеством различных способов пожертвовал около миллиона долларов на исследования детского рака в Детском Медицинском Центре Цинциннати, в том числе и при помощи продаж джерси с именем Стила.

«Когда я впервые услышал диагноз, вернулся в расположение команды и рассказал обо всём Майку, он сказал мне, что они будут верны мне, что они будут со мной, но они хотят удостовериться, что я готов ко всему, что меня ждёт по возвращении домой. Это был целый процесс», — говорит Стил.

Несмотря на получившие широкую огласку промахи Майка, многие люди, что работали с ним, а потом поднялись против него, описывают человека, чьи цвета совершенно не совпадают с образом, запечатлённом в общественном сознании. Совершенно понятно внимание, которое привлекает президент миллиардной корпорации, но общественность может судить только то, что видит. Но есть также большой соблазн говорить что-то о человеке, большинство замечательных качеств которого скрыто от посторонних глаз, зная, что не получишь ничего в ответ.

«О, вы можете сказать, что я состарился. Я уже давно стал дедом, мои внучки учатся в колледже. Когда вы стареете, ваши дети заботятся о вас. Таковы простые законы жизни. Мне повезло работать с обоими детьми и с отцом. Это нечто необычное для Америки наших дней. И сейчас я осознаю это ролевое изменение. Моя роль изменилась, когда умер мой отец, и роль Кэти меняется сегодня. Было время, когда я поднимался, сегодня я опускаюсь. Всё просто».
(Майк Браун на традиционном ланче «Бенгалс» со СМИ в июле 2014 года).

Шокирующие новости: Майк Браун изменился.
Это всё очень хрупко, это заняло время, но это произошло.

Самый очевидный стимул и самое явное объяснение – это Марвин Льюис, который стал тренером команды в 2003 году. После ужасного десятилетия бесплодных попыток «Бенгалс» при Льюисе, начиная с 2005 года, семь раз попадали в плей-офф, включая последние пять сезонов подряд. Кэти Блэкберн, самая старшая из детей Майка, также стала причиной этих изменений. Миниатюрная, будто сделанная из проволоки, с тонким и острым носом, доставшимся в наследство от деда, она провела большую часть детства в Цинциннати, серьёзно занимаясь теннисом. В 16 лет она уже получила высшее образование. После получения степеней в области математики и экономики в университете Дартмута, не говоря уже о похвальном письме от руководства спортивной программы Дартмута, где она играла вратарём хоккейной команды, Кэти вернулась в родной город и в 1989 году стала дипломированным юристом. В администрацию «Бенгалс» она пришла через несколько месяцев после смерти деда, в 1991 году. Вместе со своим мужем Троем она взяла на себя большую ответственность, принимая важные для команды решения в области ведения бизнеса: продажи игроков, заключения новых контрактов и управление потолком зарплат. Уже в начале 2000-х о ней стали стали говорить, как о возможном преемнике Майка. И поскольку тот в последние годы почти отошёл от дел, предоставив решать проблемы на поле Марвину Льюису, а в бизнесе – своей дочери, дела команды медленно, но упорно поползли в гору.

«Люди, которых наняли Марвин и Кэти, были отличными и компетентными специалистами. И Майк больше совал рук в корзину с печеньем, если можно так выразиться. Думаю, Кэти оказала большое влияние на происходящие процессы. Она очень проницательная переговорщица, очень умная. И, по-моему, она добавила в организацию элемент человечности», — говорит Догерти, который пишет о команде с 1988 года.

Но это вовсе не значит, что она – любимица СМИ. Часто о ней говорят, как о ещё более застенчивом человеке, чем отец… Но она терпелива, дружелюбна, тепла при общении с людьми, с которыми работает. Этими свойствами она очень похожа на свою бабушку, в честь которой и получила своё имя. Майк Браун очень ценил свою мать именно за эти черты. В течение долгого времени теплота бледнела и стиралась в его сердце, но когда дочерей Кэти в школе дразнили одноклассники из-за неудачных выступлений «Бенгалс», это её очень расстраивало, что, понятно, не могло не сказаться и на Майке.

«Думаю, что с годами Майк смягчился. Думаю, что он видит, что больше не так важен для франчайза как раньше. Он оставил для других футбольную часть бизнеса, и это именно то, что он должен был сделать давным-давно», — говорит Трампи.

Изменения проникли и в бизнес. Необходимость удерживать ключевых игроков посредством длительных дорогих контрактов взяла верх над традиционным чувством бережливости франчайза. Или над скупостью, как кому угодно… Улучшились отношения с болельщиками при помощи простых пиар-акций вроде Дня Семьи во время тренировочного лагеря или истории Девона Стила. И, возможно, самый большой отклик в сердцах людей оставило публичное решение руководства заплатить два с половиной миллиона долларов за новое табло на стадионе. И это несмотря на то, что в договоре об аренде сказано, что за финансирование стадиона на сто процентов отвечает руководство округа. Были сделаны и другие шаги для сближения позиций команды и округа.

«Я действительно рад, что команда заняла разумную позицию. Это стало невероятным подарком для нашего региона и также огромной пользой. Мы выразили желание сотрудничать и оставили дни борьбы позади», — сказал комиссионер округа Тодд Портьюн.

Но самое главное событие произошло для фанов: команда перестала быть посмешищем всего белого света. Это то, чего всегда хотела семья Браунс: силы и независимости. Только путь занял у них слишком много времени.

«Вы всегда должны приспосабливаться к изменениям. Возможно, у нас скорость была не такой быстрой, как бы этого хотелось. Я думаю, что главная цель семьи, вопреки всему, что скажут люди, это принести Супербоул в Цинциннати. Я знаю, что Майку это принесло бы невероятную радость», — сказал Джим Андерсон, работавший тренером раннинбеков команды с 1984 по 2012 годы.

«Пол Браун говорил: «Все мы полезны, но ни один из не необходим». Поскольку жизнь рано или поздно заканчивается, вы должны передать эстафетную палочку кому-то, кто придёт после вас».
(Джим Андерсон)

Майк Браун – простой парень. Он наслаждается наблюдением за птицами и презирает кондиционер, почти не включая его дома. Он пьёт свой утренний кофе из одноразового стаканчика. Носит кроссовки New Balance и старые толстовки «Бенгалс» 80-х годов. Он ест в Frisch’s Mainliner раз в неделю с женой Нэнси. Такая старая школьная сентиментальность, которая должна вызвать к нему любовь простых горожан, которые оценивают миллионеров и владельцев корпораций по уровню их показной роскоши. После пяти десятилетий владения франчайзом города большинство жителей воспринимает его как чужака. Его отшельничество и затворничество отчасти способствуют этому, но нельзя не помнить о том, откуда появился франчайз в Цинциннати. Браунс – не местные бизнесмены вроде Пауэла Кросли, Карла Линднера или Боба Кастеллини, которые использовали своёсостояние, чтобы увеличить влияние в обществе. Фактически, они не были бизнесменами вообще. В полном миллионеров мире спорта Браунс – футбольная семья, которая превратилась в миллионеров.

«Я не думаю, что вы можете найти другую футбольную семью, которая так самозабвенно отдавалась своей собственности. Арт Руни делал деньги на гонках. Тим Мара был букмекером. Арт Моделл имел свою долю в рекламных агентствах. И они все купили футбольную команду. Пол Браун был просто футбольным тренером, который создал команду. И посмотрите, чего стоит эта команда сегодня», — рассуждает О’Тул.

Иметь просто команду для семьи всегда было важнее города, в котором она будет расположена. Но в течение долгого времени они всё же налаживали связи и пускали корни в Цинциннати. Кэти и Пол-младший выросли здесь. Дочери Блэкберна родились здесь. Майк очень гордится вложениями, что он сделал в различные проекты развития и строительства города. И поскольку состояние независимого государства под названием «Браунс» продолжает улучшаться, поднимается и занавес, отделявший семью от остального города.

«Как только они уехали из Кливленда, в их жизни появилась пустота. Люди Цинциннати дали возможность семье Пола Брауна возвратиться в мир футбола и сотворить своими руками нечто, что они любят, лелеют и оберегают. Это дорогого стоит. И они это ценят», — уверен Андерсон.

И в этом, он, безусловно, прав. Футбол – их источник существования, их жизнь, которую, правда, Майк обеспечил на ближайшее обозримое будущее. И независимо от того, в принятии каких решений он участвовал, а в каких – нет, он навсегда останется частью создания этих средств к существованию.

Он продолжит наблюдать за тренировками команды, сидя за рулём грузовичка для игры в гольф, продолжит сидеть в своей ложе владельца, вытянув ноги и улыбаясь, когда его жена тихонько подпевает боевой песне «Бенгалс» после каждого тачдауна. Всегда видимый, но редко слышимый, он, сколько возможно, будет отодвигать тот день, когда в нём совсем перестанут нуждаться.

Читайте также: Кэти Блэкберн. «Я не тот человек, кто ищет камеры. Это просто меня не интересует»