8 марта 2011 года, в середине футбольного межсезонья, на одном из болельщицких форумов появилась любопытная запись. Некий Уолдо (Waldo) из Атланты предложил систему рейтингов для оценки потенциала футболистов, играющих на позиции внешнего лайнбэкера. Рейтинги эти основывались на результатах тестов со съезда скаутов (также известен как «комбайн») – почти все студенты непосредственно перед тем, как их выберут на драфте команды НФЛ, выполняют ряд упражнений на скорость, подвижность и силу. Почему Уолдо выбрал OLB для своих расчетов? Именно для этой позиции, по его мнению, атлетизм особенно важен. Пропустив результаты тестов через решето замысловатых формул, Уолдо получил несколько эмпирических правил, пользуясь которыми любого пас-рашера можно было отнести к одной из нескольких групп – от «рискованный выбор на драфте, остерегайтесь», до «будущая звезда, берите не думая».

Свои коэффициенты Уолдо калибровал на статистике игроков, уже выступавших к тому моменту в НФЛ. Получив удовлетворительные результаты по «прогнозированию настоящего», он применил те же формулы к недавним студентам и дал свой прогноз на будущее. Так Джастину Хьюстону, перспективному игроку из университета Джорджии, на тот момент считавшемуся достойным максимум третьего раунда драфта, Уолдо предсказал блистательную карьеру в НФЛ.

Спустя два месяца Хьюстона выбрал «Канзас-Сити» в третьем раунде. За несколько лет, прошедших с той записи на форуме, Джастин Хьюстон трижды был в Пробоуле, в 2014-м он лидировал по числу сэков во всей лиге и в том же году его выбрали в первую символическую сборную сезона (All-Pro).

Насколько хорошо Уолдо разбирался в футболе в 2011-м, доподлинно неизвестно. Сам себя он тогда называл просто «любителем цифр». И вот несколько десятков цифр, полученных из открытых источников (результаты съезда скаутов НФЛ публикует на своем сайте) и расставленных в правильном порядке, посрамили всех футбольных экспертов, всех скаутов, месяцами разъезжающих по студенческим кампусам в поисках талантов, и всех генеральных менеджеров, решивших, что максимум, чего достоин Хьюстон – это выбор в третьем раунде. Это было совершенно невероятно и выглядело как сказка для любого футбольного болельщика, или как готовый сюжет для голливудского фильма. «Человек, который изменил все»! Следующее, что должно было последовать по всей логике повествования – назначение Уолдо руководителем отдела научного прогнозирования драфта в «Сиэтле».

Но, разумеется, все это было полнейшей чепухой.

Незадолго до того, как «Канзас-Сити» выбрал Джастина Хьюстона на драфте 2011-го, «Цинциннати» забрали лайнбэкера Донтэя Моха из университета Невады. Моху, как и Хьюстону, цифры Уолдо предрекали большое будущее. За четыре сезона он сменил три команды и сделал один сэк. Формулы Уолдо положительно оценивали перспективы Вона Миллера (правильно), и, одинаково с ним, Гейба Миллера из Орегон Стэйт (4 команды и 4 тэкла за карьеру). Райан Керриган, по прогнозу попадавший в группу «рискованных проспектов», стал звездой в «Вашингтоне», зато из следующей категории – «проспекты с риском ниже среднего», в основной состав клуба НФЛ пробился только один футболист.

Конечно, это не стало последней попыткой построить модель, предсказывающую «будущее» футболистов на основании результатов их забегов в длину и прыжков в высоту. Если уж съезд скаутов существует, и каждая команда присылает маленькую армию тренеров и ассистентов с секундомерами и рулетками, значит все эти цифры – секунды и футы с дюймами – что-то значат? А если они что-то значат, значит и мы, простые болельщики, можем понять, что именно. Так победим!

Раннинбек университета Оклахома Стэйт Кендалл Хантер на съезде скаутов 2011 года. Фото: Фото: AP Photo/Darron Cummings

Быстрее, выше, сильнее… и точнее

Понять основную причину увлечения цифрами, характеризующими атлетизм, очень легко. Из двух «сферических футболистов в вакууме», играющих друг против друга, при прочих равных преимущество получит тот, кто бегает быстрее, прыгает выше и весит больше. К «прочим равным» относятся: понимание игры, опыт, тактическая подготовка и физические кондиции в данный момент времени (могут влиять, например, травмы или усталость). Как видим, список «прочих» сравним по длине, но все равно соблазн думать, что «физика» решает все – очень велик. И не только для болельщиков. Команды лиги охотились за исключительными атлетами всегда.

Так, в футбол периодически заносило спортсменов, сделавших себе карьеру в чем-то другом: это ведь так заманчиво, взять звезду спринта и превратить его в ресивера, которого никто не сможет догнать. Иногда такая тактика срабатывала: Уилли Голт, бывший олимпийский бегун и чемпион мира в эстафете 4 по 100 метров, стал приличным WR в «Чикаго» – 44 тачдауна за карьеру и перстень чемпиона. Но Голт был редким исключением. Большая часть бегунов, прыгунов в высоту и длину, борцов, десятиборцев, и т.п. в футболе успехов не добилась. Так, к примеру, недавние приобретения «Сан-Франциско» (метатель диска Лоуренс Окойе) и «Нью-Ингленда» (спринтер Джефф Демпс) сумели пройти отбор на лондонскую Олимпиаду, но в НФЛ не заиграли.

В то же время, стремление получить преимущество за счет атлетизма на футбольном поле сильно меняло сам футбол. Из довольно демократичной, – в плане требований к физическим кондициям участников – игры, какой он был до Второй Мировой, к настоящему времени футбол превратился в спорт уникальных атлетов. Причем это верно для всех уровней, а не только для профессиональной лиги. В 1911 году Фрэнсис Скотт Фитцджеральд, будущий автор «Великого Гэтсби», играл в школьной футбольной команде, несмотря на то, что весил чуть больше 60 килограммов. А в 2011-м средний вес школьника, играющего на позиции линейного, в среднем по стране составлял 123 килограмма. Не все позиции в футболе требуют большого веса и роста, равно как и не всем нужно быть очень быстрыми и прыгучими, но тренд очевиден – при прочих равных лучше иметь преимущество в атлетизме.

Фрэнсис Скотт Фитцджеральд (третий слева в нижнем ряду) в составе школьной футбольной команды. Фотоиллюстрация: Stephen Webster

Вторым фактором, обусловившим всплеск интереса к рейтингам, оценивающим «физику», стало взрывное развитие футбольной статистики. Еще пять лет назад адекватного способа оценить полезность некоторых позиций в футболе просто не существовало. Насколько хорош линейный нападения? Какой из двух сэйфти лучше? Даже в 2010-м еще не было простых ответов на эти вопросы. Игроки обеих позиций не набирают ярды, не делают тачдауны в нападении и редко бывают героями «лучших моментов матча». Первое упоминание статистического показателя «пропущенные тэклы» для сэйфти относится к 2011 году. Понятие «дозволенного сэка» (allowed sack) для оффенсив-лайнмена появилось примерно тогда же – всего четыре года назад! До того, как развитие кабельного телевидения дало возможность болельщикам смотреть все матчи сезона, а прогресс интернета позволил фанатам совместно составлять базы данных, учитывающие каждый розыгрыш каждой игры, оценить, к примеру, успехи пас-рашера можно было по одной единственной колонке в официальной статистике НФЛ – числу сэков.

Появление разнообразных статистических категорий, учитывающих показатели игровой эффективности, позволило создавать рейтинги, основанные на истинной ценности того или иного футболиста, в противовес весьма субъективным рейтингам прошлого, в которых позиция игрока зависела, в том числе, от массы нефутбольных критериев: играет ли он в популярном клубе? Засветился ли в прессе? Имеет ли симпатичную подружку? Эту разницу между субъективным восприятием футбола и статистическим легко увидеть на примере рейтинга NFL Top 100.

Попадет тот или иной футболист в NFL Top 100 или нет, и на каком он окажется месте, определяют сами игроки. Примерно так же, как болельщики выбирают участников Матчей Всех Звезд, а журналисты – лучшие составы по итогам сезона. Разумеется, все это имеет только приблизительное отношение к тому, кто на самом деле играет хорошо, а кто плохо. Адриан Питерсон, пропустивший большую часть сезона, все равно попадет в число лучших (62 место в NFL Top 100 нынешнего года), а, допустим, Харрисон Смит – нет. Хотя, если верить статистике, Питерсон был незначительной величиной в 2014-м, а Смит – вторым по эффективности сэйфти в лиге.

Таким образом, наличие статистики, оценивающей малозаметные, но важные критерии полезности позволило впервые в истории футбола более-менее объективно ранжировать игроков. В то же время, имеющаяся в открытом доступе информация со съезда скаутов позволяла создать рейтинги атлетизма. Следующий шаг был самой собой разумеющимся – нужно было попытаться найти связь между этими двумя наборами данных.

Фейерверк «Искр»

Уолдо, о котором мы говорили в начале статьи, был далеко не единственным, кто пытался сопоставить атлетизм и успехи в футболе.

Джастис Москеда с сайта Draft Breakdown развил идеи Уолдо в своем рейтинге Force Players. Сайт Tracking Football разработал свой Индекс атлетизма, позволяющий предсказывать потенциал футболиста по его достижениям в смежных видах спорта – легкая атлетика, баскетбол, и т.п. Однако настоящее признание подобные рейтинги получили с выходом на сцену системы SPARQ.

SPARQ (созвучно английскому слову «искра») это аббревиатура, расшифровывающаяся как Скорость-Мощь-Ловкость-Реакция-Проворность. Данный рейтинг был разработан одноименной компаний в 2004 году для того, чтобы оценивать некий универсальный показатель «атлетизма» для спортсменов, в первую очередь – школьников. Что-то вроде советского ГТО. Нормативы, из которых состоит SPARQ, немного отличаются для атлетов из разных видов спорта, но есть и общие для всех:

• Спринт на 40 ярдов (скорость);
• Толкание мяча из положения «на коленях» (мощь);
• Челночный бег (реакция и проворность);
• «Тест Йо-Йо» (ловкость и реакция);
• Прыжок в высоту (мощь).

Результаты по этим и другим тестам сводятся в единую оценку атлетизма. Опять же, в зависимости от вида спорта формула расчета финального рейтинга отличается и учитывает одни упражнения больше, чем другие. По каким именно правилам вычисляется SPARQ неизвестно – формула является «секретным ноу-хау», защищенным патентом США. Считается, что обычный человек получит рейтинг в районе 50, хороший атлет – около 80, а те, у кого результат SPARQ выше 90 – будущие звезды спорта.

Долгое время рейтинг SPARQ никак не ассоциировался в глазах обычного болельщика с футболом, в особенности профессиональным. Для самой компании SPARQ, а потом и для Nike, купившей SPARQ, это был всего лишь еще один способ продавать спортивные товары, в том числе системы тренировок, позволявшие улучшать параметры, засчитываемые рейтингом. Все в одночасье изменилось буквально год назад. На одной из спортивных конференций тренер «Сиэтла» Пит Кэррол рассказал, что чемпионы НФЛ используют SPARQ для оценки перспективных игроков на драфте. Это заявление в буквальном смысле взорвало бомбу в футбольных кругах, как среди спецов, так и среди болельщиков.

Среди всех обращенных в SPARQ-веру особенно отличился Зак Уитман, еще один «любитель цифр» и фанат «Сиэтла». Зак поставил себе задачу получить значение рейтинга SPARQ для максимального количества футболистов (в открытом доступе были лишь цифры для некоторых игроков НФЛ) и затем найти зависимость между SPARQ и успехами в футболе.

Главной проблемой, с которой столкнулся Уитман, была закрытость формулы SPARQ, и, как следствие, невозможность подсчитывать рейтинги самому. Однако, в распоряжении «любителя цифр» было несколько сотен известных значений рейтинга SPARQ для разных атлетов, плюс результаты по нескольким ключевым тестам со съезда скаутов, входящих в состав рейтинга – спринту и челночному бегу. Работая с этими данными, Уитман сначала сумел найти приблизительную формулу, позволявшую вычислять примерный SPARQ на основе показателей скорости и реакции, а затем сделал ее точнее, добавив в вычисления остальные цифры со съезда скаутов – вес футболиста, рост, высота вертикального прыжка и число жимов лежа. По оценкам Уитмана выходило, что результаты, рассчитанные его способом, отличаются от оригинального рейтинга SPARQ столь незначительно, что разницей можно пренебречь.

С этого момента в прессе наряду со «найковским» SPARQ начинает активно упоминаться «уитмановский» rSPARQ («r» – регрессионный). Можно было бы полностью перейти на второй – в отличие от оригинала rSPARQ считается по данным съезда скаутов, которые более актуальны и находятся в открытом доступе, если бы не одна загвоздка. Зак Уитман не стал публиковать свою формулу – в самом деле, если у нас есть одно Секретное Знание, почему нельзя иметь второе? Пусть никто не сможет воспользоваться результатами работы Уитмана, зато он сам станет широко известным в узких кругах «гуру SPARQ» и соберет 4 тысячи подписчиков в твиттере.

Спору нет, Уитман проделал большую работу, но знание, закрытое от остальных под предлогом «эксклюзивности» может быть полезно только на малую часть от его истинной ценности. Не согласны? Представьте себе эволюцию обычной формулы для расчета площади круга в мире, где все знания защищены патентами, в мире корпораций и заков уитманов. (Мы-то знаем, что площадь круга равна квадрату радиуса, умноженному на «пи», но это как-то не капиталистически, не так ли? Почему мы не имеем с этого прибыль?) Итак, Архимед находит приблизительное значение коэффициента «пи», рассчитывая площадь круга как сумму площадей вписанных многоугольников. Немедленно после этого он создает компанию «Круг», подает патентную заявку на значение «пи» и открывает онлайновый сервис по платной подписке, в котором каждый клиент может не больше 10 раз в месяц рассчитать площадь круга с интересующим диаметром. Делиться информацией с другими клиентами нельзя под угрозой отключения от калькулятора, разумеется. Спустя несколько лет Гюйгенс напишет статью о том, что ему удалось, используя немногие известные значения площади различных кругов, вычислить примерное значение «пи» Архимеда, и демонстрирует, что его коэффициент дает погрешность не более 10%. Значение «пи» он, конечно, тоже не раскроет, зато станет известным специалистом по кругам, периодически публикующим многозначительные статусы в твиттере. Затем де Бюффон изобретет метод Монте-Карло, рассчитает «пи» отличным от Архимеда способом и ввяжется с последним в затяжную патентную войну относительно того, кто из них имеет право продавать услуги по расчету площади круга. Ну и дальше в том же духе. Если вы думаете, что я сильно преувеличиваю, почитайте про патенты, которые любит получать компания Apple. Например, вот патент на «прямоугольник с закругленными краями» или патент на анимацию перелистывания страниц. Интеллектуальные паразиты.

Короче говоря, самым правильным решением было бы забыть про существование Зака Уитмана и его секретного рейтинга rSPARQ, но, к сожалению, примерно половина из статей, написанных про полезность атлетизма, использует уитмановские метрики, так что какое-то время придется потерпеть. Более того, Уитман не одинок – большая часть «продвинутой» футбольной статистики тоже закрыта копирайтами. Рейтинг квотербеков QBR, разработанный ESPN? Секретный, более того, никто даже отдаленно не понимает, как он работает. Статистика Pro Football Focus и Football Outsiders? Снова тайное знание.

Далее в статье я не делаю различий между значениями оригинальной SPARQ и цифрами rSPARQ, чтобы не путаться в аббревиатурах.

Кристин Майкл и все-все-все

…В течение нескольких месяцев, последовавших за признанием Кэррола, о SPARQ было написано больше, чем за предыдущие несколько лет. Специалисты и неспециалисты, все писали про SPARQ. Болельщики каждой команды раскапывали архивные рейтинги SPARQ игроков (или рассчитывали их заново), сопоставляли со статистикой НФЛ и открывали для себя удивительно простую истину – чем выше у футболиста SPARQ, тем лучше он играет в футбол! Стоило кому-то написать, что в 2013-м именно у игроков, выбранных на драфте «Сиэтлом», был самый большой суммарный рейтинг SPARQ (по сравнению с драфт-классами других команд), как тема SPARQ стала самой любимой на официальном сайте фанатов «Поморников» – 68 статей, в которых упоминается SPARQ, только за первые пять месяцев 2015 года! Но, может быть, вам безразличен «Сиэтл» или вы не доверяете методам Пита Кэррола? Не проблема. Наберите в гугле название вашей любимой команды в сочетании с аббревиатурой SPARQ. Есть довольно высокая вероятность, что вы наткнетесь на одну из статей типа «Питтсбург фокусируется на атлетизме в 2014-м» или«Рейтинг SPARQ доказывает, что Филадельфия ценит атлетизм», или «Миннесота любит атлетов, и вы тоже должны это делать».

Постепенно в умах специалистов и простых болельщиков стала укореняться мысль о том, что атлетизм – это самая важная характеристика футболистов, а самая правильная стратегия на драфте – брать исключительных атлетов, пусть даже они не вполне хорошо умеют играть. В качестве доказательств этих тезисов неизменно приводятся два аргумента, один из которых можно назвать  эмоциональным («Посмотрите на «Сиэтл!»), а второй – математическим («У нас есть формула, показывающая, что чем выше SPARQ, тем лучше карьера у игрока»).

Чтобы понять, насколько же полезен SPARQ, нам придется разобрать оба этих доказательства в подробностях.

Сначала попробуем на зуб самый популярный аргумент поклонников SPARQ – «Посмотрите на Сиэтл, они драфтуют атлетов и дважды играли в Супербоуле!»

На первый взгляд, звучит убедительно. Состав «Сиэтла» действительно переполнен звездами SPARQ, в особенности их много среди игроков, задрафтованных в последние несколько лет. Взять, к примеру, раннинбека Кристина Майкла – рейтинг SPARQ около 150! Как, вы ничего не слышали о Кристине Майкле? Он третий RB  в составе, набрал целых 175 ярдов в минувшем сезоне. Два других бегущих «Сиэтла», первый и второй соответственно – Маршон Линч (рейтинг 110) и Роберт Турбин (133). Кажется, это не самый убедительный пример. Попробуем еще? Джеймисон Конз, тайт-энд, задрафтованный в 2010 году – рейтинг SPARQ равный 145. Упс, ноль ярдов и ноль тачдаунов за пять сезонов в лиге, последовательно отчислен из «Сиэтла» и «Далласа», сейчас не играет в составе «Денвера». Опять не то. Может быть, лайнбэкер Кори Тумер подойдет? В 2014-м Пит Кэррол называл Тумера (рейтинг 143) лучшим игроком тренировочного лагеря. Вот только незадача, Тумер за несколько лет в НФЛ сделал аж три захвата, и те в составе «Сент-Луиса».

Признаюсь, я специально выбрал несколько футболистов, у которых были самые большие результаты SPARQ среди игроков их позиций, тех, о которых аналитики и болельщики «Сиэтла» восторженно писали как о будущих суперзвездах. И все они оказались «бастами» – игроками-разочарованиями. При этом настоящие звезды «Поморников», игроки, сделавшие эту команду чемпионом, вовсе не суператлеты. Ричард Шерман, как и Маршон Линч, как и Кэм Ченселлор, все имеют рейтинг SPARQ  в районе 110. Эрл Томас – 126; ну и так далее. Отличные результаты, но далекие от максимальных, заставляющих учащенно биться сердца всех любителей цифр. Итак, похоже, что пример с «Сиэтлом» стоит игнорировать.

Но, в целом, неудивительно, что именно болельщики «Сихоукс» являются самыми фанатично верующими среди «свидетелей SPARQ»: штаб команды продолжает стабильно драфтовать атлетов экстра-класса. Очень любопытно будет пересмотреть результаты драфта 2015-го спустя несколько лет.

Существует разновидность аргумента «Посмотрите на Сиэтл», которую любят использовать апологеты SPARQ, болеющие за другие команды. Звучит она так: «Вот игрок А, которого только что задрафтовал наш клуб! У него SPARQ равен 130 (или 140, или 150), это столько же, сколько у футболиста Б, который является одним из лучших на своей позиции! Значит и наш тоже будет звездой!» Примеров подобной «аналитики» масса. Джеррик Маккиннон, RB «Миннесоты», имеет рейтинг 147 – самый высокий среди бегущих НФЛ. Вывод? Будущая суперзвезда! Или Коди Латимер, ресивер «Денвера» – да он же один в один Винсент Джексон по метрикам атлетизма! Учитывая, что и Маккиннон и Латимер только-только закончили свой первый сезон, оценивать точность подобных прогнозов слишком рано. Так что пока можно записать эти аргументы в разряд непроверенных.

Секретная формула

Теперь рассмотрим другое, более серьезное, чем предыдущие, доказательство – «У нас есть формула, которая доказывает, что чем выше рейтинг SPARQ, тем лучше карьера у игрока».

Все тот же Уитман показал, что между pSPARQ и «Успешностью карьеры» (Average value – открытый статистический показатель, используемый Pro-Football Reference) существует сильная корреляция.

Значения по вертикали – значение AV для игрока, позиция по горизонтальной оси – стандартный показатель (Z-score) для рейтинга SPARQ. Стандартный показатель определяет расстояние некой величины от ее среднего значения. Грубо говоря, чем больше Z-score для SPARQ, тем «элитней» атлет. Получается, что для выбранных на драфте игроков хороший атлетизм действительно помогает играть лучше.

У меня, правда, есть некоторые сомнения в правильности представленных на этом графике данных. Наличие Кори Тумера и Джеймисона Конза и прочих суператлетов, не заигравших в НФЛ, должно было бы дать хотя бы одну синюю точку внизу справа, сильно ниже линии тренда. Но возможности проверить вычисления Уитмана нет, так что согласимся с тем, что показанная картина близка к истине. Ну, может быть немножко приукрашена, чтобы подчеркнуть величие SPARQ.

В этом проблема закрытых рейтингов. Разбираться с ними, все равно, что слушать министра Мутко, когда он пытается говорить по-английски: мы вроде бы что-то понимаем, но не все, не всегда и не в деталях.

…Итак, зависимость успешности футболиста от его атлетизма как будто бы доказана. «Сиэтл» драфтует элитных атлетов, «Филадельфия» и «Миннесота» делают то же самое. Династия «Викингов» вот-вот выиграет свой первый матч в плей-офф за последние шесть лет. Но почему тогда я так скептически отзываюсь о SPARQ и прочих метриках атлетизма на протяжении всей статьи? И почему вы должны быть осторожны каждый раз, когда читаете про то, что такой-то игрок вот-вот станет самым лучшим, потому что у него «физика» Геракла?

Во-первых, в открытии Уитмана нет ничего нового. Сравните график выше с утверждением из первой половины статьи: «При прочих равных преимущество получит тот, кто бегает быстрее, прыгает выше и весит больше». Все всегда знали, что атлетизм важен.

Во-вторых, статистика по SPARQ и pSPARQ не проверяема, так как закрыта. А к закрытой статистике всегда нужно относиться с настороженностью, как к рекламе стирального порошка, который действует на 20% эффективнее других продуктов. Американцы – большие мастера дурить голову друг другу всякими «патентованными средствами»; об этом писал еще Марк Твен, и с тех пор мало что изменилось.

В-третьих, – и об этом честно говорят самые грамотные из апологетов SPARQ – знание того, что атлетизм важен, ничуть не уменьшает важности других аспектов скаутинга. Или, другим словами, не снижает важности «прочих равных». Суператлет может быть любителем травки или лентяем, или иметь, как Мэтт Калил, проблемы с удержанием нужного веса из-за особенностей метаболизма. Ну и так далее. Где SPARQ и подобные метрики могут особенно пригодиться, так это в отсеивании заведомо неподходящих кандидатов. Тех, про кого обычно говорят «хороший игрок, имеет инстинкты и голову на плечах, но слишком медленный». Но и в этом нужно быть очень осторожным.

Вот график, на котором приведены статистически показатели продуктивности в колледже для нескольких элитных крайних защитников лиги и значения их рейтинга SPARQ. Квадрант А – эффективные суператлеты. Квадрант B – малопродуктивные суператлеты. Квадрант C – эффективные игроки без особого атлетизма. D – хилые и бесполезные. Как видите, если б «Канзас-Сити» в 2004-м руководствовался только значениями SPARQ, им бы и в голову не пришло взять на драфте Джареда Аллена. Хотя, да, в квадранте А точек больше. Но – возвращаясь к предыдущей причине того, что со SPARQ нужно быть аккуратным – этот график, на самом деле, немножко врет. Если не читать описание к тому, как его построили, то покажется, что элитных атлетов, у которых в колледже была не очень яркая карьера, почти нет – кроме Клэя Мэттьюза. Но на самом деле в описании четко сказано: «для графика были выбраны несколько элитных пас-рашеров» То есть те, кто не заиграл или играет плохо, сюда просто не попали, даже если у них был заоблачный SPARQ. Это то, что называется «немного приукрасили».

В-четвертых, SPARQ слишком универсален, чтобы работать одинаково хорошо для игроков разных позиций. Например, почти ничего не написано о применимости SPARQ к квотербекам и линейным нападения, позициям, на которых в первую очередь важно то, из какого места растут голова и руки. Или, допустим, взять пас-рашеров и ресиверов. Для них, очевидно, в приоритете находятся разные физические качества. Существуют попытки модифицировать SPARQ для того, чтобы учесть эти различия, но я пока не встречал убедительных доказательств того, что эти модификации удачны.

И, наконец, самое главное – успех команды НФЛ зависит не только от индивидуальных качеств отдельных игроков. В отличие от баскетбола, в футболе нельзя собрать три или четыре звезды и потом побеждать всех подряд. Можно заполучить несколько очень сильных игроков и иметь преимущество в каких-то аспектах игры, но зарплата звезд съест существенную часть бюджета, и на остальных позициях будут играть середняки или вообще «люди с улицы». Можно попытаться набрать на драфте дешевых суператлетов с заоблачным SPARQ, но есть вероятность, что они, как Кордарелл Паттерсон, не успеют научиться играть в футбол за то время, пока они еще будут дешевыми. Ну и так далее.

По большому счету, прямо сейчас для обычного болельщика SPARQ полезен только одним: можно посмотреть на высокие рейтинги игроков, которых задрафтовала твоя команда, и… восхититься.

Однако же, списывать рейтинги атлетизма со счетов тоже будет ошибкой. Так в свое время ошибались те, кто считал съезд скаутов абсолютно бесполезным занятием. Все команды НФЛ, даже те, которые еще в этом не признались, имеют свои собственные метрики, оценивающие вероятность успеха того или иного перспективного игрока на драфте. Эти доморощенные SPARQ-подобные рейтинги наверняка отличаются от клуба к клубу, но в том, что они существуют, сомнений почти нет – иначе съезду скаутов не уделялось бы столько внимания. Так что попыткам «любителей цифр» вычислить эти зависимости самостоятельно можно только поаплодировать. Когда наберется достаточно много данных по большому количеству игроков за много лет, и коэффициенты будут подобраны правильно, из SPARQ, вполне возможно, получится отличный инструмент.

Но мы о наступлении этого момента, скорее всего, не узнаем. «Секрет фирмы»!